- Я использовал это и раньше, когда был в отъезде, - сказал Шерлок. Он стоял спиной к Джону, помешивая бобы. – Не в этот раз, а в предыдущий, когда я был мертвым. Но тогда у меня не было этого приложения. Я представлял тебя. На том моем телефоне было записано, как ты говоришь «Тебе нужно поесть», и я настроил телефон так, что у меня раздавался звонок, а когда я на него отвечал, то твой голос говорил мне «Тебе нужно поесть». Я думал, что тебя обрадует, что я помнил про еду. Но в результате у меня так и не выпала возможность тебе про это рассказать.
Джон сглотнул и осторожно положил телефон обратно.
– Это меня радует, – тихо произнес он.
Шерлок ответил ему полуулыбкой, глядя на него через плечо.
– Извини, у меня нет ничего спиртного. Но ты теперь все равно пьешь редко, так?
- Я перестал пить в одиночку, – ответил Джон, сообразив, что настала его очередь делать признания. – В одно время это дело несколько вышло из-под контроля, когда ты в первый раз отсутствовал, и даже когда появилась Мэри, я пил слишком много. А потом, после их катастрофы, было бы так легко снова пойти тем же путем, поэтому как только я снова переехал на Бейкер Стрит…
- Ты опять живешь на Бейкер Стрит? – удивленно спросил Шерлок.
- Ну да. Тебе Майкрофт не говорил?
- Майкрофт не говорит мне ничего, пока я сам не спрошу. Похоже, он считает, что я не готов к информации, если сам ее не требую, но как я-то могу понять, о чем спрашивать?
- И ты что, это не вычислил? – с улыбкой спросил Джон.
- Нет, я, конечно, определил, что ты переехал, – нетерпеливо продолжил Шерлок. - Бреешься при другом освещении, больше не ездишь на работу на велосипеде, вместо этого используешь велотренажер или беговую дорожку. Снижение потребления алкоголя могло бы сбить меня с толку, но и твои привычки в еде тоже изменились… и тем не менее, как я мог бы понять, что переехал ты на Бейкер Стрит?
- Ну теперь ты знаешь, – жизнерадостно ответил Джон. – Смотри, я нашел мандарины. Разложи бобы по тарелкам, и потом сможешь продедуцировать, что происходит дома, а я скажу, прав ты или нет.
***
Джон резко проснулся посреди ночи, почувствовав, что что-то не так. Он понимал, где находится – на раскладном диване в гостиной у Шерлока – и вокруг не было ничего странного, но что-то определенно его разбудило. В комнате было темно и абсолютно тихо. Тишина была настолько полной, что ощущалась физически, и ему казалось, что он чувствовал, как она давит ему на уши… так, минуточку. Когда он ложился спать, было тихо, но не настолько. Засыпая, он с ностальгией слушал звуки, что издавали старые радиаторы, думая о том, как напоминают они ему об одной из своих бабушек, у которой он бывал ребенком.
Джон сел, и бросил взгляд туда, где, как он помнил, была кухня, и, конечно же, маленькие цифры на плите не горели. А еще, наполовину выбравшись из-под одеяла, он понял, что в комнате был жуткий холод. Черт, вроде эти стены должны удерживать тепло внутри? Джон потянулся вперед, залез в свою расстегнутую сумку и, начал утепляться, надев свитер, что был на нем днем, и две пары носков. Он вспомнил, что видел в шкафу толстое шерстяное одеяло. Он на ощупь двинулся туда, где, по его мнению, должен был находиться этот самый шкаф. По дороге он врезался в край лестницы. Черт побери, раздраженно выругался про себя Джон, потирая ушибленное колено.
Еле слышный звук сверху привлек его внимание.
– Шерлок?
Молчание. Но сейчас тишина не была такой абсолютной, как та, что давила на него, когда он проснулся. Ему было слышно, как дышит Шерлок – коротко и неровно: он определенно не спал.
У основания лестницы Джон в сомнениях остановился. Шерлок испугался, проснувшись в темноте и в тишине? Скорее всего, подумал Джон, пытаясь вспомнить, что знал про заключение в одиночных камерах, которое пережил Шерлок. Он еще поколебался с минуту, но вдруг до него снова донесся едва слышный сдавленный всхлип, и он-то все и решил.
Хоть его глаза и успели привыкнуть к темноте, поднимался он по лестнице с большой осторожностью, и, войдя в спальню, посмотрел на кровать.
- Шерлок? – он смог разглядеть темную фигуру, что сжалась в дальнем углу кровати. Джон сделал еще один шаг вперед и увидел, что Шерлок сидит, уткнувшись лицом в согнутые колени, и обхватив голову руками. От вида этих белых пальцев, вцепившихся в темные кудри, Джон вздрогнул, вдруг с болью осознав происходящее.
Так. Джон заставил себя вспомнить о собственных первых днях после возвращения, когда в нем больше всего вызывало ненависть то, как люди вокруг начинали сокрушаться по поводу его хромоты или, что еще хуже, его дрожащих рук. Все понятно. Джон заговорил чуть громче, стараясь, чтобы в голосе не было никаких эмоций.
– Слушай, Шерлок. По-моему, электричество вырубилось. У тебя есть свечи или что-то подобное?
Шерлок поднял голову. В тусклом свете его зрачки казались огромными, а взгляд был безжизненным и невидящим.
– Джон?
