- Ох, Лизанька, какое там писать, рукой, иной раз не пошевелю.
- А Вы диктуйте. Да, баб Клав, увидеть Париж - и умереть - это фигня! Родиться в Украине - и выжить - вот это подвиг!
Она втерла зеленый, пахнущий травой крем, в поясницу бабе Клаве и прошлепала в ванну помыть руки. В ванной лежали гранаты. Настоящие РГДшки.
Лиза мигом выскочила и с криком побежала к старушке:
- Баба Клава, это что у Вас там, гранаты? Вы где их взяли?
- Лизанька, успокойся, детка. То -- учебные. Я ж в школе долго инструктором работала. Дык вот теперь, думаю, надо учить людей защищаться. У меня и автоматы Калашникова он там, у кладовке припрятаны. Дык те -- настоящие, взаправдышные. С патронами. Патроны, правда, учебные. Я их потихоньку спендюрила, когда в школах отменили военную подготовку.
- Баб Клав, да Вы -- террористка настоящая, - рассмеялась Лиза. - Знаете, я и сама уже записалась на курсы рукопашного боя для женщин. Мало ли. Такие умения лишними не бывают. А научите меня стрелять? А ножи кидать Вы умеете? Эх, жаль!
Вечером она рассказала Дашкову о своей поездке к Черпаковой.
- Николя, ты представь, до чего дошло! Ветераны собираются учить людей стрелять и бросать гранаты! Это немыслимо! Мир сошел с ума!
Дашков только вздохнул.
Лиза села за пианино и заиграла песню "Аббы" "Happy new Yair", ей нужно было немедленно успокоиться.
Через два дня, Лиза, в сопровождении Анатолия, который теперь, фактически стал ее охранником, поехала поездом в Киев, оформлять британские визы себе и Константину. Быстро оформив документы в визовом центре (Лиза пришла к выводу, что Дашков и тут был "своим человеком", на все про все у нее ушел всего час), она заказала авиа-билеты до Лондона, на рейс 24 апреля.
Потом они с Анатолием взяли такси, и попросили водителя отвезти их на Институтскую.
Лиза не погнушалась встать на колени, на мокрую от дождя, еще недавно окровавленную брусчатку. Она зажгла лампадку, положила поверх огромной стены из живых цветов свой, скромный букетик из шести гвоздик, перевязанных сине-желтой ленточкой, и не смогла сдержать слез.
Анатолий, с которым Лиза очень разговорилась и подружилась в поезде, молча, стоял сзади, сняв кепку. Доставая носовой платок, Лиза впервые подумала, что будучи когда-то ментом, Анатолий мог испытывать здесь совсем иные чувства, нежели она. Ведь здесь убивали и беркутовцев. Причем, как показала экспертиза, стрелял по ним все тот же снайпер. Стрелял по представителям обеих сторон конфликта. "На что рассчитывал? Ведь экспертиза все покажет, - подумала Лиза. - Боже, ну о чем я опять думаю!"
- Поехали, Толик, - сказала Лиза, поднимаясь, - Водитель нас уже заждался.
До вечернего поезда оставалось пять часов времени, и Лиза упросила Толика сопроводить ее в Межигорье, ей очень хотелось увидеть резиденцию Виктора Януковича "Хонку". Теперь, после победы Майдана, доступ туда был открыт всем желающим.
Анатолий, отзвонившись Дашкову, получил "добро", и повез Лизу в Межигорье. Резиденция произвела впечатление на Елизавету Васильевну, особенно парк. Она дала себе слово, что обязательно приедет сюда позже, с семьей, когда распустятся листья. За особую плату, им удалось даже посмотреть знаменитый золотой унитаз. Ей очень понравился пролив и знаменитый ресторан на воде - корабль "Галеон". Правда, внутрь их не пустила охрана.
