- Я думаю, Уилл страдает эмпатическим расстройством, усугубленным вирусным энцефалитом, - произнесла я первую фразу.

- Доктор Блум, были ли у вас с обвиняемым романтические отношения?

- Какое отношение это имеет к делу?

- Это имеет отношение к показаниям. Вы неравнодушны к обвиняемому, доктор Блум, и ваше инфантильное увлечение настолько очевидно, что обвинение сразу же использует это против вас.

Уилл не смотрел на меня. Наверно, так мне было легче дать верный ответ.

- У меня нет никаких романтических чувств к Уиллу Грэму. Мной движет профессиональное любопытство.

Почему произнести эти слова мне было так трудно? Даже теперь, будучи связанной отношениями с Ганнибалом. Отношениями, о наличии которых Уиллу еще только предстояло когда-нибудь узнать.

- Постарайтесь звучать на заседании столь же убедительно, - напутствовал меня адвокат.

Тем временем, команда Кроуфорда тщательно исследовала полученное ухо. Его отрезали тем же ножом, что и ухо Эбигейл. Ножом Уилла. Его отправили в судебное хранилище улик после представления в качестве доказательства. Этим занимался некий судебный пристав, который потом исчез. Когда группа захвата ворвалась в его дом, там случился взрыв и последующий пожар. Исследование тела, точнее, того, что от него осталось показало, что пристав был убит с использованием методов, присущих убийствам, в которых обвиняли Уилла. Суд же продолжал опрашивать свидетелей. Доктор Чилтон был довольно резок, хотя и не всегда конкретен, в своей оценке психологического состояния Уилла. Его показания характеризовали Уилла как блестящего и хитрого убийцу. С этим мы ничего не могли поделать.

Ганнибал пришел к Уиллу с фотографиями места преступления — убийства пристава. Уилл уверенно заявил, что действовал другой убийца. Не знаю о чем еще они говорили, но после этой встречи Уилл вдруг решил отказаться от стратегии защиты. Я пыталась воззвать к здравому смыслу, говоря, что он больше не сможет использовать беспамятство в качестве аргумента. К моему удивлению, Ганнибал полностью поддержал Уилла в этом решении. Мы даже поспорили, впрочем, я заведомо проиграла в этом споре. Ганнибал просто заявил в своей безапелляционной манере, что так будет лучше, и я поняла, что перечить не стоит. Обсудив все с адвокатом Уилла, он вызвался свидетельствовать вместо меня. Его выступление опиралось на факт несомненного сходства убийства пристава и предполагаемых убийств Уилла. На мой взгляд, оно было блестящим. Но обвинение довольно быстро сумело убедить судью в том, чтобы не использовать этот аргумент в качестве защиты, и тот решил не учитывать показания Ганнибала.

Отчаяние вновь начало овладевать участниками процесса. Лишь Ганнибал казался невозмутимым. До того дня, когда судья, который вел процесс, не был обнаружен убитым, изувеченным и выставленным напоказ прямо в том самом зале суда. Ему удалили часть черепа, чтобы достать мозг, а также извлекли сердце. Преступление повергло всех в шок, но зато стало совершенно точно, что существует еще один убийца. Совершал ли он свои деяния для Уилла или нет, уже не имело значения. Появилась надежда, что Уилл невиновен. Хотя смерть судьи и означала пока что всего лишь начало заседания снова, то есть не оправдание, а досадную задержку.

Я встретилась с Уиллом в тюрьме. Из нашей беседы стало ясно, что теперь им владеют мысли по поводу нового загадочного убийцы.

- Он со мной свяжется, - утверждал Уилл.

- Чего он хочет? - спросила я, не вполне его понимая.

- Он хочет узнать меня, - странная улыбка исказила лицо Уилла при этих словах. Она мне не понравилась.

- А чего хочешь ты? - вдруг спросил Уилл уже с серьезным лицом.

- Спасти тебя.

