- Что я вижу, малыш Джонни расстроился, - противно тянет тот, - иди, папочка Виктор тебя утешит, - он пытается притянуть Джона в объятия, но Джон вырывается и отталкивает Виктора.
- Козел, - выплевывает Джон, уже готовый к драке, но углубить конфликт не удается – подходит очередной клиент. Поспешно пригладив растрепавшиеся волосы, Джон натягивает дежурную насквозь фальшивую улыбку:
- Я готов принять ваш заказ.
Когда он готовит кофе по-венски, за спиной раздается:
- Спасибо, Джон. Рад был знакомству.
Джон едва не подпрыгивает от неожиданности, оборачивается и натыкается на испытующий взгляд типа с зонтиком. За своим столиком Шерлок не сводит с них настороженного взгляда. Ровно ничего не понимая в разыгравшейся только что мизансцене, Джон вежливо улыбается:
- Приходите еще.
- Это вряд ли, - усмехается незнакомец, - это вряд ли, - повторяет он задумчиво, и уходит, элегантный, подтянутый, нездешний.
А Шерлок остается, смотрит на Джона непонятно, требовательно, и что это может означать, Джон опять не понимает. Все что он может сейчас сделать, это вернуться к кофе по-венски. В его жизни слишком много сложностей, поэтому ему кажется, что приготовление кофе сейчас – самое подходящее случаю. Однако позднее мысли вновь возвращаются к незнакомцу и не могут остановить наскакивающих друг на друга домыслов и предположений об отношениях между этими двумя столь похожими и в то же время непохожими мужчинами. Засыпая под утро, Джон останавливается на варианте «любовники», отвергнув «случайные знакомые» и «друзья». Еще есть вариант «родственники» и «коллеги», но они кажутся Джону совсем уж маловероятными. Утром он уверен, что Шерлок больше не появится в кафе, но тот врывается с ветром и туманом, запутавшимися в его кудрях. Не в силах сдержаться, Джон вновь глупо и счастливо улыбается и добавляет в кофе карамель.
Гарри, которая в последнее время опять ссорится со своей подружкой и почти все время проводит в баре, напиваясь до невменяемости, вмешивается в устоявшуюся студенческую жизнь Джона. Ее приходится вытаскивать из питейных заведений, сидеть рядом, пока она не уснет, и следить, чтобы не захлебнулась собственной рвотой. Джон - хороший брат, и не в силах просто послать ее подальше, он пытается на нее повлиять, но Гарри не из тех, кто прислушивается к чужому мнению, она продолжает гробить свою жизнь, утягивая за собой и брата. Джон здорово запустил неорганическую химию: куча прогулов и задолженности по лабораторным работам. С остальными предметами он пока еще худо-бедно справляется (сказывается школьная подготовка), но пробелы в неорганике сигнализируют о скором отчислении. Джон не спит подряд три ночи, штудируя учебник, засыпает на латыни и клюет носом во время работы. Перед ним, среди салфеток, кофейников и турок, лежит тетрадь с задачами и обкусанная ручка. Джон с трудом заставляет себя вернуться к условиям в примере, но на мозг нисходит отупляющее равнодушие – очень хочется спать. Джон трет глаза, пропускает появление Шерлока и в каком-то тумане готовит кофе, раскладывая на блюдце дольки лимона. Молли относит заказ, а Джон чувствует, что засыпает.
- Это тебе, - говорит Молли, выводя Джона из состояния транса, - он просил передать, чтоб ты выспался, наконец.
- Он? – Джон стремительно краснеет и в нерешительности тянет руку к только что приготовленной им самим чашке черного кофе, который Молли принесла обратно.
Он отыскивает взглядом Шерлока и удивленно моргает, замечая сердито нахмуренные брови и чуть прищуренные от злости глаза. Джон поспешно опрокидывает в себя горячий кофе и, не замечая вкуса, жует лимон прямо с кожурой. Молли сочувственно вздыхает, а Виктор, кажется, впервые пытается вести себя по-товарищески.
- Что, не хватает времени в сутках? – спрашивает он участливо. – Чем ты занимаешься ночью?
Сердце Джона стучит в два раза быстрее, чем обычно (крепкий кофе все же лишнее для и без того ослабленного недосыпом и переутомлением организма, но взбодриться определенно нужно). Джон не реагирует на подколки Виктора, лишь кивает в сторону учебника.
- Задолженности по неорганике, - отвечает он, - должен все сдать к понедельнику, иначе меня подадут на отчисление.
Виктор сочувственно качает головой:
- Помощь нужна?
- Помощь? – переспрашивает Джон. – Каким образом ты собираешься мне помочь? Решить все задачки? – Джон устало вздыхает. - Экзамен сдавать в конце семестра, а я здорово отстал.
- Нет же, - ухмыляется Виктор, клиентов как раз нет, и он, развалившись на стуле, вещает перед Молли и Джоном словно пророк, - я могу дать тебе волшебную таблетку.
- Это что, как Нео? Красная или синяя? – губы Джона раздвигаются в подобие улыбки.
- Нет, это лучше, - заговорщицки сообщает Виктор, - выпил, и ты бодр, силен и работоспособен целые сутки. Ты можешь успеть прочитать весь курс неорганической химии и взяться за органику. Сон тебе вообще не нужен, - он достает из кармана белую таблетку в капсуле и демонстрирует ее издалека. – Чудо-средство от всех болезней. Папочка Виктор поможет всем страждущим студентам, - он протягивает Джону таблетку на ладони, и у Джона на миг появляется надежда, что таким образом возможно решить все его проблемы.
