- Сукиным сынам, - выдохнула она, глядя на меня во все глаза. – Ты, правда, даешь мне эти деньги? – я кивнул. – И не заявишь, что я их у тебя украла? – я помотал головой. – Но почему?

- Быть может потому, что где-то у меня тоже есть непутевая сестра, и может, кто-то поможет ей так же, как я помог тебе? – предложил я вариант ответа, зная, что, скорее всего, Гарри бы просто пропила эти деньги, но Ванда, похоже, не настолько увязла в пороках.

Она моргнула, еще не веря своему счастью, схватила кошелек и прижала к себе.

- Они, правда, мои? – я кивнул. – И я могу идти? – она поднялась, готовая удрать от меня в тот же миг.

- Можешь, только не говори никому о них и не показывай, иначе в этом сомнительном месте найдутся желающие тебя распотрошить, - посоветовал ей.

- Не учи ученого, - фыркнула она. – Я слишком хорошо знаю эту публику. Спасибо тебе, парень, надеюсь, твоей сестре повезет также, как мне, и вот еще что… - она наклонилась ко мне близко, обдавая запахом дешевого парфюма и вина. – Я завидую твоей паре, - она легко поцеловала меня в щеку. – Прости, помада, - быстро мазнула пальцами по щеке, развернулась и ушла, будто ее и не было.

На душе было спокойно, словно только что я все сделал правильно, оплатив один из множества своих грехов.

Долгожданная троица появилась только под вечер. Я устал до зеленых чертиков, выпив три кружки пива и перекусив вяленым мясом. Они прошли мимо, даже не посмотрев в мою сторону. Хоть я и склонился над кружкой, надвинув картуз на глаза, был момент, когда я думал, они меня узнают. Как только дверь за ними закрылась, я бросил на стол монетку, поднялся, застегиваясь и наматывая шарф, и поспешил за ними. Слава богу, они не стали брать кэб, двигаясь пешком вниз по улице. Следуя за ними тенью, я был уверен, что они обязательно приведут меня к Эндрю Уэсту. Честно сказать, я не знал, что делать. Доказательств их противоправной деятельности, кроме личной уверенности и прошлого опыта, у меня не было. Вряд ли Шерлок согласился бы свидетельствовать в суде против них, да и не стал бы я подвергать моего мальчика унизительным процедурам судопроизводства, особенно в таком деликатном деле, как недоизнасилование. Оставался только самосуд. Как бы мне ни хотелось проучить идущую впереди троицу, я понимал, что убить их не смогу. Пересчитать зубы каждому кулаки чесались, но вот убить… По-настоящему убить хотелось только Уэста. За ребят, которые так и остались лежать в той проклятой, политой кровью земле. Уэст был виноват в их смерти, и я собирался его убить. Пистолет приятной тяжестью оттягивал карман мундира. Я знал, что этой ночью кто-то умрет. Троица впереди вела себя подозрительно, все время оглядывалась, держалась в тени домов, шарахалась от случайных прохожих. Это здорово действовало на нервы. Когда они наконец-то вышли к пустынному берегу какого-то пруда на окраине Кента, освещенному светом одинокого фонаря, висевшего над лодочным домиком, я понял, что мы пришли в точку рандеву. Спрятавшись за густыми кустами какого-то хвойного растения, я наблюдал за тем, как к ним навстречу из тени выступила знакомая ненавистная фигура моего старого знакомого, Эндрю Уэста. Все четверо сгрудились, о чем-то тихо переговариваясь, а потом откуда-то со стороны послышались шаги, и в свет фонаря ступила еще одна фигура хорошо одетого почтенного джентльмена. А дальше все пошло каким-то головокружительным кувырком.

Эндрю Уэст шагнул навстречу незнакомцу, и у них завязалась жаркая дискуссия, к которой с волнением прислушивалась моя троица из трактира. Похоже, что Уэст о чем-то договорился с говорившим, потому что тот передал ему небольшой саквояж, который Уэст и открыл, чтобы убедиться в содержимом. Я решил, что в саквояже деньги. Захлопнув саквояж, Уэст повернулся к своим подельникам и кивнул им. Крысеныш выступил вперед, сунул руку за пазуху и, выхватив пистолет, в упор выстрелил в представительного типа. В этот же момент откуда-то из темноты вынырнула долговязая фигура, бросившаяся к крысенышу. Завязалась потасовка, к которой подключились амбалы. А Уэст в это время принялся пятиться, намереваясь раствориться в ночи. Я не собирался давать ему такую возможность, и, не раздумывая, пристрелил предателя, а потом побежал на помощь долговязой фигуре, в которой с первого же взгляда, едва она появилась в свете фонаря, узнал Шерлока. Что он тут делал? Какого черта? Быстро распинав амбалов, попутно с удовольствием накостыляв обоим, и оглушив крысеныша, я вздернул изрядно помятого Шерлока на ноги.

