В отношениях Лизы с церковью произошли странные изменения. Она вспомнила, как недолюбливал клан священников ее покойный отец. На упреки мамы, почему он не посещает храм, папа всегда отшучивался: "Аннушка, я очень люблю Бога, но терпеть не могу клуб его фанатов на земле!"

"Похоже, я становлюсь похожей на папу, - думала Лиза. - И что мне делать? В церкви Московского патриархата я больше не хочу ходить. А церкви Киевского патриархата -- какие-то, вроде, не очень каноничные. Не подумать ли о католиках? У них такие красивые обряды..."

Лиза позвонила своему духовнику, отцу Павлу, и сказала, что хотела бы поговорить с ним. Она подошла к храму, но не вошла внутрь, дождалась окончания службы и пригласила батюшку выпить кофе в ближайшей кафешке. Посетители кафетерия с интересом наблюдали за необычной парой: хорошенькой блондинкой и высоким бородатым мужчиной в черной рясе, расположившимися за столиком. Лиза улыбнулась, представив, какие интересные фотографии лягут сегодня вечером на стол ее мужу.

- Лиза, я вижу, ты сегодня в отличном настроении, - сказал отец Павел.

- Да, отец Павел. Вы не представляете, как я устала грустить. Мне это вообще раньше было не свойственно. Я устала от войн и революций. От несчастных глаз беженцев. От ужаса, застывшего в глазах наших ребят, переживших сражения. От подлости и вранья "старшего брата". От хитрого коварства западных европейцев и американцев. Знаете, отец Павел, нас никогда не возьмут в "золотой миллиард"! Хоть мы умны, красивы и работоспособны. Но у нас колоссальный недостаток: мы непредсказуемы, плохо прогнозируемы и слишком воинственны. Не вписываемся в масонскую картину мира. Вот так! Мы остались одни на поле боя, дорогой отче, и рассчитывать можем только на себя! Нас предали все. Ну, разве что, поляки, грузины, прибалты и сенатор Маккейн за нас. Отличный парень! Я его еще с Майдана заприметила. Но, знаете, у меня нет претензий к Богу. Никто ведь и не обещал нам, что наше поколение не увидит войны. И никто не обязывался дарить безоблачное небо.

- Лиза, с тобой всегда так интересно беседовать. Ты необычна, как твой отец.

- Я сегодня тоже о нем постоянно вспоминаю. Надо будет съездить на кладбище. А можно, я Вам службу закажу, панихиду? Я давно его не поминала.

- Конечно, Лиза.

- Отец Павел, Вы хорошо знали отца, скажите... Вам не кажется, что папа был... масоном?

Отец Павел странно дернулся на своем стуле, пролив немного кофе на колени. Лиза поняла, что она на правильном пути. Батюшка неторопливо вытащил из подставки салфетку и тщательно вытер кофейное пятно.

- Это почему же ты так решила?

- Интуиция. Я так чувствую! И, потом...Вы знаете многих людей, которые не являясь членами коммунистической партии, спокойно возглавляли кафедры в советских институтах? Для него всегда были исключения... Знаете, он знал столько удивительных вещей...В последний год жизни он научил меня очень интересным приемам. Например, как управлять погодой. О, не смотрите на меня с таким упреком! Я никогда не злоупотребляю своими способностями!

- Лиза, это разговор не для кафе. Скажи, почему ты перестала приходить ко мне на исповеди?

Лиза честно призналась, какое смятение царило в ее душе, и как она никак не могла разобраться, к какой же конфессии ей теперь принадлежать и какие храмы посещать.

- Так что, отец Павел, - вернулась она на прощание к волнующей ее теме, - Вы ничего не хотите рассказать мне о папе?

Повисло молчание.

- Ну, как хотите. Это Ваше право. Храните свои тайны. Но и меня Вы знаете тоже! Я обязательно докопаюсь до истины!

Они договорились встретиться через два дня, после церковной службы. Лиза попрощалась, но не попросила благословения, как раньше. Они вышли из кафе вместе.

Через два дня, одевшись в простое, черное в белый цветочек длинное платье и белую косынку, Лиза приехала в храм, прямо к началу службы. Отец Павел заметил ее и слегка кивнул.

После службы она подошла к нему:

- Я готова к исповеди. Но не к причастию.

- Хорошо. Мне будет очень больно, если ты уйдешь к католикам, - грустно признался ее духовник.

