А на третий день Тротл позвонил ей сам. Когда в трубке послышался его такой родной тихий и бархатистый голос, Мадлин плакала и смеялась одновременно, ловя каждое его слово. Он немного смущенно посмеивался и уверял ее, что все хорошо, и что они с Винни идут на поправку. Но он старательно избегал темы своего здоровья или произошедших в Чикаго событий, будто хотел, чтобы Мадлин скорее выкинула из головы тяжелые воспоминания. Больше выспрашивал о самой девушке, о ее заживающей ране на предплечье, о работе, о жизни, о мыслях. Так они и начали часто созваниваться и говорить о том, на что в круговерти опасных событий не было времени.

Но, несмотря на радость от каждого разговора с рыжим марсианским мужчиной, который все так же продолжал жить в ее сердце, бьющимся в такт с мягкой мелодией его имени, Мадлин начала тосковать. И не только потому, что их разделяло целых 1365 километров безжалостного расстояния. А потому что Тротл совсем ничего не говорил про их будущую встречу, словно и вовсе не думал об этом. Возможно, он больше и не собирался видеться с земной девушкой, которая совершенно случайно оказалась вовлеченной в их межпланетные дела и умудрилась в него влюбиться, а он... Может быть, он просто поддался чувству нежности на фоне ответственности за нее и любопытству от новизны всех этих физических контактов, доселе ему незнакомых? Мадлин с горечью начала понимать, что никакой встречи, наверное, и не будет, и он продолжает общаться с ней из дружеских чувств.

Но однажды при разговоре Тротл внезапно оборвал сам себя на полуслове и, тихо вздохнув, непонятным тоном произнес:

- Лин, земная моя Лин! Мне совершенно не нравится то, что творится у тебя в душе! Если бы я мог, я бы уже давно примчался к тебе, да и харлей стараниями нашей умницы Чарли уже как с иголочки и обрел новую мощь. Ему такое расстояние преодолеть - чихнуть не успеешь. Но чего скрывать, за руль я пока не могу сесть. Придется уломать братьев, чтобы они меня подбросили до Бостона.

Мадлин с недобрым предчувствием нахмурилась и осторожно спросила:

- Почему не можешь, Тротл?

Тот помялся и нехотя ответил:

- Пока плохо вижу. Поэтому и не рискну выезжать на трассу.

И больше эту тему обсуждать не захотел.

Мадлин совсем распереживалась и стала выспрашивать уже у Чарли, что там происходит с Тротлом на самом деле. Та с беспокойством ответила, что он, как ей кажется, хандрит и из дома почти не выходит. Его друзья сказали, что он засел за аудио учебники по трансфизике, так как читать он не в состоянии.

- Приезжай к нам, подружка, - вздохнув, вдруг добавила она. - Мы все очень соскучились, ребята всё спрашивают о тебе. И вообще, после всего, что было... Мы к тебе как к родной привязались. Что ты там одна сидишь в своем Бостоне? Переезжай сюда! Уж отличного шеф-повара тут с руками оторвут, в том же кафе "Клэр"! Поживешь пока у меня, а там сама решишь. Да и Тротл без тебя совсем затосковал.

После того неожиданного разговора с Чарли и появилась самая безумная идея: переехать жить в Чикаго. И когда она осела в сознании прочной уверенностью в том, что Мадлин действительно готова попробовать, было решено ничего не говорить Тротлу и сделать ему сюрприз.

И вот теперь Мадлин подъезжала к его дому и волновалась как никогда. Чем он встретит ее: улыбкой или удивлением?

- Ну, крошка Лин, дорогу ты знаешь, - весело произнес Винни, когда они остановились на парковке. - Брат ждет, что мы за ним заедем, мы же сказали ему, что сегодня у нас вечеринка. Так что он точно дома.

- Хорошо, - тихо ответила Мадлин, пытаясь подавить волнение и унять предательскую дрожь.

- Да, кстати, - вдруг остановила ее Чарли. - Вот, держи. Из моих рук он не взял.

И она протянула ей очки Тротла. Его незаменимые темные очки, которые позволяли ему видеть, несмотря на слепоту. Мадлин в полной растерянности забрала их и сжала в ладони. Почему же он все это время сознательно жил без них, ведь перед отъездом она оставила их у подруги, чтобы та ему передала? Ну да что теперь, еще немного, и она сама все выяснит. И Мадлин решительно вздохнула.

