Уверяю вас, это совсем не просто — откликнуться на призыв: «Сойди вниз». Ведь чем дальше мы спускаемся к Земле, тем темнее становится мир вокруг нас, и сами мы утрачиваем свое сияние; и, когда мы достигаем Земли, мы уже не видим почти ничего вокруг.
Но это только поначалу; постепенно наши глаза привыкают к воздействию на них более грубых вибраций, и мы начинаем видеть. Так что это — дело привычки. Но мы радуемся этой способности лишь постольку, поскольку она позволяет нам действовать среди вас; сама же по себе она не очень-то нас привлекает. Поскольку картины, которые мы здесь наблюдаем, в большинстве своем нас совсем не радуют; скорее наоборот — из-за них мы возвращаемся в наши светлые дома с тяжелым сердцем. Потому-то места, вроде того, расположенного у воды, которое я вам недавно описала, не только желательны и удобны, но совершенно необходимы при нашей работе. К тому же у них есть еще одно важное предназначение. Из таких вот Домов Отдохновения исходят потоки жизненной силы. Эта сила создается в вышестоящих сферах, накапливается в этих Домах и затем направляется по назначению. Когда мы останавливаемся в них по пути к Земле, мы купаемся в источнике силы и жизненной энергии, а потом уже отправляемся дальше. Пока мы приближаемся к Земле, эффект от этого купания нам не слишком заметен. Но он тем не менее с нами: окутывает нас, просачивается в нас и пропитывает всё наше существо, помогая нам, как воздушный шланг помогает дышать ныряльщику, который хочет достичь океанского дна, куда почти не проникает свет, разлившийся наверху, в более свободной и чистой атмосфере, и где движения затруднены из-за непривычной плотности окружающей среды. Примерно так же и я себя сейчас чувствую; а потому, если наш голос окажется слишком слабым, чтобы быть услышанным, либо мы невольно исказим какие-нибудь слова или даже самый смысл послания, будьте терпеливы и не думайте, что имеете дело с обманщиками. Только вдумайтесь, друг мой, как должно быть нелегко одному ныряльщику докричаться до другого, когда они оба в шлемах и их разделяет вода, и тогда вы, возможно, поймете, какое от нас требуется напряжение и сколько нам нужно терпения для нашей работы. Поймите это, и тогда вы, возможно, будете более терпеливым слушателем.
Но когда мы, окончив свои труды, вновь обращаем взоры к высшим пределам Божьих небес, мы снова начинаем ощущать живительный поток, исходящий из далекого Дома Отдохновения и Восстановления жизненных сил.
Мы снова ощущаем себя в этом потоке: он снимает усталость с наших век; наши бриллианты, временно потускневшие, возвращают себе прежний блеск по мере нашего приближения к небесам. Наши одеяния снова становятся светлыми, волосы — блестящими, а глаза — ясными и отдохнувшими. Но самое лучшее для нас то, что мы снова начинаем слышать — с каждым мгновением всё более явственно — мелодию знакомого нам Зова, радующегося нашему возвращению с полей, где мы собирали урожай, что бы мы ни несли с собою в снопах в Закрома Господа.
Итак, друг мой, я не стану больше задерживать вас, потому что знаю — вам предстоит одно дело, не терпящее отлагательств.
Еще только одно, пожалуй: снова между вами и нами, призывающими вас, встали ваши старые сомнения. Нет, это послание не плод вашего собственного воображения.
Как я могу в этом убедиться?
Только терпением: терпение подарит мастерство, а мастерство — уверенность.
Понедельник, 12 ноября 1917 г.
Катлин, органист как раз собирался репетировать. Как вы думаете, это нам не помешает?
Вовсе нет, совсем наоборот. Кстати, этим вечером я могла бы рассказать вам кое-что о музыке сфер. Да, у нас здесь тоже есть музыка, очень похожая на вашу, земную.
Но (и это очень большое но) ваша музыка это только брызги бьющей через край музыки Небес. И на вас падает отблеск царящей у нас небесной гармонии. Но у вас ее свет приглушен плотным занавесом, сквозь который ему приходится пробиваться; и даже величайшие земные шедевры по необходимости несут на себе печать этого затемнения.
Я попытаюсь объяснить, как звучащая у нас музыка достигает вашей сферы; а вы пока только слушайте меня. Потом у вас будет время и возможность дать волю своему воображению: вы сможете предоставить своей фантазии полную свободу, не боясь при этом «перестараться».
Земное око еще не видело, а ухо еще не слышало (да и не могло услышать) небесную гармонию со всеми ее вибрациями, взлетами и падениями. Неведома им и могучая гармония великой славы, лежащая у ее истоков.
Пока тело материально и функции восприятия и анализа исполняет материальный мозг, гармония сфер не может утвердиться в сердце человека и тем более создать в нем убедительный образ своей истинной красоты.
Что за музыка создала сами сферы, мы здесь, на нижних ступенях, не можем себе представит; так же как вы, на Земле, не можете представит себе нашу музыку.
Мы знаем (или считаем, что знаем) только одно: источником музыкальной гармонии является Сердце Бога; то есть — не столько разум Бога, сколько Его Сердце. От Него исходят наполненные любовью звуки Его мелодии. И те сферы, которые находятся ближе всех к ее истокам, обретают через нее Божественную гармонию, благодаря которой, а также иным влиянием, начинают звучать в унисон с биением сердца Того, Кто является Источником всего Прекрасного и Достойного Любви. И пока вечности неспешно тянутся одна за другой, те, кто населяет эти высшие сферы, постепенно накапливают в себе возвышенные и прекрасные качества, всё более приближаясь к уровню Божества.
Всё это, впрочем, слишком высокие материи даже для нас, чтобы мы могли рассуждать о них с полным знанием дела. Моя задача в настоящее время — передать вам, насколько это возможно, коротко и ясно некоторые наши наблюдения, которые мы можем делать благодаря всё тому же потоку, нисходящему на нас и уходящему далее вниз. Этот поток всё более расширяется, потому что каждая частичка звука толкает на своем пути другие частички, заставляя их спускаться ниже; так что, когда поток достигает границ вашей сферы, он уже становится гораздо более грубым и расплывчатым. Но именно таким он и должен быть в вашей сфере, где господствуют грубые, почти осязаемые вибрации.
Здесь для нисходящего сверху света имеется особое хранилище, причем не одно. Эти хранилища — что-то вроде резервуара, где музыка рассыпается на множество песен и мелодий, после чего направляется дальше к Земле — небольшими, но мощными потоками. При этом она сразу же начинает рассеиваться (я уже сказала, как это происходит); поэтому к вам приходит уже не сама мелодия, как она была раньше, но только ослабленный отзвук первоначального творения. Это похоже на лучик света, проникающий сквозь щелку в темную комнату. Струйка солнечного света, попадая в комнату, достигает противоположной стены уже будучи ослабленной и заметно вибрирующей. Эти «танцующие оттенки» еще больше «смазывают» изображение, и оно становится еще менее четким, чем даже в тот момент, когда оно только проецировалось сквозь щелку.
Но даже несмотря на это, ваша музыка остается захватывающе прекрасной. Так представьте же себе, друг мой, какой тогда должна быть музыка наших сфер. Она наполняет каждого из нас возвышенной радостью и болью и созидательной энергией, которую «он» (или «она») затем передают дальше — тем, кто еще не достиг такого же уровня прогресса; при этом каждый из нас несколько изменяет и «аранжирует» мелодию по своему образу и подобию. Таким образом, сила и изящество музыки, исходящей от Главного Учителя Музыки наверху, передаются вам в несколько смягченном виде, благодаря посредничеству тех из нас, кто наделен соответствующими способностями. Только так ее можно сделать слышной хотя бы для самых возвышенных душ, живущих на Земле, способных воспринимать ее и даже отчасти удерживать в памяти.
Мне хотелось бы продолжить свой рассказ, но я чувствую, что вам становится всё труднее меня слушать. Поэтому скажу кратко, что за этим рассказом, как и за всеми другими, кроется великая и всеобъемлющая истина, передаваемая по упорядоченной нисходящей цепочке от Отца до наименьшего из людей: «Как Отец имеет в Себе жизнь, так и Сыну Он дал ее, чтобы имел жизнь в Себе», — не просто жизнь, а жизнь во всех ее проявлениях, одним из которых является музыка.
