Соль состояла в том, что при приближении к зоне контроля комплексный корабль сигналил вперёд, или вообще посылал котанки, чтобы они все уладили до того, как придётся тормозить и терять драгоценную условную скорость. Второй метод заключался в том, чтобы вообще не выходить из зоны контроля, ведь они в большинстве мест перекрываются - тогда и идентифу проходить незачем. Такими песками вся связка кое-как продвигалась, хотя чуть не треть команды пришлось занять только на задачу соединения с диспетчерскими службами, чтобы свои не подстрелили. Хотя Жаба и душила, ясное дело, что лучше потратить, чем оно таки случится.
Всякая враждебная активность в космическом пространстве ставила всех на уши, потому как это нервно. Хотя бы потому, что уверенное определение типа корабля происходит на дистанции меньше дальности выстрела, в зависимости от сложности маскировки, который тот использует, это может быть и вплотную, а этого не хочется. В частности поэтому боевая готовность номер два означала пухову тучу всяких пунктов, которые следовало соблюдать, например не притираться к соседним посудинам ближе, чем на две дистанции углового маневра - долго объяснять, что это такое, Елька например вообще не понимала, смотрела что пишет ЭВМ - 2 дистанции, и ладно. Если сближение было необходимо, следовало об этом предупреждать, если предупредить по какой-то волшебной причине не удаётся - тогда следовало пенять на себя и быть готовым получить залп. Также суть состояла в том, что разойдясь на астрономические расстояния, корабли создавали вокруг систем сферу в половину светогода радиусом, и в конечном счёте - пробку на процедуру опознания. Особенная жепь наблюдалась у систем, где уже случился большой поток транспорта, но ещё не было дальних локаторных станций, каковые могли ловить цели и на большущем расстоянии.
Кроме того, была задействована ещё одна процессуальная дура, как выцокнулся Разбрыляк, для не совсем мирного времени - попутные корабли кооперировались и строились в конвои - это давало некоторую задержку, зато не менее давало вполне весомый мешок безопасности. Конвой, с которым игольник пошёл от системы Мичаурс, состоял из сорока кораблей, половина из которых была елового класса; эта флотилия суммарным залпом вполне реально, а не теоретически, могла разнести в квантовую труху любой корабль волусей. Поэтому последним отпал всякий резон атаковать, так как реальных результатов от уничтожения конвоя было бы немного, а ущерб многий.
Конвойность сильно выкрасила времепровождение. Кто-то получил возможность попыриться на пухову тучу различных модификаций аппаратов - ибо т\э всех составляющих конвоя объединялись; другие трепали за уши организмы, если таковые имелись на кораблях - на некоторых таки не имелось, автопилот имел заложенную программу и следовал ей. У грызей например, как впрочем и у лисо, слегка разбежались уши от обилия всякой живности - и такие, и сякие зверьки, и моллюски, и пух знает кто вообще... По маршруту следования впрочем больше всего было систем, населённых люто распространёнными видами разумных - тех же белок, фелинов, лиситов, жабоидов. Большая часть миров имела поливидовое население, потому как издавна известно, что это даёт эффективность более девяти тысяч единиц.
Имелись и редкие виды, на транспортнике летели колпаки - не клоунские, а похожие на улиток. Разбрыляк цокнул бы, что колпак похож на резиновый напалечник, ежели загнуть вниз его конец; внизу он также растекается по поверхности, как к примеру нога улитки. В отличие от ползающих, колпаки перемещались прыжками - "ходили" они мелкими, подпрыгивая на ладонь высоты, но могли сигануть и на два метра. Вдобавок у них не имелось лап, тоесть вообще; лапы им заменял рот с крайне подвижными и сильными стенками, так что колпак мог и гайку открутить, при этом не наглотавшись смазки. Короче цокнуть, выслушили они аккурат по представлению о "странном инопланетнике". Раз вдобавок не удержался и попросил у колпаков сборник какого-то ихнего поэта, о чём и не пожалел.
- Итак, цитирую, - потирая лапы, цокнул грызь.
- Стоять! - предупредила Елька, - У меня в лапах чайник горячий!
Разбрыляк подождал, пока грызуниха избавится от чайника, потому как и правда чревато. Фелиса и Сурик, существовавшие тут же, на деревянных скамейках у не менее деревянного стола среди кустов, тоже поняли, что чайник ей лучше поставить.