- Ну, мы поехали, - помахал ей Винни. - Пересаживайся ко мне, милая, - повернулся он к Чарли. - Домчу тебя с ветерком!

Та недовольно покосилась на белого.

- А я хотела на своем байке. Зачем мне его тут оставлять?

Винни закатил глаза и воздел руки к небу.

- Блин, Шарлин, кто из нас мужчина, в конце концов? - воскликнул он почти обижено. - Слушайся меня хотя бы иногда! Если я говорю, садись ко мне, значит, я хочу, чтобы ты ехала со мной!

Мадлин уже ждала гневной тирады от Чарли, которая не привыкла, чтобы ею командовали. Но та лишь звонко рассмеялась и, поставив свой байк на подножку, вскочила в седло красной ракеты, обнимая Винни одной рукой, а другой ласково потрепав его по шее.

- Не заводись, Винс, хоть тебе это чертовски идет!

Тот издал победоносный клич и, ударив по газам, с надрывным ревом поднял свой байк на заднее колесо и уже почти стартанул, но успел выкрикнуть:

- Ждем вас к ужину, но можете не торопиться!

- Винсент!

- А что такого-то?

И красный спорт байк под резвый гул мощного мотора сорвался с места и скрылся за поворотом. В наступившей тишине Мадлин явственно ощутила, как дрожат ее колени.

Глава 24

Веди, я слушаю тебя

Ну, вот и настал самый волнительный момент этого дня.

Может быть, стоило сперва рассказать о своей идее Тротлу или хотя бы намекнуть, что она готова переехать в Чикаго, чтобы не быть так далеко от него? В конце концов, он сам даже ни разу не заикнулся об этом. Вдруг не ждет? Вдруг собрался в скором времени вернуться на Марс и не видит смысла срывать ее из родного города? Вдруг, пока ее не было, появились новые враги, которых нужно найти в другой точке вселенной и предать суду? Не зря же он так активно занялся обучением на дому! Но уже было поздно об этом думать. Теперь пути назад нет. Будь что будет.

Перед дверью в квартиру марсиан Мадлин на мгновение замешкалась, а потом, понимая, что успокоиться все равно не сможет, поспешно нажала на кнопку звонка. Сначала было тихо, а потом знакомый бархатистый голос пробормотал:

- Что-то вы рано...

И дверь открылась.

- Мадлин???

На пороге стоял Тротл. Ее рыжий мохнатый марсианин. Он был босой, в одних домашних джинсах и распахнутой темной рубашке с закатанными рукавами, накинутой на его мускулистое стройное тело. На мгновение он замер, пристально и напряженно всматриваясь в образ столь внезапно появившейся девушки, и Мадлин с щемящим уколом в сердце заметила его все еще покрытые кровавой сеточкой глазные белки и светлые прожилки на темных радужках, которых раньше не было. Под расстегнутой рубашкой она увидела едва проступающие сквозь шерсть, почти зажившие шрамы. Но он был жив и цел, и вздох облегчения сорвался с ее губ, когда ошарашенный Тротл, спешно пригладив лохматую челку, пропустил ее внутрь, закрыл за ней дверь и решительно притянул ее в свои объятия, уже привычно обвивая ее стан хвостом.

Мадлин в одну секунду оказалась в его обволакивающих руках, вся, целиком, как каждый раз, когда раньше он обнимал ее, не оставляя между ними никакого пространства, как мог обнимать только он. В ее легкие ворвался такой волнующий и почти забытый за долгие дни разлуки, ни с чем больше несравнимый аромат его мягкой шерсти и терпкой пряности, а тепло его тела ударило всплеском горячего адреналина, растекшегося в мгновение по венам. Так они стояли некоторое время, не в силах отпустить друг друга, пока Тротл, наконец, не отстранился немного со вздохом облегчения, чтобы обхватить руками лицо девушки и прижаться к ее лбу.

- Когда ты приехала, Лин? Почему не предупредила? - прошептал он и внезапно, так и не дав ей ответить, неистово прильнул к ее губам в долгом, глубоком и таком волнительном поцелуе, что Мадлин напрочь забыла, что он спрашивал, и зачем она вообще пришла, и лишь отвечала на горячие ласки его кофейных губ, уводящих ее все дальше от реальности и заставляющих все тело воспламеняться.