–      Оленька! Давай успокойся. Надо позавтракать.

–      Я бы сейчас, Серёжа, водки выпила.

–      А у тебя водки нет?

–      Нет.

–      А я, дурак, бутылку коньяка в помойку выбросил!

–      Ну и правильно сделал. Давай чай пить. А то уже утро настаёт.

Серёжа позавтракал со своим обычным аппетитом. Ольга почти ничего

не ела. Была явно в расстроенном состоянии