- Правда? Не уйду. Я хорошо подумала. Все-таки, католицизм чужд мне, я -- православная душа. Полагаю, свою религию надо любить. И своего мужа надо любить. Иначе, какой смысл тогда веровать, и какой смысл жить с нелюбимым мужчиной?

- Лиза, ты уморишь меня!

- Вы знаете, мне и муж всегда так говорит.

- Ты изменяла мужу?

Лиза вдруг разозлилась. Вот почему, буквально все священники, начиная разговор с нею, всегда задают один и тот же вопрос! "Неужели я выгляжу такой б....дью?"

- Нет, отец Павел, не изменяла! - с вызовом ответила Лиза, - Я не изменяла своему первому мужу, не изменяю своему второму мужу, и, если Господь пошлет мне третьего мужа, то, уверяю, я и ему не буду изменять!

Она очень дерзко посмотрела в глаза священнику.

- Лиза, ты не готова к исповеди. В тебе нет ни необходимого для этого смирения, ни почтения.

- Извините, отец Павел. Вы правы. Но, боюсь, у меня уже никогда не будет смирения! Пока идет это противостояние с Россией!

- Лиза, - вздохнул отец Павел, - подожди меня, тут еще три человека на исповедь стоят, и, потом пойдем с тобой лучше кофе попьем.

- Хорошо.

Они долго прогуливались в скверике возле кофейни, и им обоим было что сказать друг другу, и что послушать. Лиза была довольна беседой. Она многое выяснила и многое поняла.

- Мне кажется, отец Павел, что очень скоро православные церкви Украины объединятся, не будет больше отдельно Московского и Киевского патриархатов, будет единая Украинская православная церковь. Как когда-то...В стольном граде Киеве... Время пришло.

Отец Павел загадочно улыбнулся.

- Знаешь, Лиза, интересные новости пришли со Святого Афона... Святые старцы считают, что разбужен дух Древнего Киева. И быть Киеву прежним!

Лиза улыбнулась:

- О, еще как разбужен! Ух, и других разбудим! Отец Павел, а Вы слышали о предполагаемом новом политическом союзе, Балто-Черноморском? Нет? Да Вы что! Сейчас, в определенных кругах, только об этом и говорят! Нам, центру Европы, надо противостоять не только России, но и Западной Европе! Новая Речь Посполитая! Объединение стран Прибалтики, Украины, Польши... Те страны, что в старину охватывали весь путь из варяг в греки! А потом, если все пойдет хорошо, пригласим Белоруссию, Болгарию, Турцию, может, кого еще... Ну и что, что Турция - мусульманская страна? Это очень неплохо...Это даже удачно! Греция? Нет, Греция - не подходит, она полностью под российским протекторатом...

Они говорили больше часа. Когда прощались, Лиза попросила благословения и, приложившись к руке батюшки, поцеловала вышитый на его рукаве крест. Она осталась в православии.

Неделей позже, погожим июньским днем, в обед, чета Дашковых посетила интересное мероприятие -- съезд волонтеров области. Лиза надела простое, но дорогое льняное платье с решетиловской вышивкой: белым по белому и босоножки на довольно высоких каблуках, волосы она подобрала, стояла тридцатиградусная жара. Дашков был в легких льняных бежевых брюках и белой рубашке с коротким рукавом.

Он отпустил водителя и сказал, что тот понадобится ему не раньше, чем через два часа. Заседание проходило в актовом зале крупного сельскохозяйственного комбината. Войдя в зал, где работало два кондиционера и было достаточно прохладно, Дашковы почти сразу увидели знакомых: чету Надригайло, Юрия Одарича - хозяина одной из местных сети аптек, и, конечно же, бизнес-вумен - Эллочку Зайченко, с которой познакомились совсем недавно, на благотворительном детском балу 1 июня, в честь Дня защиты детей.

Эллочка, удивительно недалекая особа, в отличие от своей знаменитой тезки Эллочки -- Людоедки, имела, тем не менее, несравненно больший словарный запас, никак не меньше двух тысяч слов, что, впрочем, отнюдь не мешало ей удачно вести свой бизнес: ей принадлежало три небольших ресторанчика в черте города. Она долго "выстраивала глазки" Дашкову, упорно пытаясь привлечь его внимание. Николя никак не реагировал. Наконец, порядочно устав и, по-видимому, исчерпав весь свой наступательный потенциал, она шепнула Лизе: