Но сколько ни бросала Катарина взгляд по сторонам, отыскать цыганку ей не удалось. Покинув тронный зал, где стало шумно как на базаре, ибо все присутствующие наперебой спешили через Ангелиуса выразить монаршей семье свое сочувствие и заверения в самых верноподданнических чувствах, девушка попробовала было поискать самозваную баронессу, но едва сама не заблудилась в лабиринтах дворцовых коридоров. Пришлось плюнуть на поиски, причем в буквальном смысле, так как кругом было пусто и никто не смог бы уличить юную гостью в такой непочтительности к мрамору полов королевского дворца, и вернуться в отведенную ей комнату.

Вернее, Катарина только попыталась вернуться в свою комнату. Блуждания по коридорам абсолютно незнакомого дворца все-таки привели к тому, что девушка безнадежно заблудилась. В сердцах она даже еще пару раз проявила непочтительность к полу неподобающим благородной даме образом, благо, это также осталось никем не замеченным. Хотя, как посмотреть? Может, как раз благом было бы, чтоб ее уже хоть кто-то заметил. Сколько можно ходить кругами? Размеры отцовского замка были куда скромнее. И куда это все вдруг подевались? Даже стало не слышно галдеж в тронном зале.

Толкнув очередную дверь, встретившуюся на пути, Катарина неожиданно увидела цыганку, стоявшую у туалетного столика спиной к выходу. Лионелла резко обернулась на скрип двери и попыталась заслонить собою столик, однако Катарина успела заметить раскрытую шкатулку. Мелькнувшая было мысль, что оказалась в комнате, отведенной для фальшивой баронессы, мгновенно улетучилась, стоило осмотреться повнимательней. Сколь ни убедительна была цыганка в своем вранье, все же таких шикарных апартаментов она вряд ли смогла бы добиться. Да к тому же от взгляда Катарины не укрылся испуг, мелькнувший в глазах цыганки, а стало быть, вывод напрашивался сам собой.

– Так-так, – язвительно произнесла Катарина, чувствуя, что час триумфа пробил. – И чем же это вы тут занимаетесь, любезная баронесса?

– Носик пудрю, – процедила Лионелла сквозь зубы.

– Да неужели? – Катарина вплеснула руками. – А так сразу и не подумаешь. Какая занятная пудреница у вас, миледи.

– Подойдите поближе, ваша милость, я и вам носик припудрю, – пообещала цыганка.

– Вы очень любезны, но я лучше приглашу сюда стражу, – беспощадно отозвалась Катарина, сияя торжествующей ухмылкой. – Вот им и попудришь все, что хочешь.

Все-таки было несказанно приятно осознавать себя победительницей.

– Я закричу, что ты воровка, – предупредила Лионелла.

– Что?! – опешила Катарина от такой несусветной наглости.

– Что слышала, конопатая. Попробуй потом доказать, что это не я тебя застукала за промыслом, а наоборот. Я уже подбросила кое-что в твою комнату, так что стражникам не составит большого труда сделать нужные выводы.

Катарина буквально задохнулась от возмущения. От злости кровь прилила к щекам так, что лицу стало жарко.

– Смотри не лопни, – хихикнула цыганка, наслаждаясь крушением триумфаторских надежд своей соперницы.

– Ну, ты и гадюка, – прошипела дворянка, сама в этот момент больше похожая на рассерженную змею.

Сжав кулаки, она двинулась прямо на цыганку. Та, без тени страха и сомнения шагнула навстречу. Однако драке снова не суждено было состояться, ибо в самый последний момент из коридора снаружи послышались несколько голосов.

– Тихо, – потребовала цыганка. – Если нас здесь застанут, обеим не сдобровать.

