При слове «машина» у Июльки замерло сердце. Ей до смерти хотелось покататься на диковинке. Неужели бабушка откажется от такого приключения? Впрочем, её опасения были напрасными. Августе тоже было любопытно посмотреть на неведомого зверя в деле. К тому же она сочла, что отказываться от приглашения невежливо. Новый мир был полон приятных неожиданностей.

На улице их ждал автомобиль. Июлька сразу же оценила преимущества машины перед тапками-скороходами. Августа отнеслась к незнакомому транспорту более сдержанно. Принюхавшись, она заявила:

— Ковёр-самолёт всё же экологичнее.

— Вы бы ещё сапоги-скороходы вспомнили, — засмеялся мужчина.

— А что, вам доводилось ими пользоваться? — удивилась старушка.

— Скороходами нет, а вот башмаками фабрики «Скороход» бывало, — загадочно ответил он.

Дорога заняла немного времени. Дом, куда их пригласили, Августе не понравился с первого взгляда. В нём было что-то мрачное и казённое. Взять хотя бы стены, выкрашенные грязноватой тёмно-зелёной краской.

В кабинете их уже ждал капитан милиции Виталий Сергеевич Сысоев и старший лейтенант Павел Костюков.

— Может, чаю? — сурово предложил капитан.

— Спасибо, мы только что пили, — отказалась Августа. Ей не хотелось здесь задерживаться. — А в чём, собственно, дело?

— Дело тут странное, — протянул капитан и выложил перед собой пачку десяток. — Это ваши деньги?

Августа помотала головой.

— Но вы только что расплатились в кафе этими деньгами, — настаивал следователь.

— Вот именно. И теперь они не мои. Будьте логичны, — резонно заметила Августа.

— Но вы признаёте, что расплачивались этими деньгами?

— Конечно. Что-нибудь не так? — забеспокоилась старушка.

— Где вы их взяли? — не обращая внимания на её вопрос, продолжал капитан.

Августа бросила на внучку подозрительный взгляд и сказала:

— Я же не спрашиваю у вас, откуда вы берёте деньги. Хотя мне было бы интересно узнать.

Капитан отчего-то смутился, но быстро пришёл в себя.

— Я тут с вами не в остроумии состязаюсь. Вопрос серьёзный. Эти деньги фальшивые.

— Фальшивые?!

Удивление Августы было столь искренним, что даже капитан понял: для старушки это новость. Старший лейтенант подошёл к столу, посмотрел на банкноты, пощупал их и с удивлением произнёс:

— Виталь Сергеич, это ж десятки. Я понимаю тысячи. А тут штамповать дороже.

— С одной стороны, так. А с другой — десятки никто не проверяет. Легче пустить в оборот, — возразил капитан.

— Вы считаете, мы их нарисовали? — спросила Августа.

— Я ничего не считаю. Я хочу найти источник этих денег. Поэтому мне очень важно узнать, как к вам попали эти банкноты.

Источник денег заёрзал на стуле и сказал:

— Я их нашла.

— Понятно. Ничего не видели. Ничего не знаете. Упал. Очнулся. Гипс, — невесело усмехнулся капитан.

— Нет, я не падала. Просто сидела и копалась в песке. Честно. Я ещё так обрадовалась, — сказала Июлька.

Милиционеры переглянулись. Капитан задумчиво потёр подбородок.

— Занятный способ пускать деньги в обращение, хотя довольно хлопотный.

Он снова обернулся к задержанным.

— Где ты это нашла? На какой улице? Адрес.

— Оставьте девочку в покое. Мы не знаем никаких адресов, — развела руками старушка.

— Понятно. Темнить будем?

Тон следователя не сулил ничего хорошего, и Августа поняла, что лучше рассказать всё честно.

— Мы нездешние.

— Приезжие? Где остановились?

— Нигде. Мы не совсем приезжие, — со вздохом призналась старушка. — Дело в том, что нам пришлось оставить свой дом и бежать.

— Откуда?

— Вы, наверное, и не слышали о таком месте. Это далеко в горах.

— Понятно. Беженцы. Значит, вот откуда ноги растут! — Капитан хлопнул себя по колену и обернулся к помощнику: — Да, Паша, тут вырисовывается нехороший след.

— Вот сволочи, на стариках и детях играют, — в сердцах сказал Паша.

— Документы хоть имеются? — спросил капитан.

— Нет, — помотала головой старушка и совсем сникла.

