Отец умер слишком рано, чтобы дети запомнили его, а мать вела полугулящий образ жизни, меняя сожителей как перчатки. Не все из них были плохими: белобрысый Билл научил Джона драться, левша Пол (почти как Пол МакКартни, хихикали они с Гарри) – играть на гитаре, лысый, как колено, Сэм – навыкам оказания первой медицинской помощи. Но вот последний оказался настоящим чудовищем. Он бил мать, зажимал по углам Гарри (Джон полагал, что пристрастие сестры к своему полу стало результатом идиосинкразии именно на него) и странно поглядывал на самого Джона, которого эти взгляды выводили из себя и заставляли бывать дома как можно реже. Он понимал, что в один прекрасный момент просто не сдержится и ударит его, и не остановится, пока не убьет. Настолько Джон ненавидел его. Подобную ярость он чувствовал только к Виктору. Для их семьи тот человек стал точкой в конце предложения или скорее даже очень грустного рассказа. Он избил до смерти мать и едва не изнасиловал Гарри, то, что Джона не было рядом с ними в тот момент, спасло его от тюрьмы, потому что он непременно убил бы. Конечно, того типа поймали и посадили, но ни матери на том свете, ни Джону и Гарри, едва не попавшим в детский дом (их приютила до совершеннолетия соседка), от этого не стало легче. Джон и Гарри лишились семьи, но остались друг у друга. В этом чертовом мире до последнего времени, когда появился Шерлок, Джон держался за единственную константу – сестру, и теперь не мог ее отпустить.
За три дня комы сестры Джон теряет счет времени, путая смену дня и ночи, не помнит, когда ел последний раз, не спит ночами. Он и хотел бы что-то сделать, но у него нет денег, нет связей и обратиться за помощью тоже не к кому. Доктора дают неопределенные прогнозы, медсестры забегают на несколько минут, чтобы выполнить положенные процедуры и заняться другими пациентами. Джон не требует ничего, понимая, что таких, как Гарри, здесь много, но при этом прекрасно осознает, что если все будет продолжаться так и дальше, его на долго не хватит. Джон чувствует себя совсем скверно, когда решается выйти на воздух. Гарри как раз ставят капельницу, и медсестра заверяет его, что побудет в палате некоторое время. Джон выходит на крыльцо больницы и щурится на яркое солнце. Ему кажется, что мир стремительно унесся вперед, а он так и остался стоять на обочине дороги у разбитой машины. Он вдыхает всей грудью влажный лондонский воздух и тяжело опускается на ступеньку. Руки дрожат, голова кружится. Джон запрокидывает голову и закрывает глаза, пытается представить, что находится где-то очень далеко отсюда, а когда открывает глаза, перед ним стоит Шерлок. Он протягивает Джону большой пластиковый стакан кофе и пакет с чем-то, вкусно пахнущим сдобой.
- Ешь, - говорит он строго, как когда-то Джон, а потом садится рядом.
Джон делает маленький глоток очень горячего кофе, а затем надкусывает восхитительно вкусный круасан. Он протягивает Шерлоку пакет с выпечкой:
- Ты тоже ешь.
Он не говорит, что Шерлок опять похудел, этого и не нужно, они понимают друг друга без слов. Некоторое время они сидят и едят круасаны, запивая их кофе, одним на двоих, по очереди, а после того, как круасаны заканчиваются, просто молчат. Когда у Шерлока в кармане вибрирует телефон, он слегка морщится (Джон замечает это краем глаза). Вопреки ожиданиям, Шерлок достает из кармана не смартфон, чтобы ответить, а визитку и протягивает ее Джону.
- Позвони по этому телефону, когда будет что-то нужно, все равно что.
- Мне не нужна благотворительность, - вспыхивает Джон, но Шерлок осторожно накрывает своей узкой холодной ладонью его ладонь, заставляя сердце Джона мчаться сумасшедшим галопом от восторга.
