- Здорово придумано, да? Ирочка, вот тебе маленький презент из Соединенного Королевства, - Лиза достала из сумки дорогую английскую губную помаду в коробочке, - Тебе понравится цвет, и ничего такого не подумай, я всем друзьям подарки привезла. Ириш, кажется, я начинаю утомляться от безделья, и, наверное, пришло время заняться чем-то серьезным. Я давно мечтаю создать детский благотворительный фонд, но ты сама знаешь, с какими проблемами мне придется столкнуться. Всякие инспекции, инсекции, дезинфекции - пошутила она, - Поэтому, мне очень хочется, чтобы в городе прошел слух, что мой Фонд работает под протекторатом больших людей, и чтобы меня никто не трогал. Предупреждаю, я ничего никому не собираюсь отстегивать, а собираюсь помогать брошенным детям. ╤ хочу, щоби мене не ч╕пали, - перешла она на украинский. - А ╕накше я "Правому сектору" поскаржусь!(Укр. "И хочу, чтобы меня не трогали. А не то я "Правому сектору" пожалуюсь!")
Ира улыбнулась, но задумалась.
- Лиза, а ты вступила в "Правый сектор"?
Лиза огляделась по сторонам и зашептала Ире на ушко:
- Нет. Если честно, вообще, из ПС, я только с твоим сыном знакома. Но, мне нравится, что по городу поползли такие слухи. Прошу тебя, ничего не опровергай, и делай загадочное лицо, если тебя об этом спросят. Понимаешь, это здорово поможет мне в бизнесе!
- Лиза! Да ты авантюристка!
- Ха! Еще какая!
На следующее утро, Лиза сидела на втором этаже здания мэрии, заполняла бланки и платила в банк пошлины и взносы. Она собиралась стать частным предпринимателем и открыть свой Фонд. Лиза не знала, сколько времени процедура регистрации занимает у других, но ей все оформили за два дня. Среди чиновников прошел слух, что дамочка -- непростая, мало того, что она - "своя", из госслужбы, так она еще и с "Правым сектором" дружит...да и муж у нее -- нефтяник...
В двадцатых числах мая, новоявленная глава детского Благотворительного Фонда "Наше майбутн╓" (Укр. "Наше будущее"), "мадам Дашкова" - как стали, за спиной, называть ее в городе, въехала в свой офис на улице Старовокзальной. Помещение было приличное, недавно отремонтированное. Дашков приехал посмотреть и послушать ее пожелания.
На следующий день, в офис приехали строители, и с помощью перегородок, выделили в помещении три отдельных комнаты. Одна из них стала кабинетом Елизаветы Васильевны, и туда весь день свозили офисную мебель и комнатные цветы в горшках. Выделила Лиза и комнату "для релакса", как она ее назвала. Там был большой, красивый мягкий уголок и три пальмы в горшках. Больше - ничего. Все остальное помещение -- огромная приемная. И мебель, и цветы, и все прочее обошлись Дашкову в колоссальную сумму, но Лиза, немного узнав об истинном размере состояния мужа, перестала вести себя чересчур скромно. Тем более, он сам ее в этом неоднократно упрекал.
- Николя, там, у цветочной клумбы, на входе, слишком высокий бордюр, Привези строителей, и пусть обрежут его. Я сегодня уже два раза на него чуть не упала! Николя, бухгалтерию и отчетность я буду вести сама. Но мне понадобится девочка в приемную. У тебя есть кто-то на примете? Не хочу брать чужих.
Дашков напомнил ей, что в прошлый приезд "к старушкам" в Миргород, тетка Алена просила его подыскать место своей родственнице из села, полусиротке, Марусе, которая закончила учебу в техническом университете и не может найти работу.
- Отличная идея! Помогать сироткам будет сиротка! Везите мне Марусю, я на нее посмотрю и все решу. Николя, но если она мне не понравится -- не обессудь, будешь ты ее у себя где-то устраивать. Бросить сиротку тоже ведь нельзя.
Дашков улыбнулся.
- Лиза, ты -- удивительная женщина. Порядочная. За всех переживаешь...Умеешь разделить чужую радость, разделить, а не позавидовать. Ты так обрадовалась, когда я дарил автомобиль Нике и Уильяму...Ты так кричала и хлопала в ладоши, словно я тебе его подарил...Моя девочка...Я отдаю тебе в распоряжение белый "пежо" из моей фирмы и водителя Алексея.