- Кстати, - невозмутимо доцокнул Разбрыляк, - Свуич Заджи у колпаков объявляется как...
- Как-как? - побоялась за целостность своего языка Фелиса.
- Свуич Заджи, - без запинки цокнул грызь, - Так вот, это чтоб вы знали, основатель филосовской школы, каковая имеет значительное влияние на культуру колпаков. Если коротко, то он ударился в то, что мол колпак мягкий, а раз так то хорошо бы чтобы вокруг него были твёрдые камни или ещё что...
- А логика? - скривилась Елька.
- А, - Раз с трудом удерживал ржач, - А логику составители вот этой брошюры на 250 стандартных листов предлагают найти самостоятельно в стихах Свуича. Ни у кого чая во рту нет? Тогда цитирую...
Тучи выстроились в ряд,
И от радости горят.
"Ряд - что надо!" - говорят.
Надо было раньше в ряд.
Если ряд, то каждый рад,
А без ряда хоть пей яд.
Пуши слегка катнулись по смеху, представив себе всё это воочию, Ельку зацепило конкретно, так что белка очухалась через пол-килоцока.
- Ну если цокать серьёзно, - цокнула она, очухавшись и утерев выступившие слёзы, - Это не особо и образно о чём-то, что колпаки считают в пух. Предположу что про общественное устройство, но не зная их психологии, только предположу.
- Это да, - кивнул Разбрыляк, листая страницы в комме, - Теперь посложнее, готовы?
- Да, Марь Ирисовна, - тявкнула Фелиса.
- Тогда выслушайте вот такую драму, - цокнул грызь и принялся декламировать с выражением:
Упыри, упыри, упыри!
От зари до зари - упыри!
И в окне! И в двери!
И вовне, и внутри -
Упыри, упыри, упыри!
Сдесь уже катались все четверо, так что Фелиса закашлялась, а Сурик закатился под куст и ржал там, обхватив уши лапами. Впрочем, он же потом вытявкнул трезвую мысль о том, что это вероятно речь того, кого оочень достали.
- Да неужели? - хмыкнул Раз, - А сам автор считает, что это чётко выражает концепцию мировоззрения!
- Сслушайте, - цокнула Елька, - Может, перевод того? Это же люто сложно.
- Не-а. Ничего особо сложного, грубо цокнуть - машинная телепатия. Колпак прочитал эту галиматью и именно его восприятие было записано как мыслеформа, которую затем осмыслил тот, кто знает наш язык. Чтобы вы знали, наши налапные переводчики работают также, просто этого не заметно. Сейчас, дайте-ка ещё...
- Укушу, - предуцокнула грызуниха.
- Не сможешь, - вполне правдиво ответил Разбрыляк и зачитал сонет 231 поэмы "Один год в дне".
Само собой, приходилось не только и даже не столько устраивать бугогашечки, сколько опять втыкаться в работу. Тут уж определение было самое прямое - преодоление сопротивления. По мере происхождения событий постоянно вылезало громадное количество незапланированных операций; их можно было автоматизировать, но куда проще ткнуть два раза курсером, чем на коленке изобретать дополнения к мягкому. Всмысле, проще как и в рамках момента, так и главное, по последствиям такого шага.
Не особо привычному Сурику начало плющить голову, когда он пытался спать, всё равно настойчиво мерещились таблицы и списки программ управления - на самом деле это было очень похоже на лихорадочный бред и здорово выматывало. Без существования рядом Фелисы трёххвостому пришлось бы очень туго, а так поглаживания мягких лапок снимали болезненное состояния заклина.
Объединение кораблей в конвой давало ещё и возможность скооперироваться с ремонтом, если что случалось - прямо на сходя со сверхскорости между кораблями перелетали трактора с инструментальными "ящиками", и происходил процесс. Сначала, правда, было заметно некоторое негодование контингента в связи с тем, что игольник со своим заводом тащится медленнее всех, причём значительно. Цеплять все корабли в одну связку было чревато по тактическим соображениям, так что соседям приходилось идти не полным ходом. Вообще же многие организмы, особенно хвиньи, таращились на спайдерфоксов с осторожностью, ибо никогда ещё не видывали, зато сильно успокаивались, когда им предъявляли грызей - рыжих пуховых шаров видали все. И знали, что кто-кто, а эти не отвяжутся, если что.
