Лиза решила вернуться к зданию ОГА, на Полтавский Майдан. Было ужасно холодно, ноги совершенно промерзли, куртка пропиталась запахом гари.
Она направилась вместе с небольшой группой студенток к зданию ОГА, и вдруг ее глазам предстало зрелище, которое она не смогла бы забыть до конца своей жизни. Страшные, агрессивные, огромные и распаленные полтавские "правосеки" чинно стояли в очереди за пирожками, в застекленном ларьке на углу администрации. Должно быть, ребята здорово проголодались за несколько бурных минувших часов.
О, это Полтава, господа!
Лиза подумала, что если бы такие события происходили где-нибудь в российской провинции, то уже давным-давно все окрестные магазины были бы уничтожены и разграблены. На всех углах, победители хлестали бы водку и дрались друг с другом. Одно слово, орда...
Продавщица ларька, трясущимися руками отсчитывала сдачу, но покупатели великодушно говорили ей:
- Да не ищите, девушка. Вон ту булочку мне лучше дайте на эти деньги.
Да, это Полтава, господа!
Лиза узнала в очереди программиста Сашу из своего управления:
- О, привет, и ты здесь!
Они помахали друг другу руками. И вдруг зазвонил Лизин телефон. Без всяких приветствий, очень строгим голосом, ее муж сказал ей следующее:
- Сейчас к тебе подойдет парень, с квадратной челюстью. Без разговоров, садишься с ним в машину, он отвезет тебя домой. Если каждый раз, во время моих командировок, ты будешь так себя вести -- клянусь, я посажу тебя на цепь, в спальне! Нет, пожалуй, сделаю подлиннее, чтоб доставало до кухни. Я уже подъезжаю, буду где-то, через час, - он отключился.
За два месяца до этого, ноябрь 2013 года
Лиза бежала под деревьями. Лес, как всегда, дарил удивительные запахи, оттенки и краски; темнело, но она ясно видела перед собой тропинку, и, как всякая городская жительница, испытывала необычайную радость от дикой и первозданной красоты почти нетронутого цивилизацией мира.
Будильник запищал неожиданно и пронзительно, внезапно прервав прекрасную прогулку. Лиза бегом нащупала кнопку и радостно открыла глаза. Недавно одна старшая и очень мудрая Лизина подруга настоятельно порекомендовала ей просыпаться радостно.
- Понимаешь, - сказала Валентина Николаевна, - Если ты начнешь свой день с отрицательных мыслей: "О, опять этот чертов будильник, снова идти на эту ненавистную работу и т.д." - то так твой день и пройдет, а если ты будешь просыпаться радостной, бодрой и веселой, со словами: "Урааа! Еще один прекрасный день, вставай, дорогая Лиза! Тебя ждут великие дела!" - то твой день будет радостен и прекрасен, и все у тебя будет ладиться.
Лиза чистила зубки, и размышляла, почему так бессовестно врет научная литература? Весьма солидные источники безапелляционно утверждали, что во сне невозможно почувствовать ни вкус, ни запах, что сны - черно-белые... Лично она всегда видела только цветные! И сегодня...Она явственно ощущала и влажный, пахнущий грибами воздух, и хруст веток под ногами, и вкус поздних яблок на полянке, видела такие яркие, осенние кроны деревьев...
- Наверное, я какая-то особенная, очень чувствительная, должно быть, раз мне снятся такие сны!
Лизе нравилось думать, что она - особенная и неповторимая.
Прихлебывая кофе с топленым молоком, она рылась одновременно в шкафу и косметичке, подыскивая наряд на сегодня и продумывая, как лучше накраситься.
"Тоже вот, глупость какая, - опять подумала она, - Ну что за ненормальные правила у визажистов! Почему это женщина должна подчеркивать либо глаза, либо губы, а иначе она будет выглядеть вульгарно?! А что, если Господь даровал ей и первое и второе, на чем прикажете остановиться? Ущемить глаза подчеркнуть губы? Нет, лучше подчеркнуть глаза -- а губы слегка? Ну почему, почему только что-то одно?!"
Пойдя на компромисс, прислушиваясь все же к мнению ненавистных визажистов, Лиза слегка подвела брови, глаза, и решила сегодня не слишком подчеркивать свои яркие, прекрасно очерченные губы.
