- Разве Ты не должна стоять на коленях, шлюха? - едко спросил он.

- Да, Господин, - отозвалась я, и снова принялась дёргаться, пытаясь принять вертикальное положение, лицом к нему.

Мужчина с интересом наблюдал за моими потугами. Вид у него был утомленный.

- Вот так рабыня завоёвывает воина, - усмехнулся Дразус Рэнциус.

- Именно я завоевана Вами, Господин, - постаралась объяснить ему я. -Не Вы, а я.

- Но Ты делаешь меня слабым, - устало пояснил мужчина.

- Развяжите меня, - я предложила, натянуто улыбаясь, - и я сделаю Вас сильными.

- Самка слина, - улыбнулся он в ответ.

- Да, Господин, - согласилась я.

Он угрюмо вперился взглядом в угол комнаты, погрузившись в свои мысли.

- Как интересно и странно развиваются события, - наконец снова заговорил он. - Я принимал Тебя за Татрикс, и моего врага. Потом, ради собственного удовольствия, со всем обилием женской жестокости, полагая, что я простой телохранитель, и не смогу ответить, Ты развлекалась со мной, заводя меня своей красотой, и мучая меня желанием. И вот всего несколько месяцев спустя, Ты оказалась в моей власти, уже в качестве моей голой, связанной рабыни.

Дразус медленно повернул голову ко мне, и внимательно осмотрел меня, медленно, полностью, убеляя пристальный интерес к каждому дюйму моего тела.

- Ты хорошо связана? – спросил он.

- Я – отлично связана, и абсолютно беспомощна, - ответила я. - Это сделал со мной мой господин, Дразус Рэнциус из Ара.

- Подходящий ответ, - кивнул он.

Я промолчала.

- Возможно, я оставлю Тебя, - сказал мой господин.

- Пожалуйста, Господи, сделайте так, - взмолилась я, ведь я действительно любила его.

- Если я оставлю Тебя, - продолжил Дразус, - Ты останешься рабыней. Ты понимаешь, что это означает для Тебя, моя дорогая?

- Да, Господин, - радостно ответила я.

Я прекрасно понимала, что буду содержаться в абсолютных рамках строжайшей гореанской рабской дисциплины. Я должна быть прекрасной для него всеми возможными способами. Я вздрогнула.

- Ты веришь, что так и будет? – спросил Дразус Рэнциус.

- Да, Господин.

- Это хорошо, - заметил он, - что Ты веришь.

- Да, Господин, - прошептал я.

- Кажется, Ты боишься, - усмехнулся мой хозяин.

- Да, Господин, - признала я.

- Но прежде, Ты не боялась.

- Нет, - согласилась я.

- А теперь?

- Теперь, да, Господин. Теперь я почувствовала то, что прежде не смогла, то, что Вы достаточно сильны, чтобы покорить меня, и ужасно наказать меня, если я что-то сделаю неправильно, или не полностью не удовлетворю Вас.

- Верь этому, - спокойно сказал Дразус Рэнциус.

- Я верю!

- Интересно, станешь ли Ты хорошей рабыней? - поинтересовался он.

- Я буду стараться изо всех сил, Господин, - пообещала я.

Его оценивающий взгляд вновь заскользил по моему телу. Я выпрямилась, насколько позволяли стягивающие мои руки и ноги верёвки. Насколько же изумительно должно быть для мужчины, подумала я, иметь такую ничем неограниченную власть над женщиной, иметь её настолько подчинённой своим желаниям, и настолько совершено связанной. И насколько же это изумительно оказалось также и для меня самой, осознавать себя настолько его собственностью, осознавать себя, используемой им нетерпеливо и страстно для своего удовольствия. И какая женщина не захочет такого мужчину, в тысячу раз более сильного чем она, такого, кому она должна подчиняться, кого она должна бояться, кого она должна любить?

Я смотрела на Дразуса Рэнциуса.

- Это отличается от того, что было в Корцируса, не так ли?

- Да, Господин, - признала я.

Он отвёл взгляд, по-видимому, снова потерявшись в своих мыслях.

- Я могу говорить? – решилась я отвлечь его.

- Да, - разрешил Дразус.

- Это действительно настолько трагично, испытывать привязанность к рабыне, даже самую незначительную? – обиженно спросила я.

- Ты уже и так достаточно натворила, - предупредил он. - Не стоит и дальше пытаться выставлять меня дураком.

Я промолчала, опасливо глядя на своего господина.

Дразус опустил голову, спрятав лицо в ладонях.