Он протянул ко мне руки, скованные наручниками и цепью, и коснулся моих ладоней. Я не отстранилась. В последнее время я и Ганнибал не были близки. Мы общались исключительно по делу, на остальное не хватало времени. Однако казалось, что этот судебный процесс и обсуждение ситуации с Уиллом, сближает нас не меньше, чем секс. Но сейчас, несмотря на новости, которые представлялись неплохими, я ощущала себя рядом с Уиллом странно потерянной. Мы сидели напротив друг друга, испытывая тепло прикосновений, но я начала чувствовать, как мы становимся далеки друг от друга. Мне еще только предстояло понять причины этого, но то, что исправить это вряд ли возможно, было ясно уже сейчас. Я опустила взгляд, чтобы Уилл не прочел грусть в моих глазах, точно зная, что и он грустит сейчас тоже.

========== Глава 19. ==========

Я не ошиблась в том, что Уилл начал отдаляться. В очередной раз придя с визитом к нему в клинику, Ганнибал был неприятно удивлен тем фактом, что Уилл решил отныне работать исключительно с доктором Чилтоном. Мы все сходились в своей оценке Чилтона и его способностей, находя их весьма посредственными, поэтому такое решение Уилла стало сюрпризом. Чуть позже стало известно, что Уилл обратился к Беверли Катц, чтобы та продолжала искать зацепки, доказывающие его невиновность, в обмен на помощь в расследованиях. Она даже консультировалась с Ганнибалом по этому поводу. И ей удалось найти кое-что необычное в очередном убийстве. Впрочем, это никак не влияло на положение Уилла. А тем временем на очередном сеансе у Ганнибала произошел инцидент. Жена Джека, Белла, как оказалось, уже давно была неизлечимо больна. Она попыталась покончить с собой, придя на терапию. Он не смог просто сидеть и смотреть, как она умирает, хотя это стало бы избавлением ее от последующих страданий. Но Ганнибал поступил как настоящий врач - он сделал все, чтобы вернуть ее к жизни. Увы, Белла не оценила его порыв. Зато оценил Джек.

Недолгое затишье в кровавых убийствах было окончено. Фредди получила анонимную наводку и не побоялась отправиться в ту самую обсерваторию, где некогда нашли руку Мириам Ласс, и где Абель Гидеон, взяв Фредди в заложницы, почти выпотрошил в ее присутствии доктора Чилтона. То, что она там обнаружила, потрясло даже ее, казалось бы, привыкшую уже освещать подробности самых разнообразных зверств. Там находилось тело Беверли Катц, изуродованное до такой степени, что даже видавшие виды судмедэксперты, ее коллеги, были поражены до глубины души. Я не вытягивала из нее детали, Фредди и сама не жаждала поделиться ими, кроме как в статьях. Она хотела поскорее все забыть.

Мне, избежавшей этого зрелища, пришлось не легче. Мы с Джеком вместе пришли к Уиллу, чтобы сообщить ему эту ужасную новость. Он рассказывал ему о произошедшем, а я сидела рядом и видела, что Уилл не слышит ни слова из речи Джека. Он весь ушел в себя, казался сломленным, как никогда. И после произнес только одну фразу:

- Я хочу ее увидеть.

Устроить это было очень непросто, но не для Джека, который приложил много сил, чтобы Уилл смог попрощаться с Беверли. Уилла, упакованного в смирительную рубашку и с отвратительным намордником на лице, привезли на место, где находилось тело. Там Джек выгнал всех, чтобы освободить его от этого позорного облачения, впрочем, не забыв при этом направить на него пистолет. Представляю, каково было Уиллу в очередной раз ощутить это недоверие к себе. Но меры предосторожности никто не отменял. Все это было сделано для того, чтобы Уилл помог увидеть замысел убийцы. И, как всегда, он оправдал ожидания, рассказав, как тот задушил Беверли, затем заморозил ее труп, чтобы позже распилить его на части, вырезав некоторые органы. Чесапикский Потрошитель и Подражатель, одно и тоже лицо. Его и нашла Беверли, поплатившись за это жизнью. Так утверждал Уилл.

Смерть Беверли очень сильно на него повлияла. Он с новым рвением взялся за выяснение личности Потрошителя. Ради этого он даже выторговал у Чилтона перевод Гидеона обратно в клинику. Чтобы пообщаться с ним. На какие мысли его навело это общение нам вскоре предстояло узнать. А пока Ганнибал, побеседовав с Чилтоном, отправился на личную встречу с Гидеоном. Фредди застала его, выходящим из клиники. Она пришла туда по просьбе самого Уилла, о чем я узнала не сразу.