— У нас её не преподают, и я не очень-то хорошо учусь, — Кэрри как будто испугалась своей смелости и отступила назад.
— Постой, — Оливия забеспокоилась, что её собеседница ускользнёт, как в прошлый раз. — Не убегай, прошу тебя. Хочешь, я расскажу про Еноха и остальных? Мы могли бы пойти ко мне домой, выпить чаю, поболтать…
Кэрри замотала головой так яростно, что волосы упали ей на лицо.
— Нельзя. Мне нельзя ходить к незнакомым людям. Мама говорит, это грех.
— Суровая у тебя мама.
— Ты даже не представляешь, насколько, — Кэрри плотнее закуталась в кофту, словно ей вдруг стало холодно.
— Я понимаю, у неё могут быть предубеждения насчёт мальчиков, но ведь я девочка, и никого, кроме старого дедушки, в доме нет, — задумчиво протянула Оливия. — Хорошо, если твоя мама боится незнакомых людей, я могу пойти к вам и познакомиться с ней.
Кэрри ещё сильнее замотала головой.
— Нет. Нет. Пожалуйста. Ко мне нельзя!
— Ладно-ладно, — Оливия успокаивающе вскинула руки. — Но просто погулять мы можем? Ты сегодня не идёшь в школу?
— Я пойду туда восемнадцатого, через три дня, — Кэрри нахмурилась. — Рейчел разнесёт весть по всей школе. Они будут спрашивать о тебе.
— Пошли их подальше, — Оливия понимала, что такое поведение совсем не в духе леди, но в мире подростков Ювинской школы «леди» — понятие весьма относительное.
— Так нельзя, — Кэрри снова съёжилась. — Это грех.
— Они бы тебя послали, да и посылают, наверное.
— Мама говорит, мы не такие, как они. Они будут гореть в аду за грехи.
— А твоя мама не будет? За то, что бьёт тебя? — Оливия снова ощутила ледяные нотки в голосе. Она слишком поздно сообразила, что сказала лишнее — глаза Кэрри широко распахнулись.
— Откуда ты знаешь?
— У тебя синяки на шее и ссадина на лбу, — выпалила Оливия. — А ещё ты говоришь о матери со страхом. Выводы напрашиваются сами.
Эта последняя жёсткая фраза из детективных романов явно была лишней — Кэрри и без того напугалась. Она отступила к стене, словно пытаясь слиться с ней, а потом вдруг шагнула вперёд, низко наклонив голову и сверля собеседницу взглядом.
— Не надо, — тихо но угрожающе произнесла она. — Не говори про мою маму. Ты ничего, ничего не знаешь!
Оливия внезапно почувствовала себя очень маленькой и слабой, кроме того, на неё накатил стыд. Да какое право она имеет решать за Кэрри? Как она может ставить себя выше неё? Всё, что Енох говорил про надутого индюка, применимо и к ней. Она ничем не лучше Кэрри, ей просто повезло, что она воспитывалась в других условиях. Кем она себя вообразила — учительницей? спасительницей?
— Прости, — на этот раз к стене отступила Оливия. — Ты права, я не должна лезть не в своё дело.
Взгляд Кэрри немного смягчился.
— Я выгляжу очень глупой и беззащитной, да?
— Нет, что ты! Ну… беззащитной возможно, а глупой — нет!
— Нам как-то рассказывали на уроках… или я в книге прочитала. Есть люди, своим поведением вызывающие желание напасть на них. Я выгляжу так же, в этом всё дело.
— Это называется «виктимность», — вспомнила Оливия.
— Не так уж плохо у нас преподают психологию, — Кэрри криво улыбнулась.
Они немного помолчали. По проулку пронёсся ветерок, играя волосами девушек и колебля листья на деревьях. Пустая консервная банка со звоном прокатилась по тротуару, в кустах прошуршал тёмно-рыжий кот. Оливия прикрыла глаза — и внезапно почувствовала, как что-то пытается проникнуть в её мысли. Ощущение было очень странным — как будто большая мягкая птица бьётся изнутри о твой череп.
«»Это Кэрри, она читает мои мысли. Она пытается понять, действительно ли я хочу помочь ей или подшучиваю», — осознала Оливия, и невидимая птица забилась сильнее, словно вырываясь из силка.
