- Та самая двадцатка, о которой вы только что столь громогласно вещали, была вами уплачена этим утром некоему Питу в счет погашения долга за то, что сейчас лежит в нагрудном кармане вашего жилета, - Шерлок брезгливо указывает аристократическим пальцем на высовывающийся краешек целлофана. - Думаю, полицию заинтересует состав белого порошка, который вы там храните. И еще, прежде чем огульно обвинять кого-то в воровстве, стоит вспомнить, что именно вы систематически обкрадываете своего хозяина, нагреваясь на замене фирменных запчастей китайским ширпотребом.

Толстяк пятится, прикрывая карман растопыренной пятерней, его дряблые щеки покрывает испарина, глаза испуганно вытаращены, а губы дрожат.

- Как вы узна… - вырывается из него хриплый выдох, а затем он просто шевелит губами, не произнося ни слова, в глазах читается неподдельный ужас.

- Элементарно, - хладнокровно отвечает Шерлок, - стоит просто повнимательнее на вас посмотреть. Но если вас действительно интересует, как я все это узнал…

- Это неправда, - взвизгивает толстяк, приходя в себя, и пятится, пятится, пятится сквозь расступающуюся перед ним толпу.

Так он и вываливается из кафе, задом вперед, а Шерлок лишь пожимает плечами, прежде чем взглянуть на Джона.

- Потрясающе, - шепчет Джон, восхищенно глядя на Шерлока, а тот молчит, никак не показывая своего отношения к произошедшему.

- Черный, два сахара, с собой, - говорит он, по-прежнему не отводя взгляда, и Джон поспешно кивает.

Он готовит кофе трясущимися руками, кусает губы и все пытается придумать, как бы попросить телефон, но при этом понимает, что никогда не осмелится этого сделать. В конце концов, в знак благодарности он просто дает двойную салфетку с изображением жирафа – остаток от детского праздника, который как-то проводился в их кафе. На сей раз Джон обходится без пищевых добавок – в голове еще царит хаос и правильного вкусового сочетания он сейчас просто не выдаст. Шерлок принимает кофе молча и замирает на секунду, прежде чем отвернуться, будто чего-то ждет. Джон кусает губы и все же решается бросить ему в спину:

- Спасибо! Я – Джон… - рука зависает в воздухе.

Шерлок уходит, не обернувшись, и Джон понимает, как жалко выглядит его попытка познакомиться.

- Заносчивый мудак, - радостно ухмыляется Виктор.

- Торре, - заказывает очередной клиент.

- Как он это делает? – удивляется Джон позднее, и Молли в ответ улыбается.

- Я слышала кое-что, - признается она, - будто ему достаточно взглянуть на человека, чтобы все про него узнать. Он даже иногда помогает полиции. Не то чтобы я интересовалась им, - не договорив, Молли краснеет.

- Значит, он химик? – задумчиво произносит Джон, с трудом подавляя в себе желание начать расспрашивать.

- Да, - подтверждает Молли, - он вроде как на свободном графике или дистанционном обучении, я толком не знаю. Он иногда появляется в университете, но на лекции не ходит. Они ему не нужны, он и так все… - она делает неопределенный жест рукой, который должен выразить превосходную степень осведомленности Шерлока в химии и других науках.

- Понятно, - Джону ничего не понятно, но продолжать расспрашивать он не рискует, чтоб не показаться банальным сталкером.

По дороге домой Джон не перестает думать о Шерлоке и о том, что он сделал для него. По крайней мере, Джону хочется так думать. То, что он вывел толстяка на чистую воду именно для него, а не ради справедливости или спортивного интереса. И некоторое время ему удается уживаться с этой мыслью. Но затем сомнения вновь одолевают, и когда Джон ложится спать, он опять уверен, что Шерлок вовсе не заступался за него, он просто сделал то, что делает всегда – обличает преступников и врунов. На соседней кровати Майк Стемфорд потихоньку всхрапывает и что-то бормочет во сне, а Джон ворочается и вспоминает глаза Шерлока – он ошибался, когда считал, что они серые, теперь он уверен, что они голубые. Прозрачно-голубые.

