- Вон командир летит. Будем встречать.

Полковник Ремизов смотрел из кабины самолёта на землю и видел сплошь залитые поля и луга. Это его не радовало. На подходе к Новопавловке он снизился до двухсот метров, чтобы не мешали облака. Визуально аэродром всегда выделялся на фоне вспаханных и засеянных полей. Сейчас он сливался с общим фоном и был похож на одну огромную лужу. Ремизов прошёл вдоль всего поля, развернулся, что бы пролететь над полосой ещё раз. Тут он заметил трактор, стоящий на вытянутом травянистом островке, не залитом водой. Довернув на него, командир снизился до пятидесяти метров и, огибая трактор по дуге, встал над ним в вираж. На крыше трактора стояли трое, подняв подбородки и поворачивая голову вслед за самолётом, держали руки у виска, отдавая честь. Ремизов усмехнулся:

- Раздолбаи.

Качнув с крыла на крыло, командир добавил обороты двигателя до максимальных и с набором высоты нырнул в облака.

В пятнадцать тридцать он, как и обещал, позвонил Алимову:

- Ну, и откуда ты собираешься взлетать?

- Вы же видели.

- Я видел клочок травы, на котором едва уместился трактор и его почётный караул. Это и есть твой резерв?

- Это часть резерва. Командир, в понедельник полоса будет готова.

- Я очень хочу в это поверить. Но чудес не бывает, Станислав Дмитриевич.

- Никаких чудес. Завтра весь оставшийся личный состав с вёдрами, кружками, ложками выводим на полосу. Воду будем вычерпывать и выносить за пределы аэродрома. Мелкие лужи будем разбрасывать мётлами. Сердюк уже всё приготовил. Придётся пожертвовать стоянкой для АН-2. Завтра возьму в межколхозстрое лёгкий бульдозер, углубим её на полметра, туда по рулёжке будем отводить воду, а уж с неё можно прокопать канал в овраг к реке. Разбег можно начинать прямо из лужи. Первые двадцать метров накроем железкой, пятьдесят взлётов она выдержит.

- Где ты возьмёшь металлическую взлётку? Ни на одном складе её нет.

- У нас забор автопарка из неё сварен. Уже разбирают. Жаль её там не очень много. Потом, за Т-150 зацепим шестиметровую рельсу и...

- Всё! Хватит. Говоришь убедительно. Посмотрим, что будет на деле.

- Так и будет.

- Когда будет готов план перелёта?

- Он у меня в голове уже готов. Завтра уточним данные и оформим на бумаге. Мне нужно будет ещё пять лётчиков не ниже второго класса. Это уже Вашим приказом.

- Это не проблема. Первым взлетаю я, ты всё держишь на контроле и улетаешь замыкающим.

- Вы можете не лететь? Сами перегоним.

- Не говори ерунды. Всю жизнь так было: командир впереди, заместитель в аръергарде.

- Да справимся мы. Зачем Вам рисковать?

- Рисковать? Значит полной уверенности нет. Так я и думал. Я запрещаю перелёт.

Алимов засуетился:

- Командир, не спешите с решением. В понедельник на месте посмотрите. Запретить всегда успеете. Всё будет как надо. Я обещаю, Вы же меня знаете.

- В том-то и дело, что знаю...

Ремизов положил трубку. Он не сказал Алимову, что у него на столе лежал маленький листок бумаги, перечёркнутый по диагонали красной полосой. Это было штормовое предупреждение. Череда циклонов, следующих один за другим, с большой вероятностью обильных осадков, двигались в их направлении. Это говорит о том, что аэродром Новопавловка выйдет из строя до наступления заморозков.

Он укорял себя в том, что будучи опытным командиром полка, не смог правильно оценить ситуацию и вовремя перебазировать два подразделения с полевого аэродрома. Теперь, если они не смогут перегнать технику во вторник, придётся перебазировать самолёты по земле. Согласовывать с госавтоинспекцией временное перекрытие некоторых участков автотрассы, и частично разобранные самолёты с отстыкованными крыльями, буксировать тягачами. Это позор на все ВВС. Но это не главное, что беспокоило командира. Такое перебазирование займёт не меньше месяца и принимать в нём участие будет больше половины личного состава, что означает потерю боеспособности полка. Все успехи и достижения, которых добились в этом году он и его подчинённые, всё коту под хвост. Целый год на этом факте будут построены все совещания и подведения итогов.