Он даже протягивает руку, когда слышит совсем рядом знакомый холодный голос:
- Не советую! Психостимуляторы, кроме кратковременного улучшения когнитивных функций, субъективно воспринимаемых потребителем как улучшение памяти и внимания, дают психическую астению, выражающуюся в головной боли, усталости, резком снижением работоспособности.
- Что? – Джон удивленно вскидывает на подошедшего Шерлока глаза, а Виктор угрожающе надвигается на него.
Шерлок не замечает угроз от Виктора, только бесконечно долго смотрит на Джона, прежде чем заговорить.
- При передозировке психостимуляторы могут вызвать нарушения психики с бессонницей, тревогой, бредом и галлюцинациями. При их частом употреблении происходит полное истощение нервной системы, угнетение психики, депрессия, - перечисляет Шерлок почти безразличным тоном, но в конце добавляет с легкой примесью сожаления: - И это я, как бывший наркоман, не говорю о зависимости. Хотя бывших наркоманов не бывает, - качает он головой, и Джону приходится убеждать себя, что горечь в его словах ему послышалась.
Джон отдергивает руку от все еще протянутой Виктором таблетки и испуганно делает шаг назад.
- Слабак, - бормочет Виктор злобно, - маменькин сынок! Ты вылетишь из университета, как пробка из шампанского, - обещает он, разворачивается и уходит в подсобку.
- Просто отдохни, - советует Шерлок, - возьми выходной и нормально подготовься.
Джон потрясен очередной его проницательностью и лишь кивает головой.
- Если будут проблемы с неорганикой, я мог бы объяснить отдельные темы – только скажи, - добавляет Шерлок и, пока Джон соображает, что это только что было, внимательно смотрит на него.
Джону хочется сказать «да, помоги мне!», но язык не слушается и отказывается поворачиваться во рту. Целую вечность они смотрят друг на друга, затем Шерлок едва заметно морщится, прикусывает свою великолепную нижнюю губу, резко разворачивается и направляется к выходу. Джон в отчаянии смотрит ему в спину, и, словно расколдованный доброй феей, жалко бормочет:
- Да, спасибо за предложение, было бы неплохо. Неорганическая химия мне явно не дается…
Но Шерлок невозмутимо, даже не сбившись ни разу, уходит, так и не оглянувшись, всем своим видом показывая, что таким, как он, предложения дважды не повторяют, а на слова таких, как Шерлок, принято реагировать мгновенно. И уж если ты такой тупица, что не в силах совладать со своими языковыми навыками, то оставайся в одиночестве. Джон готов разреветься, но очередной клиент возвращает его в мир латте и капучино. Сведения о наркозависимости в анамнезе Шерлока Джона вообще не волнуют.
В пятницу Джон берет несколько выходных, хотя работа на уикенд всегда приносит неплохой заработок, и, игнорируя звонки от Гарри, наконец-то высыпается. В зеркале Джон долго рассматривает свое изображение, отмечая и круги под глазами, и полопавшиеся капилляры. Хочется есть, но денег совсем не осталось. Джон находит засохшую булку и, вгрызаясь в нее зубами, читает учебник. Скоро в обшарпанных стенах общежития ему становится тесно и одиноко. Майк Стемфорд ушел с подружкой в кино, а Джон, как прОклятый, решает дурацкие задачки. Когда голова совсем перестает варить, он сгребает конспекты, учебник и тетради в сумку, ищет по карманам завалявшуюся мелочь и идет в парк. Лондон на удивление радует погожей погодой и отсутствием вечного тумана. На природе становится лучше. Джон проглатывает подряд три темы, быстро вникает в суть примеров, разобранных преподавателем и переписанных на бумагу старательным почерком Майка. Несколько лабораторных он выполняет почти на вдохновении, очень довольный собой, разлегшись животом на узкой скамейке в парке, а потому позволяет разуму немного отдохнуть. Пересчитав бряцающие в кармане монеты, Джон покупает сдобную булку и идет в сторону пруда, чтобы посмотреть на нежелающих улетать в теплые края уток и переключиться. Именно там он видит толпу зевак, желтую полицейскую ленту, ограждающую место преступления, сотрудников Скотланд-Ярда и, невероятно(!), долговязую фигуру Шерлока в неизменном черном пальто. Сердце предательски пропускает очередной удар, и Джона, словно на магните, притягивает к нему. Остановившись за желтой лентой, он с жадностью следит за Шерлоком. Тот изучает место преступления, тихо переговаривается с полицейскими, присев на корточки, тщательно осматривает труп. Его движения скупы и отточены, чуть театральны и сексуальны. Джон с ума сходит от желания дотронуться до матовой кожи, сжать в руках тонкие нервные пальцы – такого в кафе не случалось, скорее всего, виноват просто свежий воздух. Давно пора уходить, зеваки начинают рассеиваться, но Джон все стоит невдалеке и смотрит на Шерлока, не в силах наглядеться. В какой-то момент Шерлок оказывается один, застывает под внезапно налетевшим ветром, сунув руки в карманы пальто. Его кудри, подхваченные порывами воздушных масс, будто оживают и ведут свою, отдельную от хозяина жизнь, а Джон кусает губы и мечтает пропустить их через пальцы, чтобы почувствовать всю мягкость и податливость. Джону не стоит этого делать, но ноги сами несут к Шерлоку, переступая через желтую ленту. Остановившись в двух шагах, чуть позади него, Джон крепко сжимает руки в кулаки, засовывает их в карманы ветровки и, словно перед прыжком с вышки, на мгновение зажмуривается.
