- Естественно, они это не оценили, потому что вся эта история – полное… подожди. – Шерлок начал разглядывать Джона с хорошо знакомым ему вниманием. – Повтори.

- Что, что мне сильно повезло?

- Нет, - ту фразу про… – О! Ну конечно! – Шерлок повернулся к своей куче бумаг, потом развернулся назад и звонко поцеловал Джона в губы. – Ты - гений, ты – чудо, ты- необыкновенный. Спасибо тебе!

Значит, они оба были чудом.

– Всегда пожалуйста, - ответил довольный и немного озадаченный Джон, и удалился на кухню готовить ту штуку с рисом.

========== Часть 12 ==========

В годовщину несчастного случая, с которым закончилась старая жизнь Джона, он взял на работе отгул, впервые за все время, что там проработал. Стоял прекрасный апрельский день, сильно отличавшийся от того холодного и серого, который запомнился ему по прошлому году. На кладбище Джон убрался вокруг гладкой белой надгробной плиты, положил перед ней свежие цветы и долго стоял, вспоминая.

- Я скучаю по тебе, - в конце концов, сказал он. - Знаю, звучит забавно, но это так. Что-то произойдет в клинике, а мне хочется с тобой поделиться, или слышу какую-нибудь шутку и знаю, что она тебе бы понравилась.

Это было правдой. То, что их брак был завершен таким быстрым, хирургическим способом, остановило распространение гангрены, которая бы его уничтожила. Он вспоминал свою бывшую жену без злости или боли.

- Мы должны помнить прошлое, только если оно было хорошим. Помнишь, ты мне это говорила? Я не знал, что это цитата из книги, пока мне Шерлок не сказал. Можешь поверить в то, что Шерлок читал «Гордость и предубеждение»? И не удалил?

Он улыбнулся, представляя приятный смех Мэри, и прикоснулся к выбитым на камне буквам ее имени. – Прощай, Мэри. Будь счастлива.

С Эм было тяжелее, правда, не так плохо, как было в ее день рождения в январе. Если бы к нему тогда не пришел Лестрейд, он точно бы нарушил клятву не пить в одиночестве. Очень кстати Джон воспользовался их встречей и рассказал Лестрейду про изменения в отношениях между ним и Шерлоком, и эта тема позволила им обоим отвлечься. Он провел рукой по имени на памятнике и ощутил глубокую, неподдельную скорбь. Эмилия Элизабет Уотсон – жительница Лондона, дочь Джона Уотсона – перестала существовать, будто на самом деле погибла год назад. Маленький ребенок, живущий где-то далеко, будет расти под другим именем, в другой стране, и, может статься, заговорит на другом языке. Все что осталось от Эм – воспоминания, которые Джон хранил в сердце, незаметный отголосок запаха детского шампуня и нежность.

– Я люблю тебя, - тихо сказал он. – Навсегда, где бы я ни был.

Он выпрямился и расправил плечи. Думай о прошлом, только если воспоминания доставляют тебе удовольствие – так оно и получалось. Он в последний раз кивнул имени Мэри – позаботься о нашей девочке – а потом развернулся и ушел.

С кладбища Джон вернулся домой. Он был спокоен, но все равно чувствовал некоторую грусть и хотел побыть в одиночестве. Он подумал было, не пойти ли прогуляться в парке – день был таким ярким и солнечным – но эта мысль показалось какой-то жалкой и сентиментальной.

Когда он вошел, в доме было тихо. Наверное, миссис Хадсон куда-то ушла. Джон медленно поднялся ступенькам, не без удовольствия собираясь бесцельно послоняться по квартире с чашкой чая. Он зашел в кухню, поставил чайник, а потом направился в спальню, чтобы переодеться. На лестнице он остановился, нахмурившись. По щеке пробежал холодок сквозняка, а вот откуда он прилетел? Окно, выходящее на задний двор, было закрыто – на это он обратил внимание, когда уходил из кухни. Джон прислушался, но не услышал ничего, кроме стука в переулке за домом, да обычного уличного шума. Никаких звуков в доме, но при этом, Джону казалось, что он сейчас не один.

Нелепость какая-то. Он, наверное, просто представляет себе, что Шерлок здесь – он так иногда раньше делал. Значит, выдает желаемое за действительное, не более того. Тем не менее, он продолжил подъем по лестнице максимально тихо, насторожившись, пока не дошел до своей двери и осторожно не вошел в спальню.