Полковник Ремизов был серьёзным и здравомыслящим человеком, но в глубине души всё же теплилась надежда: а вдруг Алимов действительно совершит чудо и полоса ко вторнику будет готова.

18

На следующий день основную часть постоянного состава отправили на базу. Все оставшиеся в лагере выдвинулись на аэродром для подготовки взлётной полосы. Руководили работами командир аэродромной роты и комендант лагеря майор Сердюк.

Алимов собрал в штабе руководящий состав эскадрилий для уточнения задачи и составления плановой таблицы. В начале совещания Алимов заострил внимание на том, что бы все отнеслись к подготовке к перелёту с полной ответственностью. Ни у кого не должно быть сомнений в том, что всё рассчитано правильно и во вторник самолёты будут перебазированы. Далее поставил задачу на планирование:

- Плановую таблицу составить в двух вариантах: в первом варианте командир полка взлетает первым, я замыкающим; во втором варианте командир не летит вообще. Первым взлетаю я, за мной Гордиенко, Губанов, Лучников. Далее на ваше усмотрение. Замыкающим летит майор Чиканов.

Алимов постучал авторучкой по столу:

- Внимание! Второй вариант плана - основной. Командир лететь не должен. Я не хочу и не имею права его подставлять. Он хотел перебазировать нас ещё две недели назад, я убедил его, что рано...Я всё это затеял, и в случае неудачи я и должен отвечать.

- Так решение по какому варианту работать всё равно принимает командир.

- Это не ваша забота. Доктор готов пострадать, ради такого дела...

- ???

- Во вторник узнаете. О втором варианте плановой командир знать не должен, придёт время, я сам ему скажу. Прошу и требую от всех исполнять мои указания в полном объёме, без задержек. Только в этом случае у нас всё получится. Кому что не ясно?.. Все свободны.

В воскресенье вечером Алимов доложил во все инстанции, что ограниченная часть аэродрома Новопавловка подготовлена для взлёта и есть все возможности для перебазирования. Командир полка приехал в лагерь в понедельник рано утром. Вместе с Алимовым поехали смотреть полосу, которую все с лёгкой руки майора Селиванова, называли "авианосец". Небольшая стоянка, рулёжка и сама взлётная полоса были огорожены флажками. Машину остановили у одного из них, далее пошли пешком по травянистой рулёжке. Почти по всей её длине под ботинками выступала вода. Подошли к взлётной полосе. Начало её было в луже, накрытой профильной "железкой". От неё вперёд - узкая полоска влажного дёрна. Полковник Ремизов был опытным пилотом и видел, что даже при всех нормальных условиях полоса коротковата. А на мягком грунте время разгона и, соответственно длина разбега, увеличатся. Одна малейшая ошибка или небольшая непредвиденная случайность и не миновать беды. Алимов время от времени поглядывал на командира, пытаясь угадать его мысли. Лицо Ремизова было хмурым и непроницаемым. Он остановился, прищурившись смотрел в конец взлётки, оценивая расстояние.

- М-да... Возьми три флажка и за мной.

Алимов побежал к куче флажков, сваленных у начала полосы, а командир пошёл вперёд, считая шаги. Пройдя некоторое расстояние, он остановился. Когда подошёл Алимов с флажками, он взял у него один и воткнул у бровки.

- Где-то вот здесь надо поднимать переднее колесо. Правильно?

- Вообще-то бы пораньше, но грунт мягкий, где-то здесь и будет скорость сто сорок -сто пятьдесят...

- И я про то же. Пошли дальше.

Они прошли почти до конца полосы. Ремизов воткнул ещё один флажок.

- Это рубеж прекращения взлёта. Если напротив этого флажка самолёт не оторвался, оставшейся полосы хватит затормозить.

- Не хватит.

- На мокром дёрне хватит, стоит только тормознуть и колёса увязнут.

- Можно шасси поломать.