- Это я, - Джон краснеет.
- А я? – ревниво интересуется Шерлок.
Джон окидывает его оценивающим взглядом и, кивнув, дорисовывает рядом с собой еще одну фигурку. Шерлок удовлетворенно вздыхает – он тоже хочет быть пиратом.
- Нравится? – спрашивает Джон. Шерлок совершенно искренне тоже кивает. – Тогда на. Это тебе, - Джон вырывает лист из альбома и протягивает его Шерлоку.
- Спасибо! – подарок Шерлоку нравится. Он отодвигает рисунок на свой край стола. – Рисуй еще, - требует от Джона, и тот охотно берется за карандаш.
Шерлок сидит рядом, с удовольствием наблюдая за процессом появления на листе батальной сцены между пиратами и королевским флотом, давая советы и комментируя то, что изображает Джон. Это удивительно захватывающе. Шерлок настолько погружен в то, что делает Джон, что забывает о своем намерении сбежать из детского садика. Впервые ему НАСТОЛЬКО интересно с другим человеком – не с самим собой. Но это не единственное достоинство Джона. Шерлоку очень сильно нравится, что Джон теплый и солнечный. Теплый – в прямом смысле, как нагретый в летний полдень камушек – Шерлоку приятно прикасаться локтем к теплому локтю Джона, коленом к теплому колену Джона, а если чуть отклониться к нему, то можно щекой ощутить тепло щеки Джона. И это потрясающе, даже мамуля не такая теплая. О Джона хочется не только греть руки, но постоянно быть в окружающем его тепле. Солнечный – тоже в прямом, Шерлок абсолютно уверен. Он видит, как солнце, скромно заглянувшее в эту тесную комнатку, запутывается в белых, как пух, волосах Джона, замирает на кончиках рыжеватых ресниц, рассыпается на щеках веснушками. Шерлок потрясен этим – он никогда еще в жизни не видел людей с солнцем в волосах. Джон первый, и, Шерлок уверен в этом, ЕДИНСТВЕННЫЙ. Он с наслаждением купается в тепле Джона, следя за разворачивающимся на альбомном листе сражением, и иногда, тайком, поглядывает на солнечные зайчики, прыгающие по голове Джона, отчего хочется хихикать, но Шерлок сдерживается, чтобы не обидеть своего нового знакомого.
- Шерлок, слава богу, вот ты где! – возглас миссис Ватсон выводит Шерлока из увлекательного мира морских приключений, он отрывается от рисунка Джона и переводит взгляд на воспитательницу, застывшую в дверях. – Миссис Перкинс, мисс Дэнвер, я нашла мальчика.
Глаза красные, на ресницах дрожат слезинки – недавно плакала. Волосы растрепаны, руки трясутся – похоже, искали его по всему садику.
- Со мной все нормально, миссис Ватсон, мы просто рисуем с Джоном, - снисходительно объясняет Шерлок, собираясь вернуться к прерванному занятию.
Но Джон вертит в руках карандаш, вопросительно и виновато глядя на мать, и Шерлок недовольно толкает его в бок. Тот вздыхает, откладывая карандаш в сторону:
- Тебе, наверное, пора в группу, - произносит он тихо.
В комнату, толкаясь, вваливаются директриса миссис Перкинс, толстая и противно пахнущая какими-то сладкими цветами дама неопределенного возраста, и мисс Дэнвер, ее помощница, сухая и длинная, как палка, в неизменном синем платье с брошкой под подбородком. Миссис Перкинс животом вперед подбегает к Шерлоку этаким левитирующим бочонком, выдергивает из кресла и прижимает к своей колыхающейся груди, восклицая:
- Мальчик мой, наконец-то мы тебя нашли! – за ее спиной немым соляным столбом застывает мисс Дэнвер.
Шерлок отчаянно вырывается, пугаясь этой громадной, как гора, тетки, и она, слава богу, выпускает его, приторно сладко улыбаясь.
- Иди в группу, малыш, друзья тебя заждались, - произносит она, непроизвольно сюсюкая, отчего Шерлока начинает тошнить – он не терпит, когда с ним разговаривают как с маленьким. – Вы сейчас пойдете на прогулку.
Шерлок понимает, что благоразумнее будет не спорить с этой шумной женщиной, поэтому кивает и оборачивается к притихшему Джону:
- Пошли? – зовет его с собой, но Джон опускает глаза в стол, поникая плечами, и прирастает к стулу.
