– Савелий, не срывайся на шкетах, – раздался негромкий голос барменши, – Не они виноваты. Найдём паскудника. У них беды не от головы – от техники идут. Постоянно всем говорю – следите, что ваша шпана сопливая из Сети качает, и что ваши свистульки туда выкладывают без всякой соображаловки.

Пацаны затихли и быстро попрятали телефоны. Чинно потянулись за своими недопитыми «Пепси». Савелий откинулся на стуле, зло поджал губы и прикрыл глаза.

Я, вроде как бы поудобнее устраиваясь, немного сдвинул стул к другому столику. Там, помимо суетливого Лаврентия, расположились два мужика и сильно опухший парень. Одного я уже видел – он мне дорогу сюда вроде как указал. Другой, степенный такой, что-то рассказывал, медленно цедя слова, и каждую фразу сопровождал небольшим глотком. Заинтересовавшись, я вслушался.

– … и вот тут ко мне сосед-козел прям полдвенадцатого прискакал: «Беда! У меня ёлка не стоит. Жена рыдает. Иди, выручай»!

– А ты ему что? – льстиво задал вопрос Лаврентий.

– Высказал, как отрезал. Теперь он долго забегать не будет. Потом жена весь праздник пилила. При гостях. Начальник он её. Конченный козёл.

– Точно, но карьер жене может поломать. Раз не стоит – нефиг к вам постоянно шастать. – озабоченно сообщил Лаврентий, но поперхнулся, и бодро подскочил, – Такое безобразие полирнуть надо, – и ходко почесал к стойке.

– Не, ну чё такого?

Оторвался от кружки второй – тот самый расхлюстанный «Моисей» – мужик самого простецкого вида, с большими натруженными руками в недомытых тёмных разводах.

– Ты же его, Степаныч, не по матушке послал? А, понял. Может и правильно. Меня вот тут тоже директор крепко приложил. А за что? За дополнительный труд. Бесплатный. Прикинь, наняли нам по осени двух сопливых клоунов. Они вроде как всю бумажную волокиту уберут. Канцелярское, ети его, начальство. Так вот. Директор перед праздниками задумал конкурс для детей провести. Которые у наших сотрудников. На лучшую игрушку. И отпраздновать вместе. Для улучшения показателей. Так эти щеглы каждому работу расписали. Ко мне пристали с плакатом – я на флоте красный уголок оформлял. Грамоту имею. Почти цельный день старался, чтобы, значит солидно было. Да не абы какой плакат, а надёжный и в стихах. Всякие снежинки там. Серебряной пыльцы у соседки одолжил. Вот погляди, я даже сфоткал.

Степаныч долго разглядывал, потом молча передал телефон опухшему. Тот присвистнул, но надолго не задержал и вернул владельцу. Мужик повертел телефон в руках, но сочувствия не дождался. Тогда он повернулся ко мне:

– Вот свежий человек. Ну, скажи, за что он меня?

Он подсунул мне под нос свой телефон. Я вгляделся в мутный экран, местами заляпанный чем-то подозрительно липким, и вдруг мучительно икнул, не сумев сдержать внезапно накатившего позыва.

Действительно неординарная работа. На стене какого-то казённого помещения, явно подвального, висел ровно сбитый раскрашенный фанерный прямоугольник, где среди снежинок и звёздочек полукругом располагались достаточно симпатичные строчки, выполненные разноцветной гуашью:

АХ У ЕЛИ, АХ У ЁЛКИ –

РАСЦВЕТУТ УМОМ ИГОЛКИ!

Калидаскоп идей!

– Там ошибка в одном слове. А так очень даже неплохо. – я сильно постарался овладеть со своим голосом, а только потом посмотрел на него самыми честными глазами.

Мужик повернул к себе телефон, долго шевелил губами, потом неуверенно спросил:

– «Ёлку» надо было без точек написать? Новые правила ввели?

Подошедший с пивом Лаврентий выхватил у него телефон, вгляделся, подслеповато щурясь, кхекнул:

– Лёньчик, ты сам умные слова выдумал, или новая сожительница такими обкладывает?

– Зато красиво и лапидарно. – не удержался я.

– Лапедарастично, – отрезал Лаврентий, – Только хороший материал загубил. Лучше бы мне на дачу отдал. Надеюсь, получил по полной?

– Получил, – не стал отрицать Лёньчик, вставая с пустым бокалом, – Только до сих пор не могу понять за что.

