- Спасибо, Господин, - сказала я, едва мне освободили рот.

- Дальше, - велел он.

Я с четверенек перетекла на колени перед ним, и уперевшись ладонями рук в пол, опустила голову вниз, между ладонями. Когда-то, именно таким способом, Лигуриус требовал от своих рабынь приветствовать его.

- Я молю о любви, Господин, - прохныкала я. - Я молю о любви!

Я не в силах остановиться принялась целовать его ноги.

- Я прошу о любви, Господин! – отчаянно взмолилась я уже по-настоящему.

- И надо признать, Ты делаешь это превосходно, - отметил он.

Я подняла к нему своё заплаканное лицо, и простонала:

- Но я действительно молю Вас о любви! – призналась я. – Уже несколько недель меня не отдавали мужчинам!

- И которые ещё из Вас, просят о любви? - поинтересовался мастер плети, разглядывая остальных женщин присутствовавших на уроке.

- Я, Господин! – тут же кричала одна девушка.

- Я, Господин! – поддержал её целый хор женских голосов.

- Сколько всего? – строго спросил он.

В учебном зале не нашлось ни одной голой закованной в ошейник девушки, не поднявшей руку.

- Хорошо, - отметил дрессировщик. – Значит, Вы все голодны.

И наше обучение продолжалось.

- Не существует двух одинаковых владельцев, - объяснял нам мастер плети. - За исключением того, общего между ними, что каждый – для Вас абсолютный Господин. Точно так же, как нет двух одинаковых рабынь, опять же, за исключением того, что каждая из них - абсолютная рабыня.

Все мы, рабыни, сидели, лицом к нему, прижавшись спинами к стене учебного зала. Ладонями рук мы опирались на пол по бокам от бёдер, а ноги, с пересеченными лодыжками, как если бы связанными, были вытянуты вперёд, перед нами.

- Соответственно Вы должны, стремиться понимать, настраиваться, ублажать и служить этому уникальному господину, живущему в каждом мужчине. Вы должны использовать Ваши собственные особенности и таланты, чтобы ответить на его призыв. Вам необходимо попытаться в своей уникальности стать прекрасными и особенными для него в его уникальности. Прочитайте его. Изучите его. Будьте той, кто знает о нём всё. Будьте чувствительны к его капризам, и к их изменениям. Найдите то, что он жаждет получить от Вас, и затем сделайте так, чтобы он получил это, и как можно больше. Почувствуйте то, чем он хочет, чтобы Вы были и затем станьте этим и даже сверх его самых диких мечтаний. Помните, что Вы -рабыни. Вы существуете для его обслуживания и удовольствия.

- Это - то, что нужно, Тиффани, - сказал мужчина. - Вытяни конечности. Исследуй их красоту. Теперь посмотри на Господина. Именно так Ты и должна принимать ванну перед мужчиной. А дальше, либо он выдернет Тебя из ванны, чтобы взять, уложив на скользкий кафель, либо сам запрыгнет к Тебе и возьмёт прямо в ванне.

- Не забывай целовать сандалию, покорно, прежде, чем посмотреть на неё на его ноге, - напомнил мастер плети, - то же самое Ты сделаешь, когда снимешь обувь с Господина, и перед тем как наденешь.

- Да, Господин, - ответила я.

- Мягче, Тиффани, - руководил дрессировщик. - Ты же не тарлариона скоблишь.

- Да, Господин. Простите меня Господин!

- Используйте губку с изяществом, - объяснил он. - Помни, что Ты должна не только мыть, но и возбуждать, и не забывай, при этом обслуживании, ласкать и целовать Господина, покорно и любяще.

Я поцеловала влажное плечо мужчины сидящего в ванне, и затем поцеловала его в щеку прямо через влажный холщёвый мешок, натянутый ему на голову. Он застонал. Это был раб-мужчина.

- Также, не забывай иногда прижиматься своим телом к его, как бы случайно, - посетовал дрессировщик. - В этих целях можно, например, слегка, внешне по неосторожности, провести по его губам грудью, а если его губы откроются, Ты уже можешь прижаться к нему плотнее, прося и предлагая. Тебя, конечно, за такое баловство, могут наградить затрещиной, и окунуть в воду, но поверь мне, позже Ты узнаешь, что значит быть «хорошо использованная».

