- И это повод, чтобы спорить и говорить о драке?

Трагедия издала драматический всхлип:

- Мой дорогой отец мягчайшей души создание. Он никогда бы не ударил другого зверя!

Вмешалась ежиха Дралл.

- Тогда почему же ты сказала, что он мог бы?

Рамбукулус фыркнул.

- Она всегда говорит так про такие вещи.

Майоран слышала, как Рамбукулус вызвался помочь отцу разобраться с Диггзом. Она смерила двух молодых ежей тяжелым взглядом.

- Вы двое освобождаетесь от караула. Идите и разыщите Гурджи. Скажите ему, что вы на дежурстве по подметанию погребов в течение следующих двух дней.

Она повернулась к Дралл для выяснения подробностей:

- А теперь расскажи, как началась ссора?

Дралл стала объяснять:

- Все землеройки ушли на обед.

Диггз продолжил.

- Оставив стены лишь наполовину защищенными, мэм.

Сердцедуб не смог сопротивляться и добавил:

- Да, а нас наполовину голодными!

Аббатиса разрядила обстановку.

- Я поручу Сугаму послать обед для всех вас. Оставайтесь на своих постах - он будет здесь в ближайшее время. Диггз, мистер Сердцедуб, побудьте тут в совместной команде. Что касается землероек, предоставьте это мне.

Диввери и другие землеройки Гуосим наслаждались послеобеденным сном в саду, когда мать настоятельница, в сопровождении сестры Фамбрил, прошла к ним. Майоран не растерялась.

- Простите, мы никого не потревожили?

Диввери даже не потрудился подняться.

- Нет, нисколечко. Мы на обеде, мэм.

Майоран кивнула.

- Я это вижу. А как насчет охраны стен? Вас это не интересует?

Диввери пожал плечами.

- Обеда не было. Мы спустились, чтобы что-нибудь съесть. Мы имеем право перекусить, не так ли?

Не повышая голос, аббатиса продолжила.

- Да, конечно, оно у вас есть. Но теперь вы закончили,  и, возможно, вам лучше возобновить караул.

Остальные землеройки посмотрели на своего самозваного лидера. Диввери не шевельнулся, так что они остались на своих местах.

Майоран, казалось, хотела уйти.

- Лог-а-Лог Джанго будет рад услышать о вашем поведении, когда он вернётся.

Все немедленно вскочили и поспешили прочь. Никто из Гуосим не хотел отвечать перед своим вождем за непослушание.

Аббатиса подозвала Диввери назад.

- Только не ты. У меня есть другая работа для тебя, о которой нужно позаботиться.

Сестра Фамбрил, которая была намного больше и сильнее землеройки, подставила подножку и аккуратно освободила его от короткой рапиры. Она крепко удерживала землеройку, когда он разбушевался.

- Что ты собираешься сделать? Убери свои лапы от меня!

Фамбрил мило улыбнулась, сохраняя свою сильную хватку.

- Я уберу их, молодой сэр, как только ты будешь внизу, в погребе, с метлой в лапах. Пойдем же!

Гранви следил за происшедшим на расстоянии. Он подошел к Майоран. Вместе они наблюдали, как взбунтовавшуюся землеройку потащили в подвал.

Летописец прокомментировал:

- Он вас беспокоит, мать настоятельница?

Майоран поправила лапами широкие налапники.

- Вовсе нет, мой друг. Единственное, что меня беспокоит - это пропавшие без вести диббуны. Я не могу не думать о них, и желаю знать, все ли в порядке с ними и живы ли они еще.

В пещерах под Волоогом, или, если называть это место его реальным именем – Барсучьим Домом, оставшиеся малыши были живы. Тем не менее, им было не по себе. Заточение, грубое обращение и плохое питание брали свое. С вялыми лапами и унылыми глазами Тура и Мидда бродили среди молодых существ, пытаясь успокоить их и уложить спать. В большей части малыши плакали по своим матерям или хотели есть. Зайчата Калла и Урфа были самыми молодыми из всех, всего лишь младенцы, которые вряд ли могли говорить. Тура и Мидда кормили маленьких узников, покачивая осторожно, мягко бормоча им.

- Скоро нам принесут обед, тише, поспите.

Маленький мышонок потянул Мидду за налапник. Его звали Диггла, и он был в том возрасте, когда малыши чувствуют нужду расспрашивать обо всем.

- Почему мы должны спать?

Мидда легонько уложила его, прикрыв рваной рубахой.

- Потому что пришло время сна.

Диггла настаивал:

- А что это за время - время сна?

Мидда терпеливо объяснила.

- Ночью наступает время сна. Теперь закрой глаза.

Тем не менее, Диггла не собирался подчиняться.

- А сейчас ночь?

Мидда кратко обдумала вопрос, а затем сказала Туре.

- Ты знаешь, я не могу сказать, ночь сейчас или день, а ты?

Устало откинувшись, белочка зевнула.

- Должно быть сейчас ночь, потому что меня тянет ко сну.

Мидда свернулась калачиком рядом с Дигглой.

- Я полагаю, ты права. Давайте все немного отдохнём. Если они принесут поесть, те стражники, то они разбудят нас.

Диггла снова потянул её за налапник.

- Спой песенку завной вуг для меня.

Тура открыла один глаз.

- Завной вуг, что это такое?

Мидда вздохнула.

- Оно говорит про песню о заливном луге.

Кротенок хрипло пискнул:

- Хой, она нр-равится нам. Пр-ропой её для нас, фурр.

Землеройка из Гуосим устало усмехнулась.

- Как же я могу отказаться? Но не вините меня, если я засну прежде, чем закончу петь.

Диггла хихикнул.

- Глупо, ты не можешь убаюкать песней сама себя.

Мидда сухо ответила.

- Ха, я могу, вот увидишь!

Она начала петь красивую балладу о заливном луге, так любимую всеми существами, которые пользовались потоками и водными путями.

С последней строкой песни Мидда задремала, и вскоре погрузилась в сон. В пещере пленников было не холодно, но мрачно и тоскливо. Каждый лежал в полусне при слабом свечении двух маленьких фонариков, за исключением мышонка Дигглы.

Малыш решил, что сон не для него – он был активным и беспокойным. Выскользнув из-под обмякших лап землеройки, Диггла свободно и беспрепятственно стал исследовать обстановку.

Некоторое время спустя, охранники притащили пищу и воду для пленников. Они были разбужены горностаем, стучащим ковшом по краю котла с едой, выкрикивая с грубоватым юмором.

- Вы бы скорее спали, чем ели, а? А у нас с собой лучшая жратва, чтобы вас поискушать. Что за прекрасная жизнь у вас, толпа счастливчиков, а? Нечего делать, кроме как есть, спать и играть. Итак, если вы не выстроитесь в линию до того, как я досчитаю до трёх, то мы вынесем этот праздничный ужин и выбросим в речной поток. Один...

Пленники поспешили в строй, некоторые малыши еще находились в полусне, вытирали лапами глаза и шли шатаясь. Мидда схватила зайчат Каллу и Урфу, в то время как Тура присматривала за остальными. Когда им подали водянистую кашицу из остатков и съедобных корней, они забрали свою норму питья и сели, чтобы поесть.