- Ты иди, иди, - подталкивает Шерлока к двери миссис Перкинс, - а у мальчика свои дела.
Шерлок хмурится, понимая, что ему что-то не договаривают, но кивает, возвращается к столу и забирает свой рисунок. Джон быстро поднимает на него свои синие глаза, взмахивая светло-рыжими ресницами, как бы обещая, что все будет хорошо, и вновь, потупившись, прячет взгляд. Шерлок выходит из комнаты, прижимая подаренный рисунок к груди, а когда дверь за ним закрывается, приникает ухом к замочной скважине. Впрочем, такие изощрения сроду и не нужны, то, как орет миссис Перкинс наверняка слышно даже на улице.
- Как вы могли привести в наш садик своего сына, милочка? Вы же понимаете, чьих детей мы воспитываем? Нам доверяют ТАКИЕ люди! Мы несем ответственность за их сыновей! А ваш ребенок – потенциальная угроза и уж никак не ровня… Может, он болен?.. Вряд ли родители мальчика будут довольны, если узнают, чем он тут занимался… Может быть, ваш сын научил его дурному? - миссис Ватсон пытается заступиться за Джона и объяснить сложную жизненную ситуацию, из-за которой ей пришлось нарушить условия работы, но миссис Перкинс не слушает ее. – Вы понимаете, что это против правил, приводить своих детей сюда? Боюсь, мы с вами не сработаемся. Не хватало нашему заведению скандала! Сегодня же мне на стол заявление по собственному… И не надо плакать, милочка, вы сами во всем виноваты…
Слышатся шаги кого-то из взрослых, и Шерлок быстро ретируется в игровую комнату, чтобы не быть пойманным за подслушиванием. Пятеро идиотов даже не заметили его отсутствия. Они что-то делают сейчас из пластилина вместе со второй воспитательницей, миссис Грин. Шерлок присоединяется к ним, надеясь, что некоторое время его не будут тормошить и беспокоить – ему надо подумать. Когда Роберт приезжает за Шерлоком, в группе еще остаются близнецы и Айзек. Шерлок торопливо прощается с ними, оглядываясь – он все еще надеется увидеть Джона, но ни его, ни миссис Ватсон нигде нет. Расстроенный, Шерлок выходит из дверей садика, прижимая к груди рисунок, и все же оборачивается в последней надежде хотя бы попрощаться с Джоном. Губы сами расплываются в дурацкой улыбке, когда он замечает в окне на втором этаже маленького мальчика, забравшегося на подоконник с ногами. Мальчик поднимает руку и машет Шерлоку, а Шерлок машет в ответ, с удовольствием наблюдая за игрой солнечных зайчиков в его волосах, которые в закатном солнце отливают медью. На душе становится радостнее – Джон на него не сердится, а с остальным Шерлок справится – у него есть план.
Дома Шерлок начинает воплощать план в жизнь. Для начала он находит Майкрофта. Ему нужна объективная информация, а лучшим ее источником является брат.
- Скажи, - интересуется Шерлок, - сколько стоит мой детский садик?
Майкрофт выглядывает из-за учебника и некоторое время изучает Шерлока, будто прикидывает, а сколько может стоить сам Шерлок.
- На самом деле тебя ведь интересует не стоимость недвижимости, сдаваемой садику в аренду, и не оценка материальных и нематериальных активов, стоящих на балансе твоего образовательного учреждения, - утверждает насмешливо Майкрофт. – Скорее всего, ты хотел узнать о стоимости твоего содержания – сколько родители платят за тебя в год, - Шерлок сердито кивает, признавая справедливость слов брата – определенно, с формулировкой у него дела обстоят гораздо лучше, чем у самого Шерлока. – Это просто, - и Майкрофт снисходительно называет некую сумму, которую Шерлок и запоминает.
Дальше наступает черед родителей. За ужином, когда папа с мамулей погружаются в обсуждение своих скучных дел, а Майкрофт, пока никто не обращает на него внимания, поглощает один кусок черничного пирога за другим, Шерлок, решительно отодвинув от себя тарелку с салатом, громко интересуется:
- Папа, а кому достанутся ваши с мамулей деньги, когда вы умрете?
Мамуля замолкает на середине фразы, у отца вытягивается лицо, Майкрофт невозмутимо продолжает набивать желудок сладким.