- Да. Я здесь. Хочешь, поищу что-нибудь, чем можно посветить?
- Мне темнота не мешает, – сказал Шерлок. Он говорил спокойно и отрешенно, что сильно контрастировало с его побледневшим лицом и дрожащими руками. – Мне нравится, когда темно. И против тишины я тоже не возражаю. Все дело в холоде. Я не люблю холод.
- Понятно, тогда давай тебя согреем, - сказал Джон, обрадовавшись появившейся возможности что-то сделать. Он подошел к комоду и нашел в левом среднем ящике тот свитер а-ля сибирский хаски. Засунув руку в ящик с носками, он постарался найти самые теплые, не сильно там все перекопав, и вытянул шерстяной комочек. Он был очень мягким. Неужели у Шерлока были кашемировые носки? Он взял еще одну пару, на ощупь обычную, на тот случай, если шерстяное нечто окажется шарфом.
- Вот, нашел, - с энтузиазмом сообщил Джон, складывая вещи на кровати. – Сейчас вернусь, схожу вниз и принесу еще одеял. – Он достал из шкафа шерстяное одеяло, сгреб свое с дивана и притащил их наверх. Шерлок был уже в свитере и пытался натянуть носки, что было для него непростой задачей.
- Самым лучшим способом согреться будет, если мы постелим все эти одеяла на кровать и заберемся под них вдвоем, - предложил Джон, - Но если тебе так неудобно или ты предпочитаешь сидеть, то…
- Я согласен под одеялом, - ответил Шерлок. Он говорил тихо и не смотрел на Джона, но его взгляд уже не был таким неподвижным и расфокусированным. Джон расстелил одеяла на огромной кровати, Шерлок под них забрался, и свернулся клубочком, повернувшись лицом в сторону двери. Его трясло так сильно, что Джону было слышно, как стучат его зубы.
Джон и сам изрядно промерз к этому моменту, но не мог сообразить, как будет более правильно улечься рядом. Спина к спине? Безусловно, вариант прижаться сзади был неприемлем, несмотря на то, что он был самым быстрым способом согреться. В конце концов, Джон нашел компромисс, и лег параллельно Шерлоку как можно ближе, но не касаясь его.
После довольно долго времени, Шерлок перестал дрожать, и Джон почувствовал, что напряжение покидает его тело.
– Тебе лучше? – мягко спросил он.
- Лучше, - ответил Шерлок. Хоть он и лежал к Джону спиной, но в комнате было настолько тихо, что Джон слышал его очень хорошо.
- Может, Майкрофту стоит подыскать тебе монастырь потеплее, - предложил Джон. - На Средиземном море, например.
- Ну…или в плен нужно было попадать в стране с более теплым климатом – так было бы намного проще.
Джон весь обратился в слух. Шерлок никогда не рассказывал о том, что было с ним в плену.
– Там было очень холодно? – поинтересовался Джон, пытаясь изобразить безразличие. Ему действительно было очень интересно – с июля, когда Шерлока спасли, прошло уже немало времени.
- Не в основной части тюрьмы, - Шерлок снова говорил очень ровным и отстраненным тоном. – Но в одиночках… у них даже было там для них название. Не Яма, это нельзя перевести буквально, но точное определение – это «нечто, не имеющее конца». Бездна, как я думаю, или Пустота. Я предпочитаю Бездну. – Он помолчал минуту. Джон лежал совершенно неподвижно, боясь даже дышать. – Это самая старая часть тюрьмы, выдолбленная непосредственно в горе. Больше даже пещера, чем здание. Камеры там… камеры там очень маленькие, как я тебе уже говорил, и они со всех сторон каменные. В одной стене была металлическая дверь с небольшим отверстием, чем-то напоминающим лаз для котов, но расположенным выше, и закрывающимся снаружи. Темнота была полнейшая. И тишина тоже. – Пауза. Вдох. – Мне темнота не мешала. Она была безопасной. Они светили мне в глаза на допросах. Мне в темноте нравилось. Я пытался тренировать мои другие чувства, чтобы скомпенсировать отсутствие возможности видеть, как минимум поначалу. Я думал, что смогу научиться эхолокации, но там практически не было возможности ее развивать. Я пытался улучшить тактильные ощущения, но там были только холодный металл и камень. Я слушал. Тишина мне тоже не мешала. В главном здании тюрьмы было очень шумно, все время вокруг было очень много людей. Но вот холод… - Еще одна, более долгая пауза. – Нас там держали без одежды. Два раза в день люк в двери открывался и внутрь светили, чтобы убедиться, что я еще жив. По утрам через отверстие передавали еду – хлеб или картошку. Вечером они засовывали в люк шланг и поливали водой камеру и заключенного, чтобы смыть в сливное отверстие всю грязь. Я старался относиться с благодарностью, что меня не оставляли гнить в собственных отходах, но… вода была такой холодной. Все вокруг было холодным и влажным, и никогда не высыхало. Я сидел на корточках в углу, в надежде таким образом сохранить свое собственное тепло. Я не мог опереться спиной о холодную сырую стену или сесть на холодный мокрый пол. Я становился совершенно дезориентированным, и, стараясь удержать равновесие, терял ощущение земли под ногами. – Шерлока снова начало трясти, и он перестал говорить, свернувшись в еще более тесный клубок. Джон немедленно придвинулся ближе, отчаянно стремясь поделиться с ним своим теплом.