- Цел? – спросил его зло, отмечая очередной фингал под глазом и разбитую губу.

- Джон? Откуда ты здесь? – вытаращился он на меня.

- Удачное дельце, ты не находишь? – съязвил я и, убедившись, что он в состоянии самостоятельно стоять на ногах, отпустил его, чтобы проверить того представительного типа.

- Жив? – спросил Шерлок с надеждой.

- Труп, - буркнул я. – Вернее, два, - Шерлок бросился к Уэсту и принялся шарить по его карманам. - Что здесь происходит? – поинтересовался я раздраженно.

- Ничего, - потеряно произнес он, выпрямляясь и растерянно оглядываясь.

- Шерлок, какого черта тут происходит? – повысил я голос.

- Он не успел забрать, - не отвечая мне, забормотал Шерлок. – Но, определенно, они взяли его с собой, вдруг бы он потребовал сначала показать… Скорее всего, он уже видел его, где-то в городе, да? Поэтому так смело отдал деньги… - Шерлок склонился над телом бесчувственного крысеныша, обшаривая карманы, где-то рядом на земле стонали рыжие братья.

Я окончательно запутался в шерлоковых местоимениях, кто он, кого его… Вдалеке послышался полицейский свист.

- Шерлок, надо уходить, - крикнул я, - здесь сейчас будет очень людно.

- Да-да, идем, - пробормотал тот, а потом распрямился и торжественно провозгласил: - Есть! – зажав что-то в кулаке.

Послышался приближающийся топот полицейских, протяжный свист, и мы рванули в темноту. Никогда еще я не бегал так быстро, не разбирая дороги, практически наугад. Шерлок крепко держал меня за руку и вел одному ему известным, вполне определенным маршрутом. Когда мне стало казаться, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди, Шерлок остановился, оглядываясь. Мы были на одной из центральных улиц Кента. На нас косо посмотрел пожилой прохожий, по мостовой проехал кэб, фонарщики зажигали фонари. Шерлок отпустил мою руку, тяжело дыша, глядя на меня потемневшими глазами.

- Далеко до гостиницы? – спросил я сипло – в груди саднило, как после марш-броска перед батлокской битвой.

- Минут пятнадцать ходьбы, - ответил Шерлок тихо и зашагал вниз по улице, я последовал за ним.

До гостиницы мы добрались уставшие и продрогшие, в напряженной, я бы сказал, враждебной тишине. В номере Шерлок, не раздеваясь, прошел в гостиную и опустился в кресло, наблюдая за тем, как я разматываю шарф и расстегиваю мундир. Он явно злился, едва сдерживался, я достаточно изучил Шерлока, но не мог понять, что так бесило его. Может быть, он решил, что я следил за ним? Стоило внести ясность. Нет, я не собирался оправдываться, и если он вдруг захочет разорвать соглашение, плакать не буду. Я был готов к тому, что мне придется уйти от него однажды, изначально.

- Послушай, - произнес спокойно, - может, поговорим о том, что произошло? – я остановился у растопленного камина, грея руки.

Он все смотрел на меня темным опасным взглядом, и я с трудом сохранял спокойствие. Непонятное всегда раздражало меня. Кроме того, я не чувствовал себя виноватым. За что злиться? За то, что жизнь спас? Это я должен был делать сейчас ему внушение по поводу опасных предприятий в одиночку, а не ждать выволочки, как нашкодивший щенок.

- О чем тут говорить, Джон, - Шерлок сделал небрежный жест рукой, продолжая сверлить меня взглядом, - и так все понятно. Отлично провел день. Рад за тебя! Она была хороша? – его слова сочились ядом.

- Кто? – я искренне не понимал, о чем он говорил.