На следующий день Шерлок не появляется в кафе, и Джон в отчаянии. Шерлок не приходит в течение трех дней, и за это время мир для Джона летит в тартарары. Он плохо спит, не в состоянии сосредоточиться на лекциях, рычит на Молли и вступает в перепалку с Виктором. Он почти готов подраться с терпеливым Майком или напиться, понимая, что Шерлок не приходит в кафе из-за того, что потерял к нему интерес, в чем бы этот самый интерес ни заключался. Джон готов признать, что согласен на унизительную роль подопытного кролика, лишь бы кудрявая макушка по-прежнему маячила на периферии зрения, но чудо происходит лишь на четвертый день, когда отчаявшийся Джон видит в дверях знакомый силуэт в разлетающемся пальто. Шерлок входит как ни в чем не бывало, по привычке встречаясь взглядом с Джоном на короткое мгновение, прежде чем занять свой столик у окна и достать смартфон. Джона затапливает глобальное облегчение, он широко улыбается и берется за приготовление кофе, не дожидаясь слов Молли. Когда она подходит, он добавляет в черный с сахаром щепотку ванили. Молли лишь слегка улыбается, понимая Джона без слов – в симпатии к Шерлоку они с ней солидарны. Все возвращается на круги своя, и лишь Виктор презрительно выплевывает, сверля Шерлока недобрым взглядом:

- Сучка! Вертится тут…

Джону хочется врезать ему, но он сдерживается, поскольку дорожит работой. Шерлок делает первый глоток, и Джону кажется, что он улыбается, глядя на него. Ведь можно назвать улыбкой это подрагивание уголков рта? Джон решает считать именно так и начать составлять классификатор улыбок Шерлока, при этом он старается изо всех сил не ощущать себя влюбленной школьницей.

Странный посетитель входит в кафе так, словно ведущая актриса вплывает на сцену Ковент-Гарден, замирает перед дверью, опираясь на зонтик-трость, возможно, ожидая аплодисментов. Дорогой костюм, идеальной чистоты ботинки (в такую-то непогоду, отмечает Джон), прическа, словно только что от стилиста – по всему видно, человек успешный и совершенно потусторонний для их маленького студенческого кафе. Мужчина надменным взглядом обводит кафе и останавливает его на Джоне, разглядывая откровенно и с интересом. Словно приняв какое-то решение, он кивает сам себе и направляется к барной стойке. Джон вопросительно смотрит на него, сомневаясь, что мужчина решится выпить здесь кофе, слишком уж он не подходит весьма скромной обстановке кафе, но тот произносит властным глубоким хорошо поставленным голосом:

- Черный без сахара, Джон.

Джон удивленно замирает, вопрос готов сорваться с языка, но потом понимает, для чего они все носят бейджики и смущенно кивает. Он готовит кофе старательно, опасаясь что-то пропустить или сделать не так, спиной ощущая изучающий взгляд незнакомца. Джон нервничает, но кофе получается отличный, и он с облегчением ставит чашку перед клиентом. Пока мужчина расплачивается, Джон пытается не смотреть на него, но когда тот отходит, не может не следить за ним. Лицо Джона вытягивается, когда владелец зонтика садится за столик Шерлока, и они начинают о чем-то тихо говорить. Джон не слышит о чем, а по выражению лиц и скупой жестикуляции невозможно прочитать содержание разговора. Джон то и дело отвлекается на клиентов, но продолжает бросать обеспокоенные взгляды в сторону Шерлока и его визави, и иногда ловит ответные от обоих. Определенно, они говорят о нем. Или нет? Джон смущен, расстроен и подозревает, что у него начинает развиваться паранойя. Отчего-то кажется важным то, что происходит сейчас между этими двумя. Масла в огонь подливает Виктор.

- Ого, наш красавчик пришел с дружком. Я же говорил – сучка! Повертел задом и привел еще одного хлыща, - Виктор едва не истекает ядом и злостью: - Я смотрю, Джонни, тебе тут ничего не светит. Против такого ты не потянешь, прости, друг. Этот парень не для тебя…

Обычно сдержанный и невозмутимый, Джон срывается:

- Заткнись, идиот, - и краснеет от того, что раскрылся перед этим придурком.