кэрри я не хочу тебе зла ты же видишь кэрри
дай мне помочь тебе кэрри
доверься мне
Неожиданно птица рванулась вверх и исчезла, как будто растаяла в тумане. Оливия прислонилась к стене, взявшись руками за виски, — голова сильно кружилась. Она ещё не решила, делать ли вид, что чтение мыслей прошло незамеченным, но Кэрри решила всё за неё.
— Ты была права. Я могу читать мысли… иногда, и от этого болит голова, — виновато произнесла она, потирая лоб. — Понимаю, это звучит бредово, но…
— Это очень интересно! — Оливия оторвалась от стены. — Ты мне расскажешь, как это у тебя получается?
Кэрри кивнула, но тут её взгляд упал на пакет, который она сжимала в руке.
— Продукты! Я должна была отнести их матери полчаса назад! Прости, Оливия, но я не могу… Если мы сможем встретиться завтра здесь же…
И она кинулась в сторону дома, оставив Оливию недоуменно глядеть вслед.
========== 5. Стены и мосты. ==========
Прижимая к груди пакет с продуктами, Кэрри медленно поднялась по ступенькам маленького белого домика, увитого ненавистным вьюнком, открыла дверь и зашла внутрь. Немного повозилась с замком и прошла в гостиную, где над швейной машинкой склонилась её мать.
я не боюсь её. не боюсь
Маргарет оторвалась от шитья и подняла на дочь свои тёмные глаза.
— Ты сегодня долго.
— Да, мама. Соуса не было, пришлось идти в дальний магазин.
— Поставь продукты в холодильник и иди к себе.
— Хорошо, мама.
Вот так, вот так. Всё очень просто. Конечно, лгать матери — грех, но она ведь не солгала. Соус она купила в дальнем магазине — не потому, что его не было. Просто ей хотелось подольше побыть на улице… может, она хотела встретить Оливию. Да, она определённо ждала этой встречи.
Кэрри опустилась в кресло-качалку и задумалась. Странная эта Оливия с непроизносимой фамилией. Говорит, что над ней смеялись в школе, но Кэрри ей не верит. Она красивая — тонкая, высокая, с огненно-рыжими волосами. «Все рыжие — ведьмы», — всплыло откуда-то из подсознания. Возможно, это были слова матери?
«Но я тоже ведьма, мама».
Пусть Оливия и похожа на ведьму — но она заступилась за Кэрри, она не испугалась Их. Она не испугалась, даже когда Кэрри влезла в её мысли. Девушка потёрла лоб — голова всё ещё немного побаливала. Нет, нельзя читать чужие мысли — так она может лишиться своей силы.
В голову Оливии она заглянула совсем ненадолго — приподняла занавеску, скрывающую чужое окно, мельком обозрела всю картину и пошла дальше. Но самое главное было выяснено — Оливия не часть очередной шутки Их, она совсем из другого места и времени, и она действительно хочет помочь…
Времени? Откуда эта странная мысль про время?
Кэрри тряхнула головой. Поразительно, но она не испугалась даже того, что открыла почти чужому человеку свой главный секрет. Если Оливия и скажет кому-нибудь, что Кэрри умеет читать мысли, ей не поверят. Но Кэрри почему-то была твёрдо уверена, что Оливия не скажет.
Она перебралась из кресла на кровать и уставилась на комод, вернее — на лежащую на нём щётку для волос. «Поднимись. Ты должна подняться. Ну же!»
Раз!
Щётка взлетела в воздух, покачалась и беззвучно плюхнулась на пол. Кэрри до боли сощурила глаза, глядя на неё — никакого эффекта. Пришлось помочь себе рукой — после взмаха кистью щётка подскочила, стукнулась о потолок и упала на комод.
Ладно, могло быть и хуже.
Кэрри откинулась на кровать, в висках стучало. Ей стало душно, и она с тоской повернула голову в сторону окна.
надо открыть его но у меня нет сил встать
а зачем вставать?
Кэрри уставилась на ручку окна, и та медленно, повинуясь её взгляду, повернулась. Внезапный порыв ветра распахнул окно — Кэрри едва успела вытянуть руку и затормозить его в нескольких дюймах от стены.
Вот так. Очень хорошо.
Вместе с прохладным дуновением ветра с улицы донёсся чей-то голос, заглушающий слабое бреньканье гитары. Должно быть, какая-нибудь подгулявшая компания возвращается из бара. Кэрри с привычной, внушённой матерью, неприязнью подумала об автостоянках, придорожных мотелях и запахе виски.
Голос был хрипловатым и не попадал в ноты, песню Кэрри не знала и разобрала лишь несколько строк:
