Это радостное заявление было встречено новым взрывом аплодисментов и поздравлений, которые резко оборвались. У входа в зал возник взволнованный шум.

– Это Профессор, – прошептал кто-то, и все глаза обратились туда.

– Добро пожаловать, сэр! – крикнул декан, почтительно кивая, пока человек, которого называли Профессором, скользил по центральному проходу.

Это походило на расступившиеся воды Красного моря. Врачи, ученые, академики – все отступили назад в молчаливом благоговении, пропуская Профессора. Наконец, этот человек остановился перед доктором Корнелиусом.

– Я прочел вашу работу, – произнес он без преамбулы, не протягивая руки. Глаза Профессора смотрели из-за прямоугольных стекол очков без всякого выражения.

– Ваша работа демонстрирует потенциал, доктор. И сулит многое для будущих научных исследований. Но я должен согласиться с моими коллегами…

Холодный взгляд Профессора упал на женщину, стоящую рядом с Корнелиусом.

– …когда они говорят, что вы должны отложить в сторону все, что вас может… отвлечь в личной жизни, и целиком сосредоточиться на клинических испытаниях. Все остальное было бы контрпродуктивным, напрасной тратой времени.

Закончив свое заявление, Профессор провел языком по своим тонким губам. Корнелиусу этот жест чем-то напомнил рептилию.

Он почувствовал, как напряглась стоящая рядом с ним невеста. Он сжал ее руку, повернул к ней голову, чтобы поймать ее взгляд, успокоить ее. Заявление Профессора было дерзким, но когда Корнелиус повернулся, чтобы потребовать извинений, тот уже исчез.

Доктор Корнелиус был шокирован, когда узнал, кто такой Профессор. Простить оскорбление своей невесты было нелегко, и все же он невольно ощутил прилив гордости. Его исследования только что получили одобрение одного из самых блестящих ученых со времен Альберта Эйнштейна.

– Доброе утро, доктор Корнелиус. Мы готовы начать?

Очнувшись от своих воспоминаний, Корнелиус выдавил слабую улыбку.

– Доброе утро, Профессор. Да, я думаю, все прошло довольно гладко. Из наблюдательной кабины все выглядело именно так.

Профессор стоял, ничем не выражая своих чувств, сцепив руки за спиной.

– И ваши наночипы готовы для введения?

Корнелиус показал Профессору на резервуар.

– Они там, Профессор… в синем контейнере.

Он показал на металлический сосуд в форме капли, размером примерно со средний аэрозольный баллончик с бытовой химией. К нему была прикреплена длинная игла для инъекций, одна из многих, подвешенных к потолку временного резервуара.

– Начнем процесс?

– Как только вы будете готовы, Профессор. Наночипы будут впрыснуты прямо в сердце одновременно, чтобы микроскопические устройства быстро распределились по всему телу. Чипы должны слиться с костями субъекта менее чем за минуту.

Профессор едва заметно кивнул головой, потом отошел в сторону и стал задавать вопросы другому члену группы. Толпа последовала за ним, как сторонники за выигрывающим выборы кандидатом. Только Кэрол Хайнс осталась рядом с ним. В первый раз с момента их знакомства она проявила какой-то интерес к чему-то, не имеющему отношения к ее устройству МЭМ.

– Инъекция прямо в сердце? – спросила она. – А что вы вводите в Субъекта Икс?

– Чипы на основе силикона с закодированной памятью – несколько миллионов чипов. Каждый образует микроскопический клапан, который прикрепится к крошечным полостям костей. Клапаны самоподдерживающиеся, и могут даже использовать питательные вещества, поглощенные телом, для замены тех из них, которые износились или неисправны.

– Вы хотите сказать, что они репродуцируют себя?

– Именно так.

– Понимаю… А какая у вас цель?

– Ну, первая цель – одеть скелет субъекта в адамантовую сталь, увеличить костную массу и прочность на растяжение. Но поскольку кости – живые организмы, и сами по себе жизненно важные органы, так как костный мозг вырабатывает кровь, то их нельзя полностью покрыть сталью, иначе кости погибнут, и субъект тоже.

Кэрол Хайнс кивнула.

– Вам нужны поры – отверстия, которые позволят крови проникать сквозь стальной барьер?

– Точно.

– И нанотехнология создает эти поры?

– Точнее, она их заменяет, – объяснил Корнелиус. – Человеческие кости уже имеют крохотные поры, позволяющие проходить жидкости. Мои чипы их найдут и заменят их функцию после того, как процесс слияния с адамантием будет завершен.

Несмотря на сдержанное отношение к этому проекту и свои подозрения относительно Профессора, Корнелиус с изумлением обнаружил, что работа последних нескольких дней стимулировала его былую любовь к научным открытиям. И ему было приятно, что обычно сдержанная мисс Хайнс внезапно проявила интерес к его области научных интересов. Так давно он не чувствовал себя нужным.

– Ну, у меня есть сомнения, – произнес громкий голос явно враждебным тоном. – Собственно говоря, доктор Корнелиус, я боюсь, что ваша технология принесет больше вреда, чем пользы. Почему вы так уверены, что эти ваши наночипы не повредят целостности моего адамантиевого покрытия костей?

Доктор Корнелиус ответил на скептический взгляд доктора Гендри собственным очень суровым взглядом.

– Во-первых, – ответил Корнелиус, – мои наночипы могут выдержать разрушительную силу раскаленного добела расплавленного адамантия, потому что они в три раза более упругие, чем сама сталь. Поэтому в действительности, доктор Гендри, вам следовало бы задать вопрос, не повредит ли ваш адамантий целостности моей нанотехнологии?

Гендри не уступал.

– И каков ваш вывод?

– Несомненно, нет. Почему? Потому что эти два очень сложных процесса дополняют друг друга…

– Дополняют или противоречат друг другу? – резко спросил Гендри.

– …а это означает, что несмотря на очевидные различия, эти две технологии будут работать вместе на достижение одной цели – сделать кости субъекта практически неразрушимыми.

– Ваши слова меня убедили, – ответил Гендри, но по-прежнему тоном скептика. – Некоторые из нас здесь, в Отделе К, посвятили много лет жизни этому проекту. Мы ничего так сильно не хотим, как успеха проекта «Оружие Икс».

Корнелиус удивленно поднял брови. Существует сопротивление. Прямо здесь. Он новичок, звездный студент, приехавший по обмену из неизвестных земель. Он появился среди них почти без предупреждения и принес с собой портфель с новаторскими исследованиями – и они все этим недовольны, как один.

– Несомненно, вы понимаете наши опасения, – продолжал Гендри. – В конце концов, мы бы не хотели, чтобы наши усилия – вся наша тяжелая работа – оказались под угрозой из-за применения рискованного и непроверенного устройства, изобретенного… новичком.

Корнелиус постарался не рассмеяться вслух. Новичком, в самом деле.

– Профессор выразил полную уверенность в моей технологии, – ровным голосом возразил он.

Гендри хотел было ответить, но его перебил гулкий голос из громкоговорителя.

– Процесс соединения с адамантием начнется через тридцать минут. Всем сотрудникам занять свои посты и начать процедуру подготовки.

Доктор Гендри тут же резко повернулся и зашагал прочь. Доктор Корнелиус собирался проводить мисс Хайнс к ее рабочему терминалу, расположенному рядом с его собственным. Но когда он повернулся в ее сторону, то никого там не увидел.

По правде говоря, доктор Корнелиус удивлялся, что ему выделили отдельный рабочий терминал на время этого процесса, да еще и так близко от терминала самого Профессора, это его смущало. Это все равно что получить место в первом ряду на уроке особенно требовательного учителя.

Не похоже, чтобы меня завалили работой…

У доктора Корнелиуса ушло целых пять минут, чтобы подключить свой компьютер к биологическим мониторам, введенным в тело субъекта. Теперь, когда осталось еще почти двадцать минут до начала процесса соединения, ему было совершенно нечего делать.

Большая часть действительно напряженной работы Корнелиуса проходила во время дистилляции раствора жидкого силикона и химического процесса кристаллизации этого вещества, что позволяло внедрить программу в молекулы. После того, как наночипы была разработаны и помещены в стерильный сосуд, работа Корнелиуса была, в основном, закончена.