Дверь Шерлоку открывает миссис Ватсон. Накрашена. Нарядно одета. Собирается на очередное свидание с почтальоном местного почтового отделения. Разведен. Две дочери. Намерения к миссис Ватсон несерьезные.

- А, Шерлок, проходи, Джон у себя, занимается, - она мило улыбается, впуская Шерлока в квартиру.

Шерлок удивляется, как мало она знает собственного сына, который уже сдал все выпускные экзамены, впрочем, его собственные родители также не отличаются большой проницательностью. Вот Майкрофт… При мысли о брате Шерлок морщится, словно только что проглотил лимон. Шерлок заходит в комнату Джона и застывает на пороге, плотно притворив за собой дверь. Джон лежит на кровати, подложив под голову книгу, одна рука безвольно свешивается, другая неудобно подогнута. «Будет болеть, когда проснется», - мелькает в голове мысль. Джон спит, а солнечный лучик ласкает его щеку, искрит на рыжих ресницах, запутывается в пшеничных волосах. Домашняя футболка Джона, вытянутая и застиранная, задралась, оголив полоску кожи над ремнем стареньких джинсов. Сглотнув, Шерлок на цыпочках, боясь разбудить и спугнуть очарование момента, подбирается к Джону. Опустившись на пол рядом с кроватью Джона, оказавшись почти на одном уровне с ним, Шерлок с каким-то болезненным жадным интересом разглядывает того, кого знает лучше самого себя. Протянув руку, он едва касается шрама на сгибе локтя, оставленного при падении с дерева, скользит по руке, чуть задевая золотистые волоски, накрывает расслабленную ладонь собственной ладонью, мечтая переплести свои пальцы с пальцами Джона, сцепить их руки в такой вот замок. Дыхание сбивается, и Шерлок, воровато оглядываясь, приближает свои губы к приоткрытым губам Джона. Легкое касание, запах ментоловой жвачки и чая, украденный поцелуй. Сердце Шерлока стучит как сумасшедшее, как в тот раз, в их первый поцелуй, щеки горят, губы хотят большего, в районе солнечного сплетения разгорается пожар неудовлетворенного желания. Отпрянув, Шерлок тяжело дышит, таращась на безмятежно спящего Джона, прижав руки к груди, пытается унять разбушевавшееся сердце. Джон вот-вот проснется, дневной сон случаен и сладок, пуглив и неверен. Если он увидит Шерлока ТАКИМ, то сразу же догадается о том, что случилось. Шерлок не может этого допустить. В страхе разоблачения, он делает еще один шаг назад, и еще один, и еще, пока не упирается пятой точкой в дверь. С трудом нащупав ручку, он вываливается в коридор и позорно сбегает, торопливо попрощавшись с миссис Ватсон, которая сосредоточенно подкрашивает губы. Он возвращается домой и до самого утра возится с опытами в своей самодельной химической лаборатории. Химия позволяет отвлечься от мыслей о Джоне, химия забивает голову формулами, химия вытравливает из памяти запах Джона, его вкус и текстуру кожи. Шерлок постепенно успокаивается.

Вторая попытка приходится на последний раз, когда Джон выступает за сборную школы. Шерлок опаздывает к началу соревнований, когда до заплыва с участием друга остается совсем немного времени. На этот раз не получается пробиться к нему, но Шерлок высматривает Джона издалека и машет рукой, когда тот в неосознанном беспокойстве пробегается взглядом по трибунам – Джону нужен Шерлок также, как Шерлоку нужен Джон – он машет в ответ и выпрямляет плечи, выходя на старт, а потом выигрывает заплыв. Шерлок ждет Джона, чтобы поздравить с победой, внутренне репетируя свой вопрос. Будет ли это выглядеть естественно? «Поздравляю, Джон, красивая победа. Кстати, с кем идешь на выпускной?» - не слишком ли жалко звучит? Шерлок волнуется в ожидании друга. Джон выходит в мастерке и мокрой от тела футболке, спортивные штаны закатаны до колен. Он видит Шерлока сразу, таинственным образом угадывая в толпе, улыбается широко и радостно, и сразу же попадает в окружение поклонниц. Девчонки, визжа, оттирают его от Шерлока, обступают плотным кольцом, суют блокноты и открытки со своими телефонами. Джон просто тонет в этом девчачьем гаме, и Шерлок спешит на помощь, прорезаясь сквозь плотность их духов, бантов и капрона. Шерлок хватает растерявшегося, так и не привыкшего к вниманию Джона за руку и тянет прочь, выводя из окружения. А потом они сбегают, взявшись за руки, петляя по улицам Лондона, и Шерлоку как никогда легко с Джоном, словно они вернулись в детство, где все просто и ясно, и странные желания не кружат голову и никого не мучают. Они смеются, оказавшись в парке, и долго сидят на лавочке, деля булку с окружившими их голубями. Джон кажется таким свободным, без этого вечного гнета обязательств, которые он добровольно взвалил на себя, что Шерлок не решается нарушить эту мирную безмятежность. Они прощаются у дома Шерлока, и Джон уходит, пообещав завтра обязательно заглянуть. Шерлок долго стоит у окна, прижавшись к приятной прохладе стекла разгоряченной близостью Джона щекой и решает ни о чем его не спрашивать. Пусть будет, как будет – план напиться в пабе не так уж и плох.

