Под мягкими лапками зашуршала опавшая хвоя и листья, почувствовался свежак сырой земли в низине; тянуло туманом и запахом близкой воды, видимо от речки. Звёзды всё также ярко светили в небе, вместе с тускло-жёлтой луной, ползущей ближе к горизонту. В кустах тренькала какая-то ночная птица, а подальше - снова бил в мешок хомяк. Пройдя с километр через лес, Фелиса вышла к грунтовой дороге, возле которой оставила аэромобиль; небольшой аппарат навроде жирного мотоцикла с крыльями стоял на полянке. Трёххвостая вскочила на сиденье, крутанула лапку, и машина, тихо забулькав, рванула по восходящей траектории в ночное небо.

Благодаря всяким хитрым штукам вроде плазменного генератора аэромобиль был способен к атмосферным полётам с громадной скоростью, так что за пол-часа легко перемещался из средних широт, заросших ковром тайги, в лесостепную зону. Тявкнуть достаточно откровенно, сырость и тем более конкретные холода Фелиса, родившаяся на краю пустыни, уважала не особо, так что радовалась возвращению ближе к дому. Конечно, она понимала, что дом суть понятие куда шире, но опять-таки ничего не могла поделать с чувствами. В то время как её летучка со сверхзвуковой скоростью неслась над облаками, в тёмном небе можно было различить слегка подсвеченные отражённым светом силуэты нескольких "иголок" - они натурально напоминали иголки, как вытянутые четырёхгранные сосульки, или кристаллы. Длина каждой такой иголочки превышала два километра, так что они виднелись вполне отчётливо.

Фелиса даже не косила глаз на автопилот - она сама видела, где родные горы и песчаная долина с дюнами. Лиса зарулила к посёлку Рах-Рётки, снизила скорость до приемлемой и посадила машину на площадку прокатного бюро, откуда её и взяла. Над низкими строениями из блоков камня-песчаника начинался рассвет, потому как трёххвостая переместилась не только на юг, но и на восток, навстречу солнцу. Со стороны пустыни задумывался о том, чтобы задуть, горячий ветер.

В отличие от леса в лунном свете, теперь можно было увидеть не только геометрию лисы, сухо тявкая, но и окраску. В то время как северные спайдерфоксы были серыми различных градаций, южане ударялись в бежевость, граничившую с желтизной - как раз под цвет песка, собственно. У Фелисы шёлковая шёрстка была ровного цвета что-то между бежевым и рыжим, а лапки ниже локтей и колен красно-кирпичной окраски, в то время как у северных пух на этих частях тушки был от чёрного до фиолетового. Собственно, южные спайдерфоксы имели те же особенности, что и жившие тут обычные лисо - феньки, как их называли. Три особо пушных хвоста, бежевых с небольшими красными полосками, делали лису куда массивнее на вид, чем она была на самом деле. Гривка из красных волос, мягких и пушных, была острижена слегка ниже плеч, а из одежды на зверьке имелись юбочка и майка, слегка прикрывавшие пушнину - куда больше из привычки, чем из какой-то надобности. Откровенно тявкнуть, самочка была прелестна - и часто так и тявкали, чтобы не умалчивать сей вполне положительный факт.

Даже дрыхший в конторе сторож, который сдавал на прокат машины, состроил не особо страшную морду от того, что его разбудили с первыми петухами - ну тоесть, сначала состроил, но разглядев лисичку, разстроил обратно. В начале того времени, когда на Пролесье стала появляться возможность использовать всякий высокотехнологичный транспорт, завозимый из межзвёздных далей, спайдерфоксы едва не наступили на известные грабли, начав прикреплять к каждому носу по личному автомобилю - но быстро допёрли, что это мягко тявкая не лучший вариант. Теперь, если кому вдруг случалась нужда в эт-самом, слетать или съездить куда, в распоряжении имелись пункты проката.

