«Мы сидели, печалясь, вдвоем, с одной стороны я с обнаженным мечом, застывшим над кровавой лужей, и с другой стороны призрак моего матроса, повествующий о своей смерти.
«Приблизилась тень моей покойной матери Антиклеи, дочери щедрого Автолика. Она была среди живых, когда я отплыл к священным стенам Илиона, и ее вид задел мое сердце. Я зарыдал от боли. И все же я не подпустил ее к крови, потому что в первую очередь мне был нужен Тиресий[64]. Наконец пришел и он, дух фиванца Тиресия, с золотым скипетром в руках. Он узнал меня и сказал:
— Небеснорожденный Одиссей, что с тобой? О дитя злосчастья, почему ты оставил сияющий свет солнца и пришел в это безрадостное место, обитель мертвых? Отойди от ямы, убери свой разящий меч, я напьюсь крови и прореку тебе истину.
«Он сказал, и я отступил назад и вернул меч с серебряной рукоятью в ножны, пока он пил чернеющую кровь. Напившись, заговорил беспорочный провидец:
— Лорд Одиссей, ты пришел в поисках легкого пути домой. Но я тебе предрекаю, что по воле богов твой путь будет трудным. Тебе не удастся ускользнуть от внимания Потрясателя Земли. Он по-прежнему гневается за ослепление его любимого сына Циклопа. Но у вас есть шанс уцелеть и добраться до Итаки, несмотря на все невзгоды, если вы сумеете сдержать алчность. Спасаясь от шторма, твой корабль причалит к острову Тринакрия. На этом острове вы увидите пастбище быков и замечательных овец нашего Бога-Cолнца Гелиоса, чей глаз и слух ничто не пропускает незамеченным. Если вы действительно хотите вернуться домой, сдержите себя и оставьте скот в покое. Тогда, усталые и изнеможенные, вы вернетесь в конце концов на Итаку. Но если вы их тронете, тогда я гарантирую, что твой корабль и спутники погибнут, и хотя ты, может быть, и уцелеешь, но домой вернешься нескоро, на чужом корабле, хлебнувши горя и потеряв команду. И дома будет ожидать тебя беда, — банда буйных мерзавцев, что транжирит твои запасы, ухаживает за твоей супругой и предлагает ей свадебные дары. Вернувшись домой, ты заставишь этих людей расплатиться за свои преступления. А когда ты убьешь женихов, обманом ли в дому или мечом в честном бою, снова отправляйся в путь. Положи гладко оструганное весло на плечо, и иди, пока не придешь к людям, не знающим моря, пищи не солящим, людям, не видавшим ни пурпурногрудых кораблей, ни гладко оструганных весел, носящих суда, как крылья. Вот тебе признак, по которому ты узнаешь их без труда: знай, что ты дошел до цели, когда попутный прохожий спросит тебя олопатедля веяния зерна на твоем мощном плече. Тогда воткни в землю свое оструганное весло и принеси лорду Посейдону богатую жертву: быка, барана и племенного кабана. Потом поворачивай домой, и дома соверши гекатомбу всем бессмертным богам, живущим на широких равнинах небес. И наконец, смерть придет к тебе из моря, самая милосердная смерть. К тому времени ты будешь утомлен долгой и счастливой старостью, и окружен процветающим народом. Я сказал тебе всю правду.
«Он прорицал, и я отвечал ему:
— О Тиресий, несомненно, таковы нити судьбы, которые прядут боги. Но я хочу спросить тебя. Передо мной призрак моей покойной матери. Она молча сидит возле лужи крови, не смотрит в лицо собственному сыну, не обронит слова. Cкажи мне, принц, как дать ей понять, что я — ее сын?
— Это легко сказать и легко выполнить, — сказал Тиресий, — любая безжизненная тень, которую ты подпустишь к крови, заговорит с тобой внятной речью, а кого не подпустишь — уйдет прочь.
«Тень принца Тиресия завершила свои прорицания и вернулась в дом Аида, но я оставался на месте, пока моя мать не подошла и не напилась черной крови. Она сразу узнала меня, и жалостные слова посыпались с ее губ:
— Мой сын, что привело тебя сюда, живого человека во мглу Запада? Трудно живому увидеть страну теней — между вами и нами протекают широкие воды страшных рек, в первую очередь Океана. Эту реку не перейдешь вброд, лишь хорошо оснащенный корабль пересечет ее воды. Ты все еще странствуешь, вместе со своими людьми, по пути из Трои? Ты все еще не был на Итаке, не видел жену и дом?
