Вы, вероятно, заметили, что, какой бы сложной ни была эта работа, она всё равно ограничивается воспитанием и обучением, не затрагивая собственного творчества, так как речь идет по-прежнему о Десятой Сфере. И всё же попасть в университет мечтает каждый ученик, так как это одно из самых высоких мест во всей сфере.
Арнель
Понедельник, 4 марта 1918 г.
В Университете Пяти Башен заметно оживление, хотя суеты и спешки нет. Из боковых каналов на центральные «улицы» то и дело выплывают лодки, высаживающие пассажиров у различных зданий. На террасах и лестницах, спускающихся к самой воде, уже скопились тысячи духов, и каждая новая группа умножает всеобщую радость, так как приближает своим приходом долгожданный миг великого Богоявления. Каждого пригласили сюда персонально, поскольку не всем обитателям сферы позволено проникать в эти пределы, но только наиболее подготовленным.
Когда все тысячи приглашенных собрались, из Башни Ангелов полилась музыка; и все мы сразу обратили взоры на нее, ожидая, что же будет дальше. А дальше было то самое Богоявление, о котором я вам сейчас попытаюсь подробно рассказать.
Музыка звучала всё громче, а атмосфера вокруг Башни тем временем становилась всё более туманной, но не скрывала от нас Башню, а скорее преобразовывала ее. Башня становилась как будто прозрачной, и нам казалось, что она то поднимается, то опускается, при этом то расширяясь, то снова сужаясь, подобно многоцветному кристаллу жидкого стекла.
Тут к музыке Ангельского оркестра присоединился хор голосов: он пел Благодарственную молитву, посвящая ее Единственному и Его Христу, Который должен был явить нам сейчас одну из ипостасей Своего Бытия.
Последние слова хор пропел чуть слышно и в замедленном темпе; а потом наступила тишина. И мы ждали, склонив головы.
И вот мы услышали, как Его голос произнес одно единственное слово: «Покой». Мы подняли головы и увидели Его. Он стоял у входа в Башню Ангелов. От Его ног к самой кромке воды спускалась длинная и очень широкая лестница, на которой стояли, устремив на Него взоры, коленопреклоненные Ангелы — обитатели Башни. Их было много — целые тысячи. Он же стоял на некотором расстоянии от исполинской закругленной арки, служившей входом в Башню, а за Его спиною расположился целый сонм Ангелов еще более высокого порядка, сопровождавших Его в этом пришествии.
Сама Башня сияла теперь, как огромный язык пламени, озаряя окружающее пространство и роняя отблески огня на воды озера, которое, казалось, пылало вместе с нею.
Вдруг Он как будто поднялся на ступень невидимой лестницы — сперва одной, затем другой ногой — и завис в воздухе, совершенно не касаясь земли. Но наши взоры в этот момент были прикованы не к Нему, а к вершине Башни, Венец которой совершенно изменился и стал еще прекраснее, потому что ожил и пришел в движение. Корона из пальмовых листьев была теперь украшена не самоцветами, а гроздьями Ангелов. Они сидели рядами на листьях, кружились вокруг их оснований, стояли, облокотившись на опустевшие гнезда бриллиантов.
Постепенно вершина Башни отделилась от основания и нависла как раз над тем местом, где стоял Он и Его спутники. Затем она приблизилась к нам и опустилась на мощенную террасу. Внутри нее уже находились тысячи Ангелов, но, тем не менее, нас тоже пригласили пересечь озеро и присоединиться к ним.
Когда я добрался до верхней площадки лестницы, потоки светящихся радостью людей уже вливались внутрь новоявленного дворца. Вместе с ними без страха вошел я в эту обитель мира, покоя и радости.
Внутри Короны был огромный зал — очень высокий и усеянный от основания до самого потолка сияющими бриллиантами и драгоценными камнями. Всё пространство зала было заполнено фосфоресцирующим туманом, что создавало иллюзию бесконечности пространства. Стены зала поднимались сперва вертикально вверх, а затем закруглялись, сходясь посередине в форме крестового свода, в самой верхней точке которого, точно над нашими головами, блестел огромный кристалл, по цвету напоминающий сапфир. Он был прозрачен и обладал удивительным свойством отражать небесный свод так, чтобы мы могли видеть всех, кто приближается к сфере или, напротив, удаляется от нее. Похоже, что Корона была переделана подобным образом специально для этого случая, поскольку в обычное время она вообще не имела крыши.