Направившись в сторону дома - лиса просто как всегда, пошла по азимуту через дюны - Фелиса смотрела на утреннее небо, и первые лучи восходящего солнца отражались в её светло-зелёных глазах. Раздумывая, она поводила ушами, отчего вокруг поднимался небольшой ветерок, как от взмаха зонтиком. Сначала трёххвостая жадно глазела на свою Родину, чтобы побольше запомнить перед расставанием, и испытывала некоторую грусть, но потом вспомнила опции, и аж вспушилась, что делала отнюдь не часто. Мысль о том, что ей лично предстоит планировать учебный бой против сквироидской Ёлки, сильно взбудораживала - хотя бы потому, что она понимала, что это практически бесполезно. Ну если только не прописать своим кораблям пятикратное повреждение в секунду, да и то не факт. С другой стороны, ну в болото, подумала лисичка, вообще-то главное это доставка завода, а учения прибочно.

Через дюны Фелиса шагала спокойно, потому как выросла сдесь и знала, откуда можно ожидать появления скорпионов и прочей неполезняшки; песок приятно холодил лапки, а когда солнце поднялось повыше - начал греть. Он начнёт и невыносимо жечь, но к тому времени лиса добралась до степной полосы, где колосились цветущие травы и оттого замечательно пахло, а по колосьям летали большущие пушистые шмели, думая о нектаре во множественном числе. В низинах, где текли речки, зеленел и лес - яркий и прозрачный, от которого видимо и хватанули свою окраску лисьи глаза. Трёххвостая сбежала по крутому склону приречной низменности, помочила лапки в воде и слегка полакала оную, присев на песочек. Глядючи на всё это великолепие, нетрудно было понять, почему мало желающих рискнуть хвостом и провести нить знает сколько времени вдали от дома... стоп, тявкнула себе Фелиса, белки тоже не в бараках живут, видали все их планеты - попробуй отличи от Пролесья. Значит, не только в этом лиса порылась.

Раздумываючи, она добралась до взнорья, угадываемого на опушке большого лесного массива по торчащим крышам, покрытым всё той же черепицей, что и тысячи лет назад. Правда, теперь над черепицей торчали антенны спутниковой связи, причём подключённые к аппаратуре под черепицей, а не просто как насест для ворон... хотя и как насест, конечно, тоже. Ещё маленьким лисёнком трёххвостая бегала по этой самой песчаной дороге, что вела к её дому, так что каждый раз лапам и глазам было приятно. Вдали по дороге соседка Агафья, крупная и слегка толстоватая лиса, тащила на коромысле вёдра с водой.

- Эй Фелла! - тявкнула она.

- Аю? - повернула уши Фелиса.

- Распуши хвост с краю! - резонно ответила Агафья и захихикала.

- Уржаться, - улыбнулась краснолапая.

- И проще шерсти распушаться.

- Обалдеть...

- Распуши и знай, куда деть.

- Понятно, словарь вызубрила от корки до корки, - засмеялась Фелиса, и юркнула в узкую калитку в изгороди из кустов.

Тут следовало ныкаться осторожно, потому как кусты были колючие, не ровен час весь пух ободрать, с распушённых-то хвостов; само собой, лиса это умела как следует. Дойдя до дома, сложенного из традиционных мало обожжёных кирпичей, зверька взяла да и подпрыгнула на открытое окно - не то чтобы у неё была такая привычка, но от этого она не видела никакой причины, чтобы так не сделать. Кому-нибудь окно могло показаться и высоким - примерно на уровне лисьего носа - но Фелиса взлетела туда, как птица, потому как никогда не отказывала лапам в нагрузке. Подождав, пока глаза привыкнут к сумеркам внутри, она спрыгнула в комнату и тут же попала в лапы к Суру. Спайдерфокс сгрёб её в охапку и лизнул в нос.

- Феллочка, пушнина моя ненаглядная.

- Сурик, - хихикнула пушнина, гладя его уши.

Уж что-что, а обществом друг друга эти двое были довольны, как морж в проруби. Сурик был крупнее и у него были не столь огромные уши - наверное потому, что больше просто некуда. Как и у лисы, у самца шкура окрашивалась мимикрически под песок, а красные лапы и окончания ушей имели чёрные пятна, что придавало ему изрядную тигровость. Трёххвостые пользовались размером ушных раковин, так что когда шептали что-нибудь только для своего лисо, говорили это прямо туда, в ухо - благо размер ух позволял поместить туда морду целиком, так что снаружи уж совсем ничего не будет слышно, даже если тявкать в голос. Именно таким образом Фелла и выслушала всё, что лис думал по поводу тисканья, и собственно не абстрактного тисканья, а её тушки.