ВАСИЛЕК И СТРАХИЛАТКА

Василек - это маленький трехмесячный малыш. Он в кроватке-качалке давно проснулся, но никто к нему не подходит. Мама ушла доить корову, папа на работе. Дома только он и кошка Страхилатка, прозванная так за свою неказистую внешность. У нее непонятного цвета шерсть, мордочка узкая с близко посаженными глазами, тонкий, похожий на мышиный хвост. Кошка была матерью семейства, имела трех маленьких котят. Она лежала в коробке с малышами, кормила их.

Василек рассматривал собственные руки, тащил их в рот, царапнул язычок и завопил. Громко, пронзительно всхлипывал и сучил ногами. Кошка забеспокоилась. Вылезла из коробки обошла вокруг кроватки. Василек продолжал вопить. Рядом с кроваткой стоял стул. Страхилатка запрыгнула на него и передними лапами оперлась о край кроватки, заглянула внутрь, увидела орущего ребенка. Она разинула рот и тонко пропищала:

- Мо-р-мяу, мяу мр-ым.

Василек услышал звуки и уставился на кошку. Рассматривал ее и молчал. Кошка, посчитав свою миссию выполненной, соскочила со стула и направилась к коробке с детьми. Не успела она пройти и половины пути, как снова раздался дикий вопль. Страхилатка обернулась, подумала и вернулась к нарушителю спокойствия.

- Мрым, мрам-мяв, что в переводе означало: "Чего ты орешь, непутевое дитя? Слышь, мои детки молчат, а ты их разбудишь".

Возмутитель кошачьего спокойствия замолчал и уставился на Страхилатку. Он начал пускать пузыри и гукать, кошка отвечала ему довольным мурлыканьем. Нарушенная идиллия была восстановлена. Мама-кошка спрыгнула со стула и снова направилась к детям. Только приготовилась запрыгнуть в коробку, как рев возобновился.

- Му-рав, мряв,- возмутилась киса. - Что за дикость так орать? Уши вянут.

Пока устанавливала лапы на краю кроватки та колыхнулась, ребенок замолчал. Мама-киса еще раз толкнула слегка кроватку, он молчал, ему понравились покачивания. Приняв молчание Василька за сигнал мира, она отправилась во-свояси. И снова не успела дойти до гнездышка. Теперь к реву ребенка присоединился писк оскорбленных котят. Они хотели есть, а их мама нанялась в няньки к этому крикливому непонятному существу. Мама разрывалась на части. Она бежала к ребенку, успокаивала его и вновь отправлялась к своим детям, они тоже пищали и она не успевала их успокоить. Бедная мать почесала лапой за ухом и ее осенила блестящая мысль. Она, взяв за шиворот котенка, отнесла его в кроватку к Васильку, положила рядом с ним. Потом второго и третьего. Сама запрыгнула туда и прилегла рядом с мальчиком. Он удивленно разглядывал сидящую перед ним кису и слушал как она мурлычет. Киса сидела, а котята пристроились и сосали молоко. Малыш, изможденный собственным плачем, уснул. Хозяйка запыхавшись влетела в избу. Она в хлеву слышала как плакал мальчик, но не могла оставить не доенной корову. Быстро поставила подойник на лавку и подошла к кроватке. Заглянула и увидела интересную картину. Малыш спал, положив ручонку на кошку. Кошка спала головой на подушке мальчика. На ее животе мирно посапывали котята. Хозяйка поняла, почему кошачье семейство оказалось в кроватке. Киса проснулась, увидела хозяйку, виновато промурлыкала по-кошачьи, "извините, я не виновата, что так получилось" и выскочила из кроватки. Хозяйка взяла ее на руки, принесла в кухню и налила парного молока.

- Ты самая лучшая няня на свете, - сказала она Страхилатке и добавила, - и самая красивая.

