- А ты -- прекрасно. Совсем, как прежде.
Она уже не слушала, шла дальше, по берегу. А он стоял и смотрел вслед прекрасной, длинноногой, чужой блондинке.
- Ке белла! ( Ит. - Какая красивая!) - услышал он отзыв двух итальянцев, мимо которых только что прошла его жена. Мужчины тоже обернулись ей вслед и провожали ее глазами.
Он вздохнул и начал подниматься наверх, к зданиям. Потом, вдруг, развернулся, и помчался ей вслед. Он догнал ее и рывком развернул к себе.
- А это что? Ты не хочешь мне объяснить?
Он всучил ей тонкую пачку листов А-4 с набранным текстом. Она взглянула и обомлела. Там полностью была распечатана ее переписка с Роутером. Он влез в ее ноутбук! Он знал о ней все!
- Коля, ты -- больной человек, вот все, что я могу тебе сказать. Эти твои слежки, фотографирование, читание переписки. Ты и в трусиках моих рылся?
- Я спрашиваю тебя, что это такое? Ты завела шашни с английским министром, а меня обвиняешь в измене!
- Коля, писать -- не трахаться.
Она опять пошла вдоль берега. Потом оглянулась:
- Если твое мужское эго задето тем, что от тебя ушла жена, я разрешаю тебе говорить всем друзьям, родственникам и знакомым, что это ты меня бросил. Обещаю ничего не опровергать и не комментировать. Да мне и не осмелятся задавать подобные вопросы!
14 августа Лиза опять приехала в Неаполь, на семейную вечеринку в честь шестидесятипятилетия Доменико Чичорелло. Маша встретила ее на вокзале, вся восторженная и хорошенькая, она была заметно взволнована, потому что именно на завтрашней вечеринке, они с Доменико решили объявить всем о своей помолвке.
Лиза быстро плюхнулась в Машкину машину, рассказала ей, о приезде Дашкова и об их разговоре. Восхитилась отдыхом и Италией.
- Машка, вот смотрю на вас, на англичан, и думаю: хоть торчком, хоть ползком, а Украине надо двигаться в Европу. И только туда! Надо!
- Бета, так он приезжал?! Какой мужчина был в твоей жизни!
- Да. Был. Ключевое слово -- был.
Весь вечер они подбирали и примеряли наряды. Все Машины шкафы были перерыты. Обе нервничали, Маша -- из-за предстоящей помолвки, Лиза -- из-за того, что морально не была готова к светским мероприятиям, но очень хотела произвести приятное первое впечатление. Она знала, какие итальянцы -- пижоны, как ценят красивые шмотки, и как внимательно они отнесутся к ее наряду.
- Так ты теперь будешь синьора Чиччолина? - поддразнила она Машку.
- Ах ты, язва белокурая! Чичорелло! Доменико Чичорелло! Что это за платье ты выбрала? Из него сиськи прямо вываливаются!
Лиза подбоченилась и выдала:
- С каких это пор, разврат считается грехом, в стране, где правил Берлускони?
Машка покатилась со смеху.
- Бета, ну, кажется, ты уже совсем здорова!
- Машка, это же шутка команды КВН из Пятигорска! Я скачаю тебе игры КВН, соскучилась, небось, по нашему юмору? Я обожаю Пятигорск, и прошлый состав, и нынешний. Это что-то!
- Скачай, моя лапочка. О, Бета, я нашла тебе то, от чего все будут без ума!
Вечером Лиза общалась с Украиной по скайпу, сначала с мамой и Костей, потом -- со Светкой. Она безумно соскучилась по сыну, и сказала ему:
- Костик, если хочешь, я никогда больше не буду уезжать без тебя!
- Мама, мне очень хорошо в селе! Я никуда не хочу уезжать! А ты -- выздоравливай скорее! А правда, что бабушка Маша выходит замуж? Так у нее будет свадьба?
Юбилей профессора Доменико Чичорелло отмечали в ресторане его невесты. Наивная Лиза, ожидавшая увидеть скромную кафешку на шесть столиков, потрясенно остановилась у входа в двухэтажный ресторанный комплекс в центре Неаполя. Она обернулась к тетке:
- Только не говори мне, что итальянские официантки столько зарабатывают!
- Бета, этот ресторанчик...мне помог купить Доменико.
- О, мне не терпится увидеть этого синьора!