- Это не благотворительность, - тихо говорит Шерлок, сердито вглядываясь в него, - за все платит британское правительство. Ты даже не представляешь, сколько всего людям положено по закону.
Джон молчит, берет визитку и хочет сказать «спасибо», но язык опять не слушается его. Шерлок поднимается уходить, и Джон провожает его до конца лестницы, а потом долго смотрит ему в спину.
Гарри приходит в себя на следующее утро. Доктора говорят, что это чудо. Джон просто радуется. Сестра поочередно то плачет, то матерится. Проблем не уменьшается. Нужны какие-то дорогостоящие лекарства. Нужна профессиональная сиделка. Нужна реабилитационная клиника. В отчаянии, краснея и ужасно стесняясь, Джон достает визитку, оставленную Шерлоком. Кроме номера телефона, там ничего не значится. Джон чувствует себя глупо, когда звонит, не знает, как начать разговор. Когда ему после второго гудка отвечает мужской голос, тот самый властный глубокий голос, который он однажды слышал в их кафе, принадлежавший загадочному незнакомцу с зонтиком, Джон вообще теряет дар речи. Он уже хочет нажать отбой, но незнакомец с зонтиком не дает ему это сделать.
- Здравствуйте, Джон. Я ждал вашего звонка. Чем я могу помочь?
Чтобы не передумать, Джон торопливо озвучивает просьбу о лекарстве и сиделке, умалчивая о клинике. В конце концов, врачи на ней не настаивали.
- Хорошо, - говорит незнакомец. – До свидания, Джон.
Язык опять прирастает к небу, но в трубке уже слышатся гудки – его «до свидания» никто не ждет. Уже вечером в палате Гарри возникает симпатичная сиделка Клара, присланная социальной службой, а врач заглядывает, чтобы сообщить о том, как в специальном фонде больницы нашлось нужное лекарство. Потрясенный оперативностью шерлокова знакомого, Джон, убедившись, что Гарри и Клара поладили, отправляется домой. Он не уверен, что за время его отсутствия его не отчислили из университета, не выгнали из общежития и с работы. Но Майк Стемфорд вместо ожидаемой истерики демонстрирует сдержанное участие и обеспокоенность состоянием здоровья Гарри, а на осторожные вопросы Джона про университет заверяет, что все схвачено, отсутствие Джона Майк прикрыл, а лекции можно взять у него же, поскольку пропустил он, Джон, не так уж и много. Когда Джон осторожно спрашивает, откуда Майк в курсе его проблем с сестрой, тот рассказывает о знакомом Джона с химического факультета, который пришел к Майку в тот самый день, когда Гарри попала в аварию и обо всем предупредил. Слегка растерянный открывшимися обстоятельствами, Джон находит наконец свое зарядное устройство и подключает телефон. На дисплее высвечиваются десятки пропущенных вызовов и сообщений от Молли. Джон открывает последнее и читает о том, что администрация кафе предоставила Джону кратковременный отпуск на время болезни сестры и о том, что его ждут на работу в любой момент. Джон уже догадался обо всем, но все же звонит Молли, и та после необходимых расспросов рассказывает, что именно Шерлок предупредил их всех о временном отсутствии Джона и болезни его сестры. Джон рассержен и растроган одновременно, но сил хватает лишь на то, чтобы принять душ и рухнуть в кровать. Сон приходит мгновенно. Утром Джон находит в телефоне СМС с неизвестного номера: «Как сестра? ШХ». Немного подумав, он отправляет ответ: «Спасибо. Все налаживается».
Все и правда налаживается. Сестра быстро идет на поправку. Они с Кларой удивительно совпали во всем, и, похоже, даже в делах сердечных. Теперь Гарри меньше дергает его по всякому поводу и без, что дает Джону возможность нагнать пропуски в учебе. На работе тоже все прекрасно – его место осталось за ним, и теперь Джон снова в строю, варит кофе по-турецки и лунго. Когда Джон выходит в смену впервые после аварии Гарри, Молли рассказывает, что подозревает, будто Шерлок решил вопрос с администрацией кафе, поскольку они не были удивлены или расстроены отсутствием Джона на работе, когда Молли с ними об этом говорила, словно знали все заранее. Джон думает над этим, в ответ интересуясь, как фамилия Шерлока. Странно, но Молли знает:
- Холмс. Шерлок Холмс.