Сколь ни отвратна была подобная мысль, однако пришлось Катарине признать правоту самозванки. Если застанут здесь, в чужих покоях, поди потом докажи, что заблудилась, а не взломала эту комнату с целью грабежа. Языкастая цыганка вывернется, с нее взятки гладки, тем более, по ее же словам, что-то уже успела подсунуть в комнату Катарины. Конечно, в планы Катарины входит небольшой конфликт с королевским семейством, настолько, чтобы не показаться подходящей кандидатурой для зачисления в пансион и парой для принца, как и для прочих дворянчиков, ошивающихся при дворе, но быть изгнанной за воровство, да еще которого не совершала… Пожалуй, это слишком. За такой позор и отец из замка прогонит навсегда, придется скитаться по свету и попрошайничать, как эта несносная воровка…

Путаясь в платье, кусая губы и проклиная про себя цыганку всеми известными ей бранными словами, Катарина последовала за Лионеллой в укрытие, коим послужила ниша, скрытая бархатной портьерой. Едва девушки спрятались за плотным и пыльным занавесом, от близости которого предательски свербело в носу, голоса, слышавшиеся в коридоре, переместились в комнату.

– Неужели же в целом королевстве ни на кого нельзя положиться?! – взволнованно воскликнул кто-то тонким дребезжащим голоском, услышав который, Катарина хрюкнула, пытаясь подавить взрыв смеха.

Лионелла тут же зажала ладонью рот своей сопернице и вынужденной спутнице, за что получила весьма чувствительный тычок локтем в бок. Впрочем, цыганка не осталась в долгу и ответила не менее ощутимым пинком по лодыжке. Если бы Лионелла не поспешила убрать руку от лица Катарины, та наверняка прокусила бы ей ладонь. Цыганка прижала палец к губам, призывая Катарину соблюдать тишину, затем пригрозила кулаком для убедительности. Катарина так же ответила немой угрозой, на чем их возня и закончилась.

Между тем тонкий голосок продолжал возмущаться:

– Слуги – сплошное дурачье, а вассалы – ничтожные трусы!

– Не судите их слишком строго, ваше величество, – послышался другой голос, женский, звучавший ровно и спокойно.

Услышав, что в комнате присутствует сам король, Катарина не удержалась и, чуть отодвинув портьеру, осторожно выглянула наружу. При виде монарха, девушке пришлось проявить чудеса выдержки, чтобы не расхохотаться и тем самым не выдать свое убежище. Хотя на постоялом дворе юная леди Линслод в запальчивости и назвала монарха кривоногим, но до сей поры его величество представлялся ей высоким статным человеком с благородными чертами лица, как изображены государи на страницах древних трактатов в отцовской библиотеке. На деле же король оказался мал ростом и чересчур худосочен, из широченных рейтуз высовывались тонкие и действительно кривые ножки, обтянутые чулками, жабо плохо скрывало цыплячью шею на которой сидела лопоухая голова, при этом лихо заломленная корона наползала на левое ухо. Камзол со вставками придавал плечам Фернара Тринадцатого несуразно богатырскую ширину. Нелепость королевского телосложения еще более бросалась в глаза в присутствии рядом с ним супруги – высокой статной женщины с красивыми чертами лица.

– А как же еще прикажете назвать кучку подхалимов, именующих себя рыцарями и уверяющих в своей верности короне, но готовых забиться в щель, как тараканы, при первой же опасности?! – раздраженно спросил король.

Судя по всему, королевская чета только что вернулась из тронного зала, где общалась со своими подданными, ибо вряд ли его величество постоянно носил на голове неудобную корону, все время сползающую то на одно ухо, то на другое. Вот и сейчас король Фернар с нескрываемым удовольствием освободил свою плешивую макушку от монаршего головного убора и передал его слугам. Его супруга так же при помощи слуг освобождалась от парадного облачения.

Цыганка ткнула Катарину пальцем в плечо и жестами потребовала задвинуть портьеру. Катарина демонстративно пошевелила губами, беззвучно посылая Лионеллу куда подальше, однако признала требование разумным и снова спряталась за портьеру целиком. Далее ей пришлось только слушать, что происходит в комнате.

– Пожалуй, стоит объявить награду, за сведения о принце, – предложила королева. – И уж тем более щедро вознаградить того, кто освободит и вернет принца домой.

Лионелла и Катарина переглянулись. Вот, значит, из-за чего во дворце поднялся переполох – кто-то напал на наследника трона.

– Вы правы, ваше величество, – согласился король. – Быть может, хотя бы награда заставит наших благородных рыцарей вспомнить на какой полке пылятся их отвага и мужество, – добавил он язвительно.