Ничего. В комнате никого не было.

Джон замер, осматривая закрытое окно, аккуратно застеленную кровать. В его спальне было тихо, все на своих местах, но отчего-то у него было ощущение, что отсюда кто-то только что вышел. Видно было, как кружатся на свету пылинки. Он автоматически повернулся к окну, но ничего не увидел. Он развернулся назад, озадаченный, и почувствовал очень слабый запах духов Мэри.

Это… это было невозможно. Джон не оставил себе тех духов, только детский шампунь. Он инстинктивно бросил взгляд на шкатулку Мэри, что стояла на комоде, и почувствовал, как волосы встали дыбом – крышка была открыта. Джон не заглядывал в коробку несколько месяцев. В изумлении, он протянул руку и дотронулся до шелкового шарфа, сложенного поверх небольшой горки вещей. Ведь он совершенно точно сверху клал простынку? Он достал шарф, снова почувствовав тот самый едва ощутимый запах, и заглянул внутрь: кольцо, простынка, бутылка шампуня, все на месте. Джон аккуратно вернул шарф на место и закрыл коробку. Потом подошел к кровати, сел и стал смотреть на шкатулку.

Джон не верил в призраков. Просто не верил. Только однажды, когда ему показалось, что он видел друга, которого не смог спасти – тогда он только вернулся – но это был всего лишь сон, это он точно знал, в особенности после того, как пытался увидеть Шерлока каждый раз, когда открывал глаза ночью, и уж если и был бы здесь чей-то беспокойный дух, то…

…но Шерлок не был мертв.

И Мэри тоже была не мертва.

Или?

Джон снова похолодел. Конечно же, Мэри на самом деле была жива. Майкрофт бы не стал… но ведь и тогда все это казалось слишком невероятным, так ведь? Что вряд ли Майкрофту удалось все организовать настолько быстро… Намного легче было бы просто ее убить и заставить Джона поверить, что все произошло по тщательно разработанному плану.

Но Майкрофт дал обещание Шерлоку, подумал Джон, и в его голове раздался голос Майкрофта: защитить вас от чрезвычайно неудачно выбранной вами же супруги. Он не обещал защитить Мэри, он обещал защищать Джона. А при таком решении не останется никаких концов, ничего, что бы отвлекало Джона от того, чтобы к моменту возвращения его младшего брата быть здесь, собственной персоной, в ожидании и в полной готовности.

Джон потряс головой, стараясь отбросить эти мысли. Так быть не могло. Джон не сомневался, что Майкрофт способен устранить любого, кого сочтет угрозой для брата – даже младенца – но если он и сделал это, то должен был понимать, что Шерлок догадается.

Или не догадается?

***

Кто-то на работе рассказал ему об одном китайском ресторанчике в Хэррогейте, который расположен недалеко от Королевских Бань, и после короткого поиска в интернете он узнал, что там подают великолепные димсамы. Именно туда они и направились на этой неделе. Шерлок первым вошел внутрь – он двигался с осторожностью, но голову держал высоко, а осанкой демонстрировал уверенность. Джон шел позади на некотором отдалении, чтобы не толпиться. Он с тревогой задумался, не стоит ли Шерлоку идти помедленнее. Но тот не показывал никаких заметных признаков беспокойства, и Джон решил, что у него есть повод для оптимизма.

В ресторане Шерлок выглядел несколько напряженным, но не таким опасливо притихшим, каким Джон привык его наблюдать в общественных местах. Он скорее нервно ерзал, и напоминал Джону того старого, довольно рассеянного Шерлока. На нем был свитер, который нравился Джону больше других – темно-синий кашемир, который согревал бледное худое тело и подчеркивал глубину его голубых глаз, и Джон вдруг понял, что он улыбается Шерлоку.

– Что такое? – спросил тот, стараясь заглянуть Джону в глаза, пока тот разливал хризантемовый чай.

- Да ничего. Просто ты выглядишь… слишком аристократично по сравнению со мной, я не дотягиваю до твоего уровня.

Шерлок усмехнулся, закатил глаза и повернул голову, стараясь высмотреть тележку с димсамами, но Джон заметил на его щеках легкий румянец. Он украдкой усмехнулся. Ему следовало бы знать, что Шерлок падок на лесть, подобно пятнадцатилетней девчонке.