Мария надела на сегодняшний вечер длинное белое платье, с ниспадающими ассиметричными складками вверху, на одной бретельке и с широким поясом, прекрасно подчеркивающим ее талию. Из украшений выбрала жемчуг. Он восхитительно смотрелся на ее белоснежной коже и черных волосах. Лиза была тоже в длинном платье, бирюзовом, шелковом, в мелких розовых цветочках и тоже, с широким, белым поясом. Верх украшал белый воротничок. В этом платье она была похожа на гимназистку. Девчонки выглядели обворожительно. Волосы Маши были уложены в замысловатую прическу. Лизины -- только слегка подкручены вертикальными прядями.
Единственное, что раздражало Лизу этим вечером -- это опять-таки проклятый языковой барьер! Она постоянно обращалась к тетке за переводом.
Профессор Чичорелло выглядел лет на пятьдесят, Лиза долго стояла столбняком, не в силах поверить, что высокому, шутливому и жутко обаятельному брюнету Доменико, сегодня исполняется шестьдесят пять лет! "Это морской воздух? Или питание? Или наследственность?"
В конце концов, она поняла, что отличает европейцев от украинцев. Глаза, взгляд. У европейцев был спокойный, уверенный в себе и завтрашнем дне взгляд. У украинцев, даже самых богатых, таких взглядов не было никогда! Все они были либо высокомерны, либо агрессивны, либо заносчивы, либо безучастны, либо затравлены, случалось, бывали веселы, но чаще - обеспокоены. "Вот чего у нас нет, даже у самых крутых -- стабильности, уверенности в завтрашнем дне. Ведь у нас, запросто свергают даже законно избранных президентов".
Доменико, которому она подарила редкую книгу о растениях, рассыпался в благодарностях и поцеловал ей руку. Она поняла, что он говорит Маше, какая замечательная у нее племянница. Лиза действительно произвела впечатление на гостей тетушки. Гости знакомились с ней и вовсю сыпали комплиментами, она даже порозовела от удовольствия, и тут Доменико подвел к ней высокого, подтянутого мужчину, где-то под сорок. Это и был его сын, Антонио. Он был смугл и черноволос, как отец. Его черные глаза сразу поймали ее синеглазый взгляд, и не отпускали его.
"Все. И этот -- мой, - сразу, безошибочно определила Лиза, - Господи, ну зачем мне эти восторженные взгляды, если я больше не в состоянии на них ответить? Я ненавижу мужчин!"
Антонио Чичорелло был упрям. Он был очень сильным и волевым человеком. Возможно, с его работой и нельзя было быть другим. Лиза машинально отмечала все это про себя. Приехала на вечеринку и дочь Антонио, хорошенькая тринадцатилетняя малышка, Фьора, с большим букетом роз для дедушки. Доменико рассказал Лизе, что не общается с бывшей невесткой, и то, только потому, что та не изъявляет такого желания, но очень рад, что она не возражает против его общения с внучкой.
- Видишь, она и сегодня подвезла ее к ресторану, но не зашла с ней. А вечером приедет забрать ее. Женщины -- странные существа. Ведь я не ссорился с ней.
"Вы, может и не ссорились, - подумала Лиза, - но неизвестно, что Ваш сын вытворял! По-моему, он -- просто диктатор!"
"Диктатор" вновь оказался возле Лизы. Они сидели рядом, танцевали тоже вместе. В зале стоял рояль, но Лиза сделала знак тетке, что играть не будет, и чтоб та не приставала к ней с этим, и не ставила ее в неудобное положение. Та кивнула.
"Странно, - размышляла Лиза, - раньше, я бы непременно выпендрилась, сыграла что-нибудь, спела бы...или станцевала. А теперь...Не хочу! Ничего не хочу! Боже, что нужно от меня этому маньяку?" Она перехватила взгляд Антонио. "Да что они все во мне находят? Я просто отдыхаю. Могу я просто поприсутствовать на помолвке родной тетки?!"
Кухня была изумительной. "Мне нельзя жить в Италии, - с грустью думала Лиза, доедая суп из морепродуктов, - иначе я буду весить сто килограммов! Это в лучшем случае".
Она пила какое-то очень вкусное, красное вино и не хотела пробовать других напитков. "Диктатор" был заметно очарован, они говорили уже без перевода, зачем он нужен, после трех бокалов вина...