Я встала на колени перед мастером плети, с тревогой протягивая ему поднос. Он невозмутимо поднял одну из булочек, и перевернув предупредил:

- Эта булочка подгорела в основании. Если это повторится, то Тебя угостят плетью.

- Да, Господин, - вздрогнув, сказала я. - Простите меня, Господин.

- Хороший, Руби, - похвалил дрессировщик. - Именно так и надо снимать тунику с мужчины. Пусть это будет ещё одним чувственным опытом для него, с помощью которого ты показываешь ему свое рабство и свое рвение служить. Ты можешь надеть свою тунику, Адбар.

- Да, Господин, - ответил раб, зарытый от нас мешком на его голове.

- Теперь Ты Тиффани, - вызвал меня тренер.

- Да, Господин.

- Ну, что ж, эти булочки уже приемлемы, - признал мужчина. – Можно сказать, что фактически, они хороши.

- Спасибо, Господин! – радостно поблагодарила я.

- Хорошо, Тиффани, - похвалил мастер плети. - Именно так и надо ползти к мужчине на животе. Теперь опусти голову. Дай мне почувствовать твои губы и язык.

- Да, Господин, - всхлипнула я.

- Хорошо, - сказал он.

- Позже, когда твои волосы отрастут до нормальной длины, всегда контролируй, что они ниспадают на сандалии владельца.

- Да, Господин.

Я чувствовала, что наше обучение заканчивалось. Мы возвращались к различным основам, почти столь же элементарным, как ноты для музыканта, таким вещам как основы поцелуев, нежности, положений, поз и движений.

- Хорошо, - сказал дрессировщик.

Я когда-то бывшая мисс Тиффани Коллинз с Земли, теперь в ошейнике лёжа голой на животе, на полу, облизывала и целовала ноги гореанского мужчины. И при этом страстно надеялась, что он будет полностью мной удовлетворён.

- Внимание, Класс, - объявил мастер плети.

Мы все выпрямили спины, сидя лицом к своему дрессировщику, и прижимаясь спинами к стене учебного зала. Ладонями рук мы опирались на пол по бокам от бёдер, а ноги, с пересеченными лодыжками, как если бы связанными, были вытянуты вперёд, перед нами.

- Результаты Ваших проверок и экзаменов, уже у меня в руках. Я рад Вам сообщить, что Вы все их прошли.

Мы не осмелились нарушить предписанное положение, всё же нас хорошо здесь выдрессировали, но мы все вскрикнули от удовольствия. Мы упорно трудились всё это время. Никто из нас не хотел пойти на корм слинам, или, если бы наше внутреннее рабство соответствовало, но наши внешние его проявления оказались бы недостаточны, оказаться в прачечной или снова возвратиться на фабрику, где на этот раз нам, возможно, придется остаться на неопределенный срок.

- Должен отметить, Вы - превосходный класс, один из лучших, которые мне приходилось дрессировать, - признал он.

- Спасибо, Господин, - послышались голоса сразу нескольких девушек.

- Также, - продолжил мужчина, - среди Вас нет ни одной, насколько это показали проверки, кто не был истинной рабыней, как нет ни одной кто бы до самого основания её симпатичного живота, не был бы не на своём месте в ошейнике.

Теперь-то я знала, что, по крайней мере, для меня, это было верно на сто процентов. Конечно, мне не было известно, было ли это верно для других девушек, но относительно меня самой, мои последние сомнения в справедливости присутствия ошейника на моей шее рассеялись во время моего обучения. Теперь я точно знала, что в нём была на своём месте. Теперь я была рада тому, что кому-то пришла в голову мысль доставить меня на Гор, где, желала ли я того или нет, не оставив мне абсолютно никакого компромисса, мне защёлкнули его на моём горле.

- Я горжусь всеми Вами, - сказал мастер плети. - Вы все -соблазнительные и возбуждающие шлюхи. И среди Вас, я в этом уверен, нет ни одной, за которую продали бы дешевле серебряного тарска на открытых торгах.

Вот тут, мы уже не выдержали и ликующие закричали, от радости услышать такую оценку. Мы смотрели друг на дружку с радостью на лицах. Я чуть не оторвала ладони от пола и не распрямила ноги, но, конечно, вовремя опомнившись, не сделала этого. Насколько же довольны мы были! Какая это была для нас высокая похвала. До сего момента мы не понимали, насколько ценны мы стали, как женщины.