В конце июня, к Дашкову приехал родственник из России, Егор Матвеев. Дашков заранее предупредил Лизу, что Егор -- неплохой парень, но страшно настроен против Украины, ненавидит бандеровцев и свято верит только двум людям -- Путину и Киселеву. Лиза велела Оксане Ивановне приготовить комнату для гостя, хороший, чисто украинский обед, да и сама решила не разочаровывать россиянина.

Пока Дашков ездил на вокзал, вернувшись назад уже с Егором, в холле, на видном месте, над диваном, появился большой плакат, нарисованный на ватмане:

"График бандеровки" - гласило название. Справа был нарисован угрожающий красно-черный флажок и эмблема "Правого сектора".

"Понедельник:

Поливание укропа на грядках ритуальной кровью ненавистных сепаратистов, выжатой с помощью золотого Тризуба. Сжигание чучела Путина, предварительно смазанного салом с чесноком. По окончании - исполнение Гимна Соединенных Штатов Америки.

Вторник:

Торжественная молитва, на красно-черном коврике, у памятника Степану Бандере. Поездка в Донецкую область за рабами. (Не забыть: наручники, плетки, кандалы, конфеты фабрики "Рошен" для пущего глумления над рабами).

Среда:

Утренняя молитва "Боже, храни Яроша!" Прополка грядок с укропом ритуальным инструментом, сделанным из тазобедренной кости, извлеченной без наркоза из тела пленного сепаратиста. По окончании - исполнение Гимна Соединенных Штатов Америки.

Четверг:

Избиение беременных, православных ветеранов войны. Глумление над орденами и медалями (непременно в присутствии ветеранов). Разнузданные оргии и пляски с сине-желтыми флагами на Монументе Славы у Вечного огня.

Пятница:

Распятие мальчиков из Донбасса у подножия памятника Тарасу Шевченку. Пение при этом песни: "╤ вражою злою кров"ю волю окроп╕те!" По окончании - конкурс детского рисунка "Кто лучше напишет портрет любимого Барака Обамы". Приз победителю -- возможность в следующую пятницу распинать мальчиков собственноручно.

Суббота:

Отстрел снегирей. Массовое сжигание вражеских птичьих трупиков. Целование визитки Яроша. По окончании -- исполнение Гимна Соединенных Штатов Америки.

Воскресенье:

Утренние проклятия в адрес Московской церкви. Языческие жертвоприношения из пленных сепаратистов представителям батальона "Азов". Затем, особенно изощренное издевательство -- поедание тортов фабрики "Рошен" на глазах у голодных пленных сепаратистов".

Пока Дашков и Егор внимательно читали стенгазету, Дашков - хохоча, а Егор -- очень серьезно, на лестнице нарисовалась Елизавета Васильевна. Оба мужчины разом оглянулись. Лиза была в обтягивающих джинсовых шортах с эмблемой в виде американского флага, ковбойских сапожках со шпорами, приталенной сине-желтой вышиванке и широкополой ковбойской шляпе с загнутыми полями и американским флажком. Она грациозно спустилась по лестнице, подошла к мужчинам и нежным, голливудским голосочком произнесла: "Хай!"

- Здравствуйте, - потряс ей руку Егор, - Лиза, а Вы учите английский?

- Да, - ответила Лиза, и, вспомнив, шутку Владимира Зеленского, добавила: - Чтобы забыть русский!

Дашков откровенно заржал. Егор же был непробиваем. Из кухни, едва сдерживая улыбку, вышла Оксана Ивановна с подносом. На ней была черная рубашка со значком с портретом Бандеры, красная юбка и головной чепец в виде стилизованной, черной эссесовской фуражки. Егор даже не удивился.

- Как все запущено, - шепнула Лиза мужу, который еще не отошел от вида новой формы Оксаны Ивановны, - Он -- племянник Киселева?

За обедом, она старалась придержать свой язычок, но когда Егор, в который раз похвалил изумительные полтавские галушки, она не выдержала и секретным тоном сообщила ему, что такой вкус блюду придает именно укроп.

- У него очень насыщенный аромат, Вы заметили? Ведь мы постоянно удобряем его!