В поезде, поужинав, они опять разговорились с Анатолием:
- Толик, я -- в шоке. Вот была я когда-то в Софиевке, в Уманском парке. Там граф Потоцкий, такую красоту построил для своей любимой женщины! И стоит этот парк двести с лишним лет, и еще столетия простоит. Вот на такой проект можно потратить целое состояние, это я понимаю! Потомки через столетия восхитятся. А тут -- золотой унитаз...люстра за восемь миллионов евро... Жлобство. Впрочем, у мальчика -- та еще судьба. Сиротское детство, тюремная юность...Жуть. Знаешь, где-то мне Яныка даже жалко. Может, он так компенсировал несчастливое детство? И ничего, что страна подыхает от нищеты, главное -- золотой унитаз. А мы еще смеемся над древними правителями и их чудачествами. По-моему, все властьпридержащие -- чокнутые! Сколько миллиардов долларов он вывез наличкой? Тридцать два? Так что ему теперь западные санкции! А Украина, и так обокраденная до нитки, осталась ни с чем! Уууу, как я ненавижу Запад и Рашку! Как подло они нас подставили с этим Будапештским соглашением! Да будь я президентом - ни за что не отдала бы ядерное оружие! Продажные козлы! Вечно у нас при власти -- продажные козлы!
На этой веселой ноте они и заснули. Ехали они плацкартом. Не потому, что Николя было жаль денег на купе, именно Дашков покупал им билеты, а потому, что в купе, одиноко едущую женщину и одиноко едущего мужчину, могут посетить отнюдь не праведные мысли, так, очевидно, размышлял ее муж.
Утром, на вокзале, он встретил ее, вручил букет тюльпанов. Костик еще спал, было пять утра. Она поцеловала его, бодренько отчиталась о поездке, сказала, что визу оформила на пять лет, а потом ее можно будет продлить до девяти лет, что все их документы перешлют в Варшаву, и только потом в Англию, таков новый порядок, и рассказала о своем впечатлении от прогулки по Межигорью.
- Николя! Мы как -- нибудь, по теплу, сядем в дядь Володин "Мерс" и чухнем туда гулять на весь день, всей семьей!
- Обязательно, моя девочка! Так говоришь, прекрасный там воздух?
- Потрясающий! Растения -- как в Ялтинском ботаническом саду. Парк -- в нескольких уровнях, крутые спуски, мостики, водопады. Можно брать велосипеды напрокат. Красотища! Николя, а что это за толпа у военкомата, в такую рань?
- Лиза, да тут каждый день такие толпы. И военкоматы круглосуточно работают. Все идут в армию, защищать страну!
- Вот это да! Знаешь, это звучит, конечно, чудовищно, но, по-моему, мы именно Путина должны благодарить за то, что наконец оформились в нацию и перестали быть подданными. Что бы еще могло так сплотить нас, как не российская угроза? Слава Украине! - крикнула она в окно будущим бойцам, мимо которых проезжала.
- Героям Слава! - хором отозвались ребята и мужики.
Дома, позавтракав, и проводив Костю в садик, сегодня его отвозил Алексей, она вошла в кабинет Дашкова и заявила:
- С сегодняшнего дня, Николя, я ввожу у нас дома новую киевскую моду: "Я не буду розмовляти на мов╕ окупанта!" (укр. "Я не буду разговаривать на языке оккупанта!") С сегодняшнего дня, мы все вспоминаем, кто мы и откуда произошли, и говорить будем только на украинском!
- Лиза, ты в своем уме? Я прекрасно понимаю украинский, но разговаривать...Я же не умею!
- Научишься! Какие твои годы!
Она не отвечала на его вопросы, если он обращался к ней на русском, а он слишком привык к разговорам с ней, чтобы отказать себе в этом удовольствии. Дашков психовал, без конца лупил кулаками по дубовой панели, бегал, орал и ... выучил украинский язык.
Ей очень нравилось учить его по ночам.
- Николя, вот очень интересный глагол -- кохатись. Это значит - заниматься любовью. Ну, в нашем случае. Видишь, как красиво звучит. Кохання -- это любовь.
- Это я уже запомнил!
- Однако, если в компании ты услышишь такое окончание тоста "Кохаймося!", то это -- не призыв бежать трахаться, это -- призыв относиться друг к другу с уважением и любовью.
- Я постараюсь не бежать...- улыбнулся Дашков.
- Николя, кстати, как по-украински "глагол"?
- Э-э-э, диеслово.
- Правильно! То есть слово в действии. Тебе сейчас тяжело, но потом, ты меня еще поблагодаришь! Потом, ты начнешь понимать абсолютно все славянские языки, вот увидишь.
- Я убью тебя, лодочник!
- Правильно говорить: я люблю тебя, лодочник! Вот, еще, берем, к примеру, такое прилагательное, которое есть и в мужском роде, но применяется, преимущественно к женщине. Как будет "прилагательное"?