- Урррааа! Мой самый любимый на свете! - пропела она голосом Светланы Лободы, обняла его и поцеловала.
Маруся оказалась преотличной девчонкой! Бойкая, быстрая, в меру языкатая, хваткая и смышленая. Она была очень хорошенькой брюнеткой с ясными серыми глазами и курчавой косой до пояса, настоящей украинской красавицей, и Лиза шутливо пригрозила мужу:
- Не дай Бог тебе завести с ней шашни!
- О, мадам, за кого вы меня принимаете? Я давно выучил, что "за совращение несовершеннолетних" - это статья, а не тост.
- Да ей уже двадцать два! Ничего себе, несовершеннолетняя!
Лиза вновь "втянулась" в трудовые будни. Правда, это были уже совсем другие будни. В десять утра ее привозили в офис, она проводила там время до полудня, потом ехала домой обедать, отвозила Костю на тренировку, сама шла на занятия языками, отвозила Костю домой или к маме, и возвращалась в офис где-то к 15-ти часам. Потом еще два часа работала и ехала в бассейн. К семи вечера, если она не встречалась с подругами или не шла на какой-нибудь концерт или выставку, Лиза обычно уже была дома.
Марусю Лизе очень быстро удалось "обтесать". Она велела ей брать уроки украинского и говорить без сельского акцента, купила ей пару-тройку приличных деловых костюмов, назначила высокую, как для Полтавы, зарплату, но главное, они с Дашковым нашли Марусе жилье -- Николя впустил ее пожить в свою двухкомнатную квартиру из своей прошлой, холостяцкой жизни. Девчонка была без ума от счастья и очень-очень старалась.
Пару раз Лиза замечала, что Маруся, пожалуй, черезчур пытается понравиться Николаю Николаевичу, но она отгоняла неприятные мысли. "Никакая Маруся со мной не сравнится!"
Дела у Лизы сразу пошли хорошо. Ей совершенно не докучали никакие проверяющие. А все вопросы по налогообложению, она решила при встрече в ресторане с начальником юридического отдела налоговой, своей бывшей коллегой по райисполкому, Мариночкой Остапенко.
Разумеется, самый первый взнос в ее Фонд сделал концерн супруга, а дальше, пошло-поехало. Она не требовала у предпринимателей и директоров больших сумм, всегда -- очень посильные, напечатала собственные буклеты, излагающие в доступной форме цели Фонда, сообщала об открытости и прозрачности работы своей бухгалтерии, и всегда предлагала спонсорам самим проверить работу Фонда. Разумеется, все отказывались.
Елизавета Васильевна Дашкова была так хороша собой, так весела, так умела обворожить собеседников, где-то моргнуть, где-то многозначительно промолчать, что деньги полились в Фонд рекой. Особенно, почему-то старались кавказские предприниматели. Причину Лиза узнала гораздо позже. Ведь она, со свойственной ей самонадеянностью, полагала, что причина -- ее личное обаяние.
Уже через две недели, мадам Дашкова перезнакомилась действительно, чуть ли не со всем городом, включая педагогический состав двух детских домов. Она сразу пришлась там всем по душе, благодаря тому, что представилась "дочерью профессора Сологуба". Здесь все чтили память покойного Василия Андреевича, широко известного в преподавательских кругах города, и Лиза моментально и там стала "своей".
Однако, она сразу показала характер, заявила, что все деньги, выделяемые Фондом, будет контролировать лично, и первым делом, занялась питанием воспитанников. Скудный рацион детей изрядно пополнился мясом, рыбой и фруктами. Вскоре, она выделила деньги на ремонт хозяйственных помещений, и строго контролировала их расход. В связи с аварийным состоянием хозстроений, она добилась через суд разрешения не проходить громоздкую процедуру тендерного отбора. Иск в суд, ей тайно подготовил молодой прокурор Надригайло, так как у самой Лизы еще не хватало достаточного юридического опыта для составления подобных документов, а нанимать собственного юриста было дороговато. Занималась ремонтом строительная фирма Игоря Корниенко.
