В 91 году Р. Х., когда писалось «Откровение», было уже много местных церквей, однако Иоанн Богослов обращается лишь к семи, причем не самым основным. Не ради ли седмеричного числа, означающего таинственное? По некоторым толкованиям, семь апокалиптических церквей не что иное, как единая Вселенская Церковь в семи моментах ее проявления.
История христианства погружена в историю человечества, которая, в свою очередь, находится под воздействием борьбы Бога и Сатаны, отсюда семь эпох совместного произрастания пшеницы и плевел. Ходящий посреди светильников держит в деснице Своей 7 звезд — это церкви, сущие и будущие. Книга с печатями, по толкованию архиепископа Андрея, — глубина Божественных судеб. Семь поочередно снимаемых с нее печатей вновь обращает наше внимание на семь эпох.
«Будет ли соединение церквей?» — спросила батюшку Нектария Н. А. Павлович. «Нет, — ответил Старец, — это мог бы сделать только Вселенский собор, но собора больше не будет. Было 7 соборов, как 7 таинств, 7 даров Святого Духа. Для нашего века полнота числа 7. Число будущего века 8. К нашей церкви будут присоединяться только отдельные личности…»[5].
«Седьмое число в церковной численности великое имеет значение, — отметил и старец Амвросий Оптинский. — Срок времени церковного числится семидневными неделями. Православная Церковь содержится и руководствуется правилами седьми Вселенских Соборов. Седмь таинств и седмь дарований Св. Духа в нашей церкви. Откровение Божие явлено было седьми Азийским церквам. Книга судеб Божиих, виденная в откровении Иоанном Богословом, запечатана седмью печатями. Седмь фиал гнева Божия, изливаемых на нечестивых и проч. Все эти седмиричные исчисления относятся к настоящему веку и с окончанием оного должны кончиться. Век же будущий в Церкви означился осьмым числом… Неделя Антипасхи, или св. Фомы в цветной триоди называется неделею о осьмом, т. е. вечном дне и нескончаемом, который уже не будет прерываться темнотою ночей»[6].
«Жизнь определяется в тех смыслах: мера, время и вес, — открыл старец Нектарий другой своей духовной дочери, монахине Нектарии (Концевич). — Самое прекрасное дело, если оно будет выше меры, не будет иметь смысла… Ты привыкаешь к математике, тебе дано чувство меры, помни эти три смысла, ими определяется вся жизнь». — «О мере и весе я понимаю. Но что есть время? Эпоха ли?» — спросила мать Нектария. Старец молча улыбнулся…[7].
Он как мог предупреждал духовных чад о том, что им предстоит претерпеть. Те надеялись, что новая власть долго не продержится, но Батюшка не давал никакой надежды на изменение общественной обстановки, даже благословлял обучать детей в советской школе. Отныне христианское воспитание они должны получать в семье, через пример отца и матери.
Однажды в Холмищи приехал за советом молодой врач Сергей Никитин, но вместо того, чтобы решать проблемы посетителя, Батюшка произнес монолог о потопе, тайно изобличающий современную ситуацию. «Представьте себе, — сказал он удивленному гостю, — ведь теперь совершенно необоснованно считают, что эпоха, пережитая родом человеческим в предпотопное время, была безотрадной, дикой и невежественной. На самом же деле культура тогда была весьма высокой. Люди многое что умели делать, предельно остроумное по замыслу и благолепное по виду. Только на это рукотворное достояние они тратили все силы и души. Все способности своей первобытной молодой природы они сосредоточили лишь в одном направлении — всемерном удовлетворении телесных нужд. Беда их в том, что они «стали плотью». Вот Господь и решил исправить эту их однобокость. Он через Ноя объявил о потопе, и Ной сто лет звал людей к исправлению, проповедовал покаяние пред лицем гнева Божия, а в доказательство правых слов строил ковчег. И что же вы думаете? Людям того времени, привыкшим к изящной форме своей цивилизации, было очень странно видеть, как выживший из ума старикашка сколачивает в век великолепной культуры какой-то несуразный ящик громадных размеров да еще проповедует от имени Бога о грядущем потопе…»[8].
