— Нет, — ответил я. — Просто в понедельник днем кто-то позвонил.

— Позвонил?

— Какой-то мужчина. Назвал меня по имени, а потом хихикнул и сказал: «Ага, вот ты где». И повесил трубку.

Глаза Карен округлились.

— Убийца?

— Кто же еще?

— Ой, Фред, неудивительно, что ты убежал!

— Они могли звонить из будки под окном.

— Конечно! Но почему ты нам не сказал? Почему не позвонил вечером, когда я вернулась с работы? Почему не позвонил Джеку?

— Я никак не мог понять, откуда они узнали, где я. До сих пор теряюсь в догадках.

Ее глаза полезли на лоб.

— Ты думаешь, это мы с Джеком? Но зачем нам… Как мы могли… Как ты мог…

— Откуда они это узнали, Карен?

— Я им не говорила! Никому не говорила!

Глядя, как ярость и потрясение ведут в ее душе борьбу с дружеским участием, я почти поверил Карен. Теперь я был убежден, что она — всего лишь невинная пешка. Впрочем, как и я сам. Так я ей и сказал:

— Я верю тебе, Карен. Но как я мог знать тогда? И можно ли теперь доверять Райли?

— Но ведь Джек — твой друг!

— Говорят, любимым изречением моего дядьки было: имея полмиллиона долларов, человек не может позволить себе иметь еще и друзей.

— О, как это цинично, Фред. Пожалуйста, не превращайся в циника. Не давай деньгам изменить тебя.

— Я уже изменился, — ответил я.

— Джек — твой друг, — твердила она. — Ты знаешь это не хуже, чем я.

— Джек Райли и сам наполовину мошенник, — возразил я. — Я уже не первый год замечаю это за ним. Вот почему он так успешно ловит других мошенников. Да чего далеко ходить: смотри, как он тебя окрутил.

Карен побледнела.

— Что ты хочешь этим сказать? Как он меня окрутил?

— Вся эта чепуха насчет вероисповедания, — ответил я. — Райли выставляет себя…

— Слушать не желаю! — Карен вскочила, едва не опрокинув стул. — Кабы ты был ему настоящим другом, нипочем не сказал бы таких недостойных слов! А если бы ты был моим другом… — она умолкла и застыла, закусив дрожащую нижнюю губу. Потом сжала обеими руками сумочку и опрометью выбежала вон.

О, что же я наделал? Какую глупость сморозил на этот раз?

Я прекрасно знал, что наделал. Снедаемый желанием повернуть время вспять и прожить последние три минуты еще раз, только теперь уже без дурацких разговоров о Райли, я обежал вокруг стола, выскочил из комнаты и ринулся следом за Карен по коридору.

На полпути к выходу меня догнал охранник. Он больно заломил мне руку и с кряхтением сказал:

— Не торопись, голубчик. Или забыл, что ты у нас в гостях?

После чего трусцой погнал меня обратно в мои покои.

Примерно в половине четвертого в коридоре перед моей камерой стало темным-темно от легавых. Тут собрались все мои любимчики: Стив, Ральф и Райли. На лицах Стива и Ральфа играли легкие водевильные улыбочки, как у артистов, готовых выскочить из-за кулис и в тысячный раз исполнить свой коронный номер. А вот Райли был мрачнее тучи.

Когда охранник открыл дверь и впустил их в камеру, именно Райли начал разговор, сказав:

— Вот что, Фред, на этот раз ты перегнул палку. Не знаю, что там у тебя на уме насчет Карен, но…

— Что ты имеешь в виду?

— Ты настраиваешь ее против меня. У нас с ней только что состоялся неприятный разговор, и тебе это даром не пройдет.

— Перестань, — сказал я. — Это не я плохо обращаюсь с Карен, а ты. Чем приходить сюда и грозить мне пальцем, лучше бы женился на девушке или оставил ее в покое.

— А вот это — не твоего ума дело, Фред. Не суй нос в мою личную жизнь.

Ральф откашлялся, прочищая горло, и сказал:

— Господа, если бы мы могли перейти к делу…

— А именно, к положенному мне по закону телефонному звонку, — ответил я.

— Нет, не совсем, — возразил Стив. — Это не наша обязанность, верно, Ральф?

— Верно, — согласился Ральф. — Это не наша епархия.

— Нас больше интересует убийство, — продолжал Стив.

— Ничего не скажу, — заявил я.