— Ладно, потом разберёмся, куда вас поместить: в лагерь беженцев или… — капитан сделал неопределённый жест рукой. — А пока заночуете здесь. Удобств не гарантирую, но тишину и покой обещаю. Паш, проводи.

Увидев перед собой камеру за толстой решёткой, Августа попятилась.

— Вы нас сажаете в тюрьму? За что?

— Не за что, а до выяснения личности. Будет за что, вас переведут в другое место, — мрачно предрёк старший лейтенант.

Замок щёлкнул. Шаги милиционера стихли. Вот когда Августа пожалела, что поклялась не пользоваться волшебством. Без магии на волю не вырваться, а допустить, чтобы их личности выясняли, было чревато самыми непредсказуемыми последствиями. Оставшись наедине с внучкой, старушка строго спросила:

— Что ты на это скажешь? Говори, как на духу. Откуда ты взяла деньги?

— Честно, нашла, — с жаром сказала Июлька и нехотя призналась: — Одну десятку.

— А остальные? — спросила Августа, хотя уже знала ответ.

— Сделала по образцу и подобию, — едва слышно проговорила девочка.

— Достукались. Значит, ты и есть фальшивомонетчица?

— Бабушка, я же не думала…

— Ты никогда не думаешь. В этом твоя беда. Теперь по твоей милости нас бросят в острог.

Мне твои художества вот как надоели! — Августа провела ладонью по горлу.

Внезапно в глубине камеры раздался шорох. Груда тряпья, которая валялась на нарах, обрела человеческую форму.

— Слышь, бабка, — сипло сказало существо неопределённого пола. — Я правильно поняла: девчонка рисует деньги так, что их не отличить?

Августа не на шутку струхнула:

— Вы ослышались. Ничего подобного мы не говорили, — отказалась она.

— Да ладно тюлю гнать. Мы ж свои. А я своих ни в жисть не сдам.

Существо на нетвёрдых ногах обошло Июльку и, одобрительно поцокав языком, сказало:

— Надо ж, малявая, а художница.

— Я не художница, — помотала головой Июлька.

— Да ты не смущайся. А кто тогда художники? Те, что картины малюют? Тьфу! Кому они нужны? Их валом на каждом углу. Вот деньгу нарисовать — это талант. Искусство — в массы! Я тя с братаном сведу, будешь, как сыр в масле…

Августа обратилась к куче тряпья голосом сладким, как мёд, смешанный с патокой и сгущёнкой.

— Послушай, милая. Давай обсудим это завтра. А сегодня уже поздно. Все устали. Пора спать. Спать… спать… — несколько раз повторила Августа.

Куча тряпья покорно улеглась. Скоро камеру огласило тихое похрапывание.

— Бабушка, ты вернулась к волшебству? — с надеждой спросила Июлька.

— Это не волшебство. Простое внушение, — сказала Августа.

— А ты внуши дядькам, чтобы они пришли и нас выпустили.

— Вряд ли они согласятся сидеть и ждать, пока на них подействует гипноз. Вот пройти мимо, чтобы они не заметили, я могу без труда. Но такие прутья никакое внушение не возьмёт.

Августа потянула прутья в разные стороны и остолбенела от неожиданности. На вид такие прочные, толщиной в палец, они оказались на удивление податливыми. В решётке образовалась дырка.

— Из чего они сделали эти прутья? Их и ребёнок согнёт, — сказала Августа.

Ребёнок попробовал, но безуспешно. Между тем Августа гнула и корёжила решётку без видимых усилий, как тесто месила.

Не прошло и пятнадцати минут, как узники очутились на улице.

Августа полной грудью вдохнула прохладный ночной воздух и сказала:

— Знаешь, здешний климат мне на удивление подходит. Я чувствую себя такой бодрой как никогда. В меня словно влились недюжинные силы.

Июлька промолчала. Зачем разуверять бабушку, что климат здесь ни при чём? В конце концов, не так уж важно, откуда к ней пришли силы.

Стояла глубокая ночь. Августа с Июлькой немного обвыклись в новом мире. Они не шарахались от машин и ничему не удивлялись: ни высоченным домам, похожим на ульи, ни людям, которые разговаривают сами с собой, ни магазинам, где притворяются, что всё дают бесплатно, а потом требуют деньги. Это был странный-престранный мир, где они чувствовали себя чужими. Бабушка с внучкой бродили по опустевшим улицам в надежде найти детскую площадку или сквер со скамейками, но фортуна отвернулась от них. Они были близки к отчаянию, когда им улыбнулось счастье.