Тепло разливается в груди от понимания, что он не ошибся с адресатом загадочного СМС. Но слова Молли зароняют в душу сомнения. Пару раз ему удается поймать преподавателей на снисходительном отношении к себе, и это наводит на размышления, уж не приложил ли всемогущий Шерлок свою заботливую руку и здесь. Впрочем, доказательств у Джона нет, и он решает оставить все так, как есть. Шерлок появляется в кафе ровно тогда, когда в свой первый раз выходит Джон. По словам Молли, без Джона он пил кофе в другом месте, если вообще пил. Джон делает вывод, что все же интересен Шерлоку. Они оба очень быстро возвращаются к прежнему общению, продвинувшись навстречу друг другу еще на один шаг. Теперь Шерлок довольно часто пишет Джону разнообразные СМС, начиная от «Доброе утро» и заканчивая «Сколько времени потребуется опытному хирургу, чтобы удалить почку в домашних условиях». Джон, в свою очередь, с удовольствием напоминает о необходимости питаться по утрам, старается не удивляться странным и, безусловно, сомнительным с точки зрения закона вопросам и не ленится порыться в учебнике, чтобы ответить на очередной околомедицинский запрос. Шерлок все так же ходит в кафе, а иногда на несколько дней пропадает по своим криминалистическим делам. Но об этом он всегда предупреждает все теми же СМС. И Джон благодарен за это, иначе он просто извелся бы от неизвестности и беспокойства за Шерлока. Зато теперь время, проведенное в кафе, становится для обоих наслаждением: они вместе, рядом, дотянись рукой и убедись. Иногда они перекидываются забавными замечаниями по поводу клиентов (Шерлок развлекает Джона тем, что рассказывает об окружающих правду, которую замечает только он), после закрытия кафе вместе идут до общежития Джона, порой Шерлок поднимается на чай (и это действительно всего лишь чай, который Джон умело заваривает в маленьком китайском чайнике – каким-то шестым чувством Шерлок соглашается только тогда, когда Майк Стемфорд уходит на ночное дежурство, он подрабатывает медбратом в госпитале). Чаще всего Шерлок рассказывает о своих расследованиях, а Джон в восхищении слушает его, открыв рот, иногда они просто молчат, уютно устроившись плечом к плечу на кровати Джона, а иногда Джон просто засыпает, навалившись на Шерлока. Утром после подобного Шерлока никогда нет рядом, но зато стоит кружка с кофе, еще дымящаяся и невероятно ароматная, и пончик. Иногда Джон начинает гадать о том, что он значит для Шерлока (с вопросом, что Шерлок значит для него, он давно уже разобрался, это - любовь). Джону кажется, что он не безразличен Шерлоку, ведь все эти проявления заботы, проведенное вместе время, говорят о глубоком чувстве, но потом сомнения опять одолевают его. Он не может нравиться Шерлоку, он слишком прост и не интересен, у него не яркая внешность, не острый ум, он – посредственный Джон Ватсон. Тогда Джон пускается в построение предположений, почему Шерлок ведет себя так, если это не симпатия? На ум приходят самые фантастические гипотезы, от пари на него, Джона, до все того же эксперимента, в котором он выступает в роли подопытного кролика. Кроме того, на периферии сознания постоянно мелькает всемогущий тип с зонтиком и его непонятное отношение к Шерлоку, отчего на душе становится совсем уж муторно. Но Джону не хочется думать о Шерлоке плохо. Вернее, он просто не может о нем плохо думать. Поэтому он отодвигает от себя эти мысли, наряду с ревностью, будь она неладна, и с головой погружается в волнующий мир рядом с Шерлоком. Он не просит большего, но не может об этом не мечтать.