— Фред, ради бога, начинай нам помогать, — воззвал ко мне Райли. — Какая муха тебя укусила?

— Какая муха? Что ж, я скажу тебе, какая муха. Какая-то навозная муха продала меня ребятам Коппо. Нажужжала им, что я у Карен. А об этом знали только четыре человека, и трое из них сейчас здесь.

— Повторите-ка, друг мой, — попросил Стив.

— С вами, ребята, слишком опасно разговаривать, — ответил я.

— А со мной, Фред? — спросил Райли.

— Я не знаю, кто ты такой, — заявил я. — Поэтому и с тобой общаться не буду, пока не узнаю.

— Говори без экивоков, Фред.

Я твердо посмотрел ему в глаза.

— Я тебе не доверяю, Райли.

Прежде чем он успел ответить, открылась дверь камеры, и появился пожилой охранник.

— Который из вас арестант? — спросил он, хлопая глазами.

Меня так и подмывало указать на Стива, но я сказал:

— Это я.

— Пошли, — велел мне охранник.

— Эй, погодите, — встрял Райли.

— В чем дело, друг мой? — спросил охранника Ральф.

— Придется отпустить пташку на волю, — отвечал старик. — Тут поверенный со всей писаниной.

Я вышел из камеры и оглянулся. Багровый Райли смотрел мне вслед из-за решетки.

Поверенным с писаниной оказался Добрьяк. Похожий на волка еще больше, чем прежде, он с самодовольной ухмылочкой поджидал меня у конторки.

— Узнал только час назад, — вместо приветствия сказал Добрьяк. — И сразу взялся за дело.

— Благодарю вас.

— Надо было позвонить, я бы вытащил вас еще раньше.

— Меня не подпускали к телефону.

— Хо-хо! — его нос задергался, уловив запашок судебного иска. — При свидетелях? Граждане видели?

— Нет. Легавые сделали все по-тихому.

— Ну, что ж, обсудим это позднее, — Добрьяк схватил меня за локоть и потащил к выходу. — Сейчас поговорим о более важных вещах.

— Например, о братьях Коппо? — предположил я.

— О ком? — переспросил Добрьяк.

Попытка разыграть невинное изумление была так нелепа, что я едва не рассмеялся ему в лицо. Но вместо этого я сказал:

— А может, об Уолтере Косгроуве?

Добрьяк стиснул мой локоть и воскликнул:

— Где вы слышали это имя? Кто к вам приходил?

Мы стояли у парадной двери участка. Вошли несколько полицейских в мундирах; они протиснулись между нами, и я ступил на крыльцо. Добрьяк догнал меня только на тротуаре, где снова схватил за локоть и пылко зашептал мне в ухо:

— Держитесь от них подальше, Фред. Не слушайте людей Косгроува.

— Все как сговорились называть меня Фредом, — сказал я.

— Но это же ваше имя, черт возьми! Может, хватит? Нам надо обсудить серьезные дела.

— Нет, не надо, — ответил я и завопил: — На помощь! Полиция!

Поскольку мы стояли перед входом в полицейский участок, на помощь, естественно, никто не пришел. Когда легавый и впрямь нужен, его не докличешься.

— Помогите! — сердито гаркнул я. И настырно повторил: — Полиция!

Добрьяк выпустил мой локоть, как будто я сообщил ему, что болен проказой, и смотрел на меня так, словно я уведомил его, что сошел с ума.

— Что вы делаете? — спросил он.

— Зову на помощь, — ответил я и снова в притворном страхе заорал: — Полиция! Помогите бога ради!

Нас тотчас обступили трое патрульных в мундирах. Они принялись расспрашивать, что происходит. Я указал на Добрьяка и ответил:

— Этот гад только что норовил залезть ко мне в карман.

Добрьяк разинул рот.

— Я? Фред, вы с ума сошли!

— Ладно, приятель, — сказал один из легавых, схватив Добрьяка за локоть точно так же, как Добрьяк еще совсем недавно хватал меня.

Другой легавый обратился ко мне:

— Пройдите в участок. Вы должны написать заявление.

— Не могу, — ответил я. — Мне надо встретиться с женой. Если я опять опоздаю, она меня убьет. Давайте я зайду попозже.

— Слушайте, друг мой, — сказал легавый номер два, — если вы хотите, чтобы этого человека задержали, то должны заявить на него в письменной форме.