Шерлок примеряет смокинг вместе с рубашкой и брюками, и мамуля промокает платочком выступившие от умиления слезы. Она очень хочет обнять Шерлока, Шерлок это видит, но надеется, что она сдержится. Шерлок не выносит нежностей, не терпит чужих прикосновений. Появление Джона спасает его от проявления родительской любви, и Шерлок с радостью сбегает в свою комнату прямо в смокинге. Джон улыбается, развалившись на кровати Шерлока, наблюдая, как друг сдирает с себя произведение портняжьего искусства.

- Лучше молчи, - рычит Шерлок, - ни слова.

- Молчу, - Джон поднимает руки вверх, как бы сдаваясь. – Чего ты злишься? – примирительно произносит он чуть погодя, когда Шерлок, уже в джинсах и футболке садится рядом, оставляя между ними безопасное расстояние. – У меня нет костюма, я пойду просто в белой рубашке и брюках – маме как-то все равно. Она озабочена личной жизнью.

Шерлок мрачнеет. Он бы купил Джону шикарный костюм, которого тот заслуживает, но Джон слишком горд, чтобы принимать подачки. Так он говорит, и не важно, что Шерлок – самый близкий человек.

- Отец приедет? – спрашивает Шерлок, чтобы замять неловкость момента. – Гарри?

- Нет, - Джон мотает головой, - Гарри где-то в Шотландии. Не пишет. Отец пьет, - он мрачнеет, отворачиваясь, потом, будто что-то вспомнив, вскидывает голову и интересуется: - Завтра ты за мной или я за тобой? – у Шерлока сбивается дыхание.

- Что ты имеешь в виду? – хрипло спрашивает он, облизывая вдруг пересохшие губы.

- Ты же не думал, что я позволю тебе не пойти на собственный выпускной, - Джон хитро улыбается. – Признайся, ты собирался смыться после торжественной части, - Шерлок кивает, не понимая, куда ведет Джон. – Не выйдет. Мы идем на выпускной бал. Смирись.

- Мы? – в ожидании ответа Шерлок забывает, как дышать.

- Ну да, - Джон кивает, - ты и я. Вдвоем. Без меня ты, чего доброго, завернешь на очередную помойку, а там…

- Ладно, - поспешно соглашается Шерлок, не дослушав Джона, - ладно. Я за тобой. Мамуля выделяет нам Роберта и лимузин, - это «нам» греет сердце Шерлока и тянет улыбаться, но он сдерживается, чтобы не выдать своего ликования.

- О, - глаза Джона округляются, - лимузин это круто…

Шерлок кивает – у него всего лишь полдня, чтобы организовать им с Джоном самый лучший и запоминающийся выпускной.

Он заезжает за Джоном в назначенное время и замирает на пороге, разглядывая друга, такого соблазнительного в этих его узких черных брюках и простой по фигуре белой рубашке с закатанными до локтей рукавами. Сам себе Шерлок кажется напыщенным индюком в чертовом смокинге, но восторженный взгляд Джона примиряет с обстоятельствами. Они садятся в черный лимузин, и Роберт улыбается, глядя на них в зеркало заднего вида. Машина двигается с места, направляясь по выбранному Шерлоком маршруту. Закрыв перегородку между салоном и водителем, Шерлок открывает минибар и достает бутылку шампанского из самых дорогих, которые мамуля хранит для особо торжественных случаев. Шерлок относит к таким эту поездку и потому не испытывает угрызений совести за реквизированный алкоголь.