– Вернёмся – расскажу, – подал голос опухший, – У меня проблемы из той же серии. Даже похуже. Сейчас, только пива возьму.

Они вдвоём отправились к стойке, а Лаврентий пересел к Степанычу и проникновенно произнёс:

– Ты это, на жену зла не держи. Она же для тебя старается. Из кожи вон как лезет. У них там увольнения постоянные. Вот ей и приходится… особо стараться. Сам молодую выбрал. Теперь смотри сквозь пальцы.

Первым вернулся опухший. Сел, немного помассировал лицо. Горестно вздохнул. Дождался Лёнчика и начал тихим голосом рассказывать свою историю:

– Там у нас в офисе доску такую специальную установили. Металлическую. Вечную. Буковок накупили, стрелочек, кружочков. Все такие – на магнитиках. Для семинара. Теперь на доску этими магнитиками указявки разные пришлёпывают. Народ буковки больше к холодильнику приспособил. Для разных глупостей. Ну, перед праздниками наша Людка-секретутка с холодильника все нужные буквы содрала и выложила «С НОВЫМ ГОДОМ!» и подписала «ДЕД МОРОЗ И СНЕГУРОЧКА». А внизу разные фотографии шефа и его благоверной развесила. Мы с нашим программёром вчера подзадержались, да. Тихо так себе с обеда начали отмечать, пока народ смывался к празднику готовиться. А за эту хрень, как назло, глазом зацепились. Уже уходя последними. Тут он завёлся, типа самый умный: «Давай анаграмму! На время. Кто проиграет – бежит за добавкой».

– Это ж надо, чем они теперь на работе занимаются, – осуждающе перебил его Лаврентий, – Ты не знал, то от такого волосы на ладонях вырастают? Девок вам мало?

– А? – непонимающе уставился на него опухший, – Слышь, дед, чего завёлся? Ты свой вялый в микроскоп с трудом найдёшь, а всё туда же. Советчик-антисоветчик. Потом и для тебя будет отдельная тема. Так вот, у меня всё уже двоится, а он упёрся рогом и ни в какую. Пришлось согласиться. Тут он так шустро буковками задвигал, что, пока я «Дед Мороз» менял, он всё остальное уже собрал. Выиграл в общем. Вроде даже смешно получилось. Пришлось бежать за добавкой. Да, я вот селфи себе на память сделал.

Телефон пошёл по рукам, сопровождаемый вялым мычанием. Лёньчик, явно приняв меня в компанию, протянул телефон.

На фотке, снятой под острым углом, два очевидно нетрезвых индивидуума (от опухшего была видна только один указующий палец и кусок щеки с носом – видно с вытянутой руки пытался запечатлеть это выдающееся событие), глупо лыбясь, тыкали в большой металлический информационный стенд.

Там, снизу были прикреплены четыре распринтованных цветных фотографии надменного толстячка с мощной лысиной. На двух также была виднелась явно его вторая половина. Не удержавшись, я увеличил картинку и поближе рассмотрел этот новомодный идеал жены-стервы. Причём конченной. Сиськастое белобрысое создание с брюзгливым ботоксным лицом, заученно скалило свои керамические зубы, хищно выглядывающие из-под толстых силиконовых губ. Просто неотвратимый ужас на дому.

Я уменьшил изображение и рассмотрел предмет обсуждения. Над фотографиями выделялись флуоресцентным пластиком две небольшие вихляющие надписи:

ГОВНО С ДЫМОМ!

МЕРЗОДОД И ОГНЕСРУЧКА

Я не выдержал и одобрительно хрюкнул. Вторая часть полностью соответствовала увиденному на фотографиях. Специально не придумаешь. Ещё немного полюбовавшись общим видом, я вернул телефон Лёнчику.

– Секретутка, значит, шефу от души хотела лизнуть, а вы, герои, ей всю малину обхезали. Догадались хоть взад поздраву сложить? – опять первым влез Лаврентий.

– Да какой там. Я бы вообще до следующего понедельника об этом не вспомнил, да ночью шеф позвонил. Мы же в журнале последними отметились. Он там видно нашу секретутку перед боем курантов высвистал, чтобы её это, персонально поздравить, – опухший сделал неприличный жест, – А мы ему такую подлянку. Вот и гадаю теперь чем закончится.

Все замолчали, отставив пиво, вроде как выражая сочувствие возникшей проблеме. Хотя это уже больше походило на поминки.