МИХАЛКА

Как-то раз с охоты привезли мужики медвежонка. Был он маленький с рукавичку. Мурка ошалело глянула на пришельца, ощетинилась, зарычала и, задрав хвост, выскочила в форточку на улицу. Медвежонок скулил, был голоден. У мамы были в запасе соски, иногда необходимо было выкармливать ягнят, телят и такая необходимость должна была быть под руками. К удивлению малыш сразу же принялся сосать молоко от козы. Свежее, теплое. Рос быстро, через месяц уже переваливался на своих лапах следом за мамой. Он ее сопровождал всюду. Особенно его интересовал хлев с живностью. Корова фыркала, учуяв гостя, баран бил рогами стенку или дверь загона. Миша невозмутимо стоял на задних лапах и ожидал маму. Она выносила подойник, тут же наливала в припасенную миску парное молоко, главное лакомство Михалки. Вечером, когда вся семья была в сборе, садились пить чай. В розетках перед каждым было варенье, иногда брусничное, иногда клюквенное, из морошки и изредка малиновое. Варенье Михалка уважал. Ему папа приспособил высокий стульчик и он восседал за столом важный, лохматый. Михалка моментом поддевал ягодки из розетки и тянулся лапой к другим. Его снимали со стульчика и опускали на пол. Он начинал сердиться и залезал в угол. Оттуда смотрел маленькими злыми глазками. Чтобы перевести минорное настроение в мажор мишке приносили кусочек сахара или конфетку. Он моментально менял гнев на милость и ковылял за угощением вприпрыжку.

Весна пошла, наступило лето. Во дворе расхаживали куры. Важный петух со шпорами, яркими перьями не нравился Михалке по причине вздорного характера. Он, завидя косолапого, поднимал галдеж. Сам хвастливо выставлял грудь и орал по-петушиному "спасайся, тревога". Глупые куры начинали кудахтать и разлетаться в разные стороны. Михалка спокойно усаживался на траве, подставлял бока под солнышко и подолгу сидел или лежал, не двигаясь. Вскоре куры вовсе перестали его бояться, а хвастливый петух однажды клюнул его в мохнатую шкуру. Этого Михалка не заметил, на том и закончилась несостоявшаяся дуэль.

Михалка частенько останавливал взор на курочках, глупые клушки были рабынями покровителя-петуха. Они без его команды никуда не отлучались со двора. Мама насыпала им в деревянное корытце корм: тут были и овес и запаренные отруби и остатки от обеда. Куры уплетали, а петух зорко оберегал их обеденное спокойствие. Вышагивал как солдат на плацу вокруг своего безмозглого войска.

В маленькой голове мишки возник коварный план. Видимо безболезненный клевок петуха не прошел мимо самолюбия медвежонка. В жаркий день в обед, когда мама насыпала корм птицам, Михалка улегся неподалеку от кормушки. Когда мама ушла он подковылял к корытцу, загреб на лапу корм, комок запаренных отрубей вернулся на место, лег и пришлепнул месиво себе на брюхо. Замер. Глупые куры, уничтожив запас, начали высматривать червячков, букашек. Петух разгребал лапой землю, обнаружив что-то громко клокотал и куры неслись со всех сторон на его зов. Петух так вошел в роль султана, что забыл о лежащем неподвижно мишке. Мишка не шевелился. Важный руководитель вытянул шею и подал разрешительный знак. Куры навалились на Мишкино брюхо. Неприятели весело щекотали клювами Мишкин живот. Он взмахнул лапой и ударил прожорливую рать. Одна бедолага свалилась рядом с ним кверху лапами. Петух забил тревогу, но было поздно. Михалка вскочил, ухватил добычу зубами и помчался домой. В кухню ввалился с видом победителя. Тут же принялся раздирать добычу зубами и когтями. Перья полетели в разные стороны. Когда мама пришла домой, медвежонок не встретил ее как обычно. Он был сыт и почивал на своей подстилке. Мама поняла откуда здесь появились перья, вытащила Мишу из-за кровати и принялась тыкать носом в пух, а сама шлепала его тапочкой. Такой обиды Михалка стерпеть не мог, он зарычал и тяпнул маму за руку. Как ножом распорол кожу.

- Тоже нашлась мне воспитательница медведей, - рассердился папа, придя домой из леса. - Скажи спасибо, что он маленький.

- Я не думала, что он такой злой, - сердилась мама.

На этом ее воспитательные меры закончились. Мишу одного перестали выпускать во двор.

Постоянно прибегали в гости дети, приходили взрослые. Каждый старался угостить Михалку сладким. От столь обильного угощения у мишки начала выпадать шерсть. Он с остервенением чесал лапами уши, раздирал мордочку. Пришлось наложить экономические санкции на внос продукции для мишки. К Мурке он испытывал подобострастное чувство. Он ходил перед нею на задних лапах, приносил стащенное со стола печенье, блаженствовал, когда сердитая Мурка укладывалась спать на его брюхе. Иногда его любимица меняла гнев на милость и начинала лизать ему уши, голову.