«Во дни Ноя было так, — сказал Старец в другой раз Н. А. Павлович, — потоп приближался. Ной о нем знал и говорил людям, а те не верили. Он нанял рабочих строить ковчег, и они, строя, не верили и потому получали лишь плату, но не спаслись. Те дни — прообраз наших дней. Ковчег — церковь. Только те, что будут в ней, спасутся». И еще: «Ной звал всех людей, а пришли одни скоты»[9].
«Россия, если отпадешь от своей веры, как уже отпали от нее многие интеллигенты, то не будешь уже Россией или Русью святой, — предупреждал еще в 1905 году о. Иоанн Кронштадский. — И если не будет покаяния у народа русского, конец мира близок. Бог отнимет благочестивого царя и пошлет бич в лице нечестивых, жестоких, самозваных правителей, которые зальют всю землю кровью и слезами». Голос кронштадского пастыря не был услышан…
«Нилус написал свою книгу (об Антихристе. — А.И.) давно, когда мы мало говорили об этом, но все-таки увлеклись в заключениях», — заметил как-то батюшка Нектарий. Интересно, что именно эта нилусовская книга «Близ при дверях» была одной из последних, читанных Государем Императором в доме Ипатьева. «0чень своевременное чтение», — запишет Николай II в дневнике за несколько дней до своей трагической гибели…
В 1916 году старец Анатолий (Потапов) беседовал с князем Н. Д. Жеваховым. «Нет греха больше, как противление воле Помазанника Божия, — сказал Батюшка. — Береги Его, ибо Им держится 3емля Русская и Вера Православная… Но…» Помедлив, все-таки докончил мысль: «Судьба Царя — судьба России, Радоваться будет царь, радоваться будет и Россия. 3аплачет Царь, заплачет и Россия… Как человек с отрезанной головою уже не человек, а смердящий труп, так и Россия без Царя будет трупом смердящим».
«Коренные стихии жизни русской выражаются привычными словами: Православие, Самодержавие, Народность (т. е. Церковь, Царь и Царство), — предупреждал святитель Феофан 3атворник. — Вот что надобно сохранять! И когда изменятся сии начала, русский народ перестанет быть русским. Он потеряет тогда священное трехцветное знамя».
Царь и был тем «Удерживающим» Св. Писания, наличием которого Антихристу закрыты пути в мир (2 Сол. 2,7). «Кто посаждает на престол царей земных? — пишет о. Иоанн Кронштадтский. — Тот, Кто един от вечности сидит на престоле огнезрачном и один царствует над всем созданием — небом и землею… Царям земным от Него единого дается царства держава… посему царь, как получивший от Господа царскую державу… должен быть самодержавен. Умолкните же вы, мечтательные конституционалисты и парламентаристы! Отойди от меня, сатана! Только Царю подается от Господа власть, сила, мужество и мудрость управлять своими подданными… И чем бы мы стали, россияне, без Царя? Враги наши постараются уничтожить и самое имя России, так как Носитель и Хранитель России, после Бога, есть Государь России, Царь Самодержавный; без него Россия — не Россия… Через посредство державных лиц Господь блюдет благо царств земных и особенно благо Церкви Своей. И величайший злодей мира, который явится в последнее время, Антихрист, не может появиться среди нас по причине самодержавной власти…»[10]
Когда «Удерживающий» будет отнят от общественной среды, тайна беззакония возьмет верх, предупреждал Апостол. Это стало явью в 1917 году. «И вот Государь теперь сам не свой, сколько унижений он терпит за свои ошибки, — сказал старец Нектарий. — 1918 год будет еще тяжелее. Государь и вся Семья будут убиты, замучены… Если до 1922 года люди не покаются, погибнут»[11].
Вскоре после революции С. А. Нилус гостил в Киеве, где общался со старицей Ржищева монастыря. Ее послушница-отроковица 21 февраля 1917 года впала в транс, в котором оставалась 40 дней. В бреду девочка рассказывала свои видения, которые окружающие тщательно записывали. В частности, она говорила следующее: «И я слышала, как беседовали между собой мученики, радуясь, что наступает последнее время, и что число их умножится, и что церкви и монастыри скоро будут уничтожены, а живущие в монастырях будут изгнаны, что мучить будут не только духовенство и монашество, но и всех, кто не захотел принять печати и будет стоять за Имя Христово, за веру, за Церковь. Слышала я, как они говорили, что Царя уже не будет, и земное время приближается к концу, слышала я, но не очень ясно, что если Господь не прибавит сроку, то конец всему земному будет в 22-м году»[12].