Егор посмотрел в свою тарелку с нескрываемым ужасом. Лиза перестала развлекаться. В конце концов, отсутствие чувства юмора -- это диагноз, своего рода. Она аппетитно захрустела веточкой укропа, которую подхватила с блюда с овощами и подмигнула Оксане Ивановне. Бедный Егор сидел белее снега и явно боролся с тошнотой. Лиза смилостивилась и замолчала.

- Ну, мне пора, - заявила она, поднимаясь из-за стола. Сегодня у меня по графику - избиение ветеранов! Пропустить -- никак нельзя. А то исключат из бандеровцев!

Она принесла внушительную плетку, которую зимой, дурачась, Дашкову подарили друзья в честь его бракосочетания, пластмассовый судок, и отобрала туда с общих блюд еду, которая была бы по силам искусственным челюстям бабы Клавы: галушки с подливой, три котлетки, кусок белого куриного мяса.

Егор внимательно наблюдал, потом удивленно спросил:

- А Вы что, их и кормите? Не только бьете?

- Конечно, кормлю! Шоб дожили, падлюки, до следующего избиения! Дорогой, - обратилась она к мужу, - не забудь вечером пять минут попрыгать в саду, и так чтоб соседи видели, а то они решат, что ты - москаль и донесут!

Дашков чуть не полез под стол от смеха, Егор же был очень серьезен.

Когда машина Дашкова увезла Лизу к бабе Клаве, на массаж, Егор сказал Дашкову:

- Коля, как ты живешь с такой женщиной? Ужас.

Дашков откинулся на спинку стула и притворно вздохнул:

- Красивая, зараза. Все ей прощаю.

- Ну, это да, - согласился Егор.

- Бандеровки, знаешь, какие красивые? Сил нет! Поехали, посмотришь.

Они вызвали машину, долго гуляли по центру города, съездили в Музей Полтавской битвы, и, кажется, даже такой, как Егор начал понимать, что приехал сюда слишком неправильно настроенным.

Егор не понравился Лизе, может он и был неплохим парнем, но ей импонировали люди с чувством юмора. Три дня из его визита она провела в селе, с Костиком, у мамы и дяди Володи, загорала, плавала, лакомилась необыкновенно вкусными и сладкими в этом году черешнями, и гоняла на велосипеде. Дашков забрал ее только на четвертый день, когда необходимо было попрощаться с Егором, что она и сделала с превеликим удовольствием.

Но когда, на прощание, Егор все же завел разговор о "притеснении русскоязычного населения", Лиза быстренько поставила его на место всего одной фразой, да и то, сказанной вскользь:

- Знаете, Егор, лично мне - очень нравится русский язык, и, простите за нескромность, мне показалось, я владею им куда лучше Вас - такого ярого приверженца.

Егор, будучи и вправду, не слишком образованным и несколько косноязычным, смутился и замолчал.

Однако на этом, визиты русских родственников не закончились. В следующие выходные должна была приехать московская родня Николя. Лиза вздохнула: "Рано я запрятала ковбойскую шляпу". Она расспросила Дашкова, кто к ним приедет и кем они ему приходятся. Николя объяснил, что Юрий - глава семейства, его троюродный брат. Он приедет с женой Лерой и сыном, Виталиком. Виталик -- практически ровесник Кости.

"Москали" оказались потрясающими! Они катались по полу от смеха, изучив "График бандеровки", сфотографировали его, потом фотографировались с Оксаной Ивановной в эссесовском чепчике и с большим сине-желтым флагом на лестнице дома.

Дашковы целый день возили их по музеям и примечательным местам. Лере очень понравился памятный камень, откуда князь Игорь шел на половцев, и она долго позировала там мужу, ловившему удачные ракурсы с фотоаппаратом в руках. Сам Юра заинтересовался музеем Кондратюка, изобретателя ракет. Лиза сфотографировала всю семейку возле памятника Полтавским галушкам, причем Леру заставила сесть в ложку. Рассказала им и о том, что здесь -- один из духовных центров Украины, и что с Полтавой связаны или же вышли отсюда, многие светлые умы: художники, писатели, актеры, певцы, Гоголь, Котляревкий, Склифосовский, Циолковский, Мясоедов, Вавилов, плеяда педагогов, Короленко и Бог знает кто еще.