Вообще, она не слишком переживала по поводу своей внешности, ей нравилось в себе все: и лицо, и фигура, она принадлежала к той категории счастливиц, которым с рождения дарована прекрасная наружность и которые, даже если бы судьба улыбнулась им меньше, ни за что не стали бы обогащать армии пластических хирургов.
Она просто не зацикливалась на своем внешнем виде и вела себя так, словно не замечала восхищенных мужских взглядов. Хотя, конечно же замечала! А вы покажите мужчину, который не посмотрит с интересом вслед высокой, длинноногой блондинке с огромными синими глазами. Вот чем Лиза всегда гордилась, так это глазами! Не голубые, а ярко-синие, огромные и чистые, с прекрасным разрезом и невинным взмахом ресниц! Это было ее непобедимое оружие и ее лучшая защита, когда необходимо было прикинуться дурочкой и "включить блондинку".
Бывая одна, она часто поднимала глаза к небу и говорила: "Спасибо тебе, Господи, что ты даровал мне глаза такого же цвета, как твой Небесный Престол!" Да, такими глазами можно и нужно было гордиться! Зеркало души...
Отношения с Господом у Лизы тоже были особые. Когда-то в детстве от матери - уроженки Западной Украины и очень набожной женщины, Лиза крепко усвоила одно правило: Бог - это наш отец небесный! Вот как с отцом она себя с ним и вела, разговаривала, делилась радостями и горестями, просила у него все, что казалось ей нужным и необходимым, рассказывала о своих делах и главное - благодарила! За здоровье, за внешность, за необыкновенную красоту природы, которую ей дано лицезреть. Она действительно любила Бога, Творца и Созидателя во всей его необъятности, непостижимости и величии!
После того, как ушел из жизни ее отец, Лиза стала общаться с Богом даже чаще обычного. Ей, почерневшей от этой внезапно свалившейся на семью утраты, знакомый священник, отец Павел, как-то сказал: "Ты же верующая, Лизонька. Ты же понимаешь, что он просто ушел в другое измерение. Относись к нему так, словно он в другой комнате, ты можешь о нем молиться, с ним разговаривать, просто видеть его не можешь".
Только после этого разговора ее "отпустило", она начала есть, пить, и даже снова научилась радоваться жизни. В канун сорокового дня после смерти отца, Лиза мысленно попросила его: "Папа, приснись мне, пожалуйста. Я хочу видеть, куда ты уйдешь". Он приснился, веселый, шутливый. Сидит на стуле и острит, как всегда, вытянув вперед свои длинные ноги. Повсюду - зелень, листва, чудесные ароматы цветущих садов. Вокруг какой-то горный поселок с крошечными, словно нарисованными домиками под красными черепичными крышами. А сама Лиза смотрит на это дивное селение сверху, потому что движется по канатной дороге, в красивой кабинке...И опять так ясно ощутимы все цвета, оттенки и запахи....Как это люди черно-белые сны видят?
В то утро, после сорока дней гнетущей безысходности, Лиза впервые проснулась умиротворенной.
Отец Лизы, Василий Андреевич Сологуб, был потомком чудом уцелевшего после сталинских чисток, старинного украинского рода из Полтавщины, славного своими походами на турков. Несмотря на мирную профессию учителя, Василий Андреевич обладал воинственным характером, унаследованным от предков, был вспыльчив, язвителен и фанатично гордился своим происхождением. Лиза с самого раннего детства знала, что ее прабабушка была из польского графского рода Краснецких, а сами Сологубы приходились родней даже Николаю Васильевичу Гоголю. В доме хранилось несколько старинных вещей, опять-таки, чудом уцелевших после всех ссылок, арестов и депортаций прабабушки Краснецкой. Сохранилась только одна фотография времен ее молодости, и Лиза отчетливо осознавала, от кого она унаследовала глаза, великолепно очерченные губы и упрямый, выдвинутый вперед подбородок.
Несмотря на все тяготы жизни, прабабушка Краснецкая сумела не только дожить до глубокой старости, сохранив ясный ум и твердую память, но и выполнить свою главную миссию на земле: родить, сберечь и дать дорогу в жизнь двум своим детям.