«Сказала она, и я отвечал:
— Мать, у меня не было выбора — мне пришлось спуститься в Аид и посоветоваться с тенью фиванца Тиресия. Я так и не приблизился к ахейскому берегу, не ступил на родную землю. Я странствовал несчастным скитальцем с тех пор, как я вышел в море с королем Агамемноном к Илиону, на бой с троянскими колесницами. Но расскажи о себе. Какая судьба тебя постигла, какая смерть досталась тебе? От долгой ли болезни ты умерла, или лучница Артемида поразила милосердной стрелой? Расскажи о моем отце, и сыне, которого я оставил. Надежна ли моя королевская корона в их руках, или она досталась чужаку, когда все разуверились в моем возвращении? Что с моей верной женой? Как она поживает и как себя ведет? Живет ли она с сыном и печется о нашем поместье, или вышла замуж за какого-нибудь благородного ахейца?
«Моя августейшая мать воскликнула:
— Нет, она всегда в твоем дому, терпеливо ждет тебя. Ночи томительно влачатся, и дни ее увлажнены слезами. Твой королевский трон не занят другим. Телемах мирно управляет королевским доменом и пирует со своей ровней на всех праздниках, что устраивают правители, потому что его всегда приглашают. А твой отец живет отшельником в деревне и в город не приходит. К старости у него появились причуды, он не признает постелей или лежанки, не спит на простынях, не укрывается одеялом. Зимой он спит на золе очага с батраками и носит только лохмотья. А летом, когда приходит пора уборки, и его плодородные виноградные террасы покрываются ковром опавшей листвы, он лежит на этом скромном ложе и сокрушается сердцем, горюя по тебе и мечтая о твоем возвращении. И моя смерть и кончина пришла по той же причине. Нет, не богиня-лучница сразила меня милосердной стрелой, и не болезнь вытянула жизнь из членов. Тоска по тебе, мой славный Одиссей, по твоей мудрости и нежности, привела к концу мою жизнь и всю ее сладость.
«Когда она говорила, от душевного смятения у меня возникло одно желание — заключить в объятия призрак моей матери, хоть она и мертва. Трижды, желая обнять ее, простирал я к ней руки. Трижды, как тень или сон, она ускользала из рук. Горечь и боль нарастали в сердце, и я воскликнул в отчаянии:
— Мать, почему ты избегаешь любящих объятий того, кто так тоскует по тебе? Даже в аду мы можем найти ледяное утешение в слезах на груди друг у друга? Или ты — лишь видение, посланное страшной Персефоной, чтобы умножить горечь моей боли?
— Мое дитя, мое злосчастное дитя, — отвечала она, — кому на земле приходится тяжелее, чем тебе? Это не обман и издевка Персефоны, дочери Зевса, но судьба всех смертных после кончины. Жилы больше не скрепляют нашу плоть и кости. Их поглощает страшный жар испепеляющего пламени, когда жизненная сила покидает белые кости, и душа выскальзывает, как сновидение и порхает в воздухе. Спеши же назад, в сияние дня, и запоминай все, что ты видишь, чтобы потом пересказать своей верной жене.
«Пока мы говорили, подошло множество женщин: грозная Персефона послала ко мне жен и дочерей великих героев. Они кружились вкруг черной крови, пока я решал, как поговорить с ними. Я снял обоюдоострый меч с мощного бедра и не дал им навалиться всем разом на кровь. Они подходили по очереди и называли себя, и я спрашивал их по одной.
«Первой подошла высокородная Тиро, назвавшаяся дочерью благородного Cалмонея. Она была замужем за Крефеем, сыном Эола. Она полюбила бога реки Энипей, прекраснейшего потока на земле. Она часто бродила по берегам этой очаровательной речки, пока однажды Бог-Земледержец не принял обличие речного бога Энипея. В этом виде он возлег с ней там, где бурный поток впадает в море. Темно-синий вал встал горой и укрыл бога и смертную. Он расстегнул на ней пояс девственности и погрузил ее в сон. Когда он завершил любовный порыв, он взял ее за руку, окликнул по имени и сказал: «Радуйся[65], о жена, любимая богом. Когда завершится год, ты родишь прекрасных детей — соитие с богом не бывает бесплодным. Заботливо корми и расти их. А сейчас иди домой и храни тайну нашей встречи. Но знай, что я — Посейдон, Потрясатель земли». Он погрузился в белопенное море, а она понесла и родила Пелия и Нелея. Они выросли и служили Зевсу душой и сердцем. Пелий пас овец на равнинах Иолка, а Нелей построил себе дом в песчаном Пилосе. Царственная Тиро родила сынов и Кретею — Эсона, Ферета и лихого колесничего Амифаона.