Насколько же болезненными, сложными и тонкими могут быть отношения между двумя людьми. Я попыталась понять, как я выглядела в его глазах. Казалось, он всё ещё видел меня, как если бы я до сих пор была свободной, и неуязвимой для наказаний женщиной, имевшей власть над ним, мучившей и презиравшей его, использовавшей его для своей забавы. Но, насколько я знала, я не сделала ничего такого, чтобы вызвать эти чувства, по крайней мере, до тех пор, пока он не отверг моих заигрываний. Что и говорить, там, в Корцирусе, я дала ему повод, чтобы считать меня презренной и мелочной. Но виной тому были глубоко вбитые в меня земные ценности, такие как, например, аморальная рациональность, и именно они, выйдя из меня, к его вполне понятному раздражению, привели к оскорблению его чести. Моя мелочность, моя неуважительность, которые я невольно выставила перед ним напоказ, относительно таких вещей как честь, достоинство, благородство, не прибавили ему уважения ко мне. Кроме того, оказалось, что он нашел меня, и я не смогла понять это полностью, безумно желанной. Это и привело к столь необычным и тонким отношениям между нами. И, несомненно, не малую роль в этом сыграли такие вещи, как его гордость и самосознание воина, его нежелание принять свою нежность ко мне, его страх перед чувствами и эмоциями, его завышенные требования в отношении своего поведения и образа жизни, столь свойственные его касте. Всё это привело его к полубезумному состоянию от накопившихся противоречий. И всё же, он вместе с Менициусом, рискнул своей жизнью и честью, освободив меня в лагере Майлса, и отчаянно пытался отстоять и защитить меня во время расследования проводимого Клавдием и высшим советом Аргентума. Это ли не свидетельство его глубокой привязанности ко мне? И при всём при этом, он рассматривал меня немногим более чем соблазнительную и коварную рабыню, ту, что даже не испытывая к нему никаких нежных чувств, сделает всё что угодно, чтобы защитить себя, и даже изобразит любовь к нему. Ну как мне объяснить ему, что я искренне люблю его?

В моей голове созрел смелый план. Я должна попытаться заставить его излечиться от ложной Шейлы, чтоб открыть путь к его сердцу бедной безымянной рабыне, которая так долго, и так сильно его любила.

- Освободите меня, - попросила я, сердито дёргая веревки.

Дразус Рэнциус, наконец, удивлённо посмотрел на меня, и сказал:

- Освободись сама.

- Сама я не могу! – признала я.

- И почему же Тебе захотелось освободиться? – заинтересовался он.

- Я не люблю Вас! – зло заявила я.

- Ну вот, наконец-то, Ты заговорила искренне, - усмехнулся он.

- Нет, я не просто не люблю Вас, - закричала я. - Да я ненавижу Вас! Я презираю Вас! Я презираю Вас как жалкого слабака! И всегда презирала!

Он улыбнулся.

- Мне уже надоело дурачить Вас, - заявила я. – А теперь, освободите меня, немедленно!

- Почему я должен освободить Тебя, - удивился Дразус.

- Да потому, что я - свободная женщина! – гордо крикнула я.

- А вот это неправда, - усмехнулся он. - Я видел, как Ты задергалась в руках солдата.

- Я ничего не могла поделать с собой, - пожала я плечами.

- Только прирождённая рабыня, не могла ничего поделать о собой, -заметил он.

- Я не желаю принадлежать Вам, - сказала я.

- У Тебя имеется прекрасная альтернатива, - пожал мужчина плечами. -Я думаю, что передать Тебя в департамент шахт будет хорошей идеей. Там, Ты голая и в ярме будешь до конца своей жизни носить воду.

- Нет! – закричала я.

- Ты просишь оставить Тебя в моём ошейнике? – уточнил он.

- Да, Господин, - прошептал я.

- Тогда мы позволим Тебе постоять в том же положении, не так ли?

- Да, Господин, - ответила я, ибо в мои планы не входила вероятность того, чтобы оказаться в шахтах.

Я стояла на коленях, связанная по рукам и ногам, и задумчиво смотрел на Дразуса Рэнциуса. А ведь он был всерьёз способен, вдруг поняла я, послать меня в шахту. Мне не хотелось бы, чтобы это произошло. Кроме того, присмотревшись к нему внимательнее, я внезапно разглядела в нём не только мужчину, которого я любила, но также, независимо от этого, и сильного и властного рабовладельца. Едва я поняла это, как неосторожно и рефлексивно, я дёрнулась в своих путах, пошевелив бёдрами. Я надеялась, что он этого не заметил.