Тех, кто пришел вместе с Ним, там было около полутора тысяч. Нас — гостей — по крайней мере, раз в шесть больше. Да постоянных обитателей в Башне обычно бывало тысячи три. Так что в зале собралась весьма внушительная компания.
Целью нынешнего Богоявления было разъяснение цели и задач той науки, которая преподается в этом университете. Я уже рассказывал вам о ней. Мы проводили здесь исследования, собрали немало информации; и теперь Он пришел, чтобы показать нам, как накопленные нами факты соотносятся с Божественным знанием еще более высоких сфер.
Чтобы не слишком утомлять вас, скажу сразу, что на этот раз Он пришел как проявленное Слово Бога. Вы знаете, что в те времена, когда еще только создавались миры, именно Слово было сделано Посредником, с помощью Которого энергия Божественной Жизни преобразовывалась, конденсировалась и направлялась в скопление звездного хаоса, превращая его в пластическую материю, а последнюю, в свою очередь, во множество миров. Именно Слово было Действующей Силой Творения. Отец выразил Свою мысль в Слове, и эта мысль, пройдя через Слово, приняла форму материи.
Эту науку мы усвоили уже давно, и теперь она должна была помочь нам перейти хотя и к аналогичному, но более глубокому знанию вышестоящих царств. Для того Христос и пришел к нам, чтобы поведать чуть больше о Слове и о роли, которую Оно сыграло в сотворении Отцом Вселенной. Вот и всё, что я пока могу вам рассказать.
Не могли бы вы рассказать мне, как Он выглядел в тот раз?
Он неподвижно стоял или, вернее, парил в воздухе посреди Зала Пальмовой Короны, и я поначалу не понимал, для чего это нужно. Но по ходу церемонии я понял, что любое другое Его положение нарушило бы гармонию происходящего. Он занял это возвышенное место не только для того, чтобы Его было видно изо всех уголков Зала, но и потому еще, что этого требовал сам предмет Его поучения. С самого начала Он постепенно поднимался, пока не остановился на полпути между полом и потолком. Это был даже не Его Собственный выбор, но научно обоснованное решение, продиктованное динамикой этих сфер.
Более того, Ангелы, украшающие Корону снаружи, теперь оказались внутри и, подобно живым бриллиантам, занавешивали стены, словно живой гобелен.
Когда вы говорите о Нем, я всегда хочу как можно точнее представить Его внешность, будто это может помочь мне и другим лучше узнать Его — Его Самого.
Понимаю. Но поверьте, сын мой, вы всё равно не сможете узнать о Нем многого, пока остаетесь в земной сфере; и даже когда вы окажетесь там, где нахожусь ныне я, вы будете знать о Нем лишь немногим больше, насколько Он велик. Ни один догмат вашей ограниченной теологии не дает даже приблизительного представления о его истинном величии. Ваши теологи пытались описать Его суть с помощью слов, но слова здесь бессильны. Он не связан даже Небесами Божьими, ибо весь мир— всего лишь пылинка, лежащая на полу Его Дворца. И всё же некоторые из вас отказывают Ему в праве быть свободным даже в пределах этого маленького атома. Впрочем, на эту тему пока достаточно.
Интересно, а во что вы сами верили, когда жили на Земле, Арнель? В то, что вы сейчас мне диктуете, я верю. Но знали ли вы всё это, пока жили здесь, сэр?
К стыду своему должен признать, что не знал, потому что люди в то время еще не освободились от власти слов даже в той мере, в какой им удалось это сделать сейчас. И всё же поверьте мне, сын мой, мне удалось выйти за рамки, установленные моей церковью, в том смысле, что я исповедовал более последовательную и беспристрастную любовь к ближнему, нежели это было позволено. И мне пришлось за это пострадать. Нет, они не убили меня, но заклеймили отступником и тем самым обрекли на одиночество. Временами я чувствовал себя даже более одиноко, нежели чувствуете себя вы, сын мой. Сейчас у вас больше единомышленников, чем было у меня. И хотя я не обладал такими знаниями, которые есть теперь у вас, всё же для тех мрачных лет я смог продвинуться достаточно далеко вперед. Сейчас солнце уже начинает светить по-весеннему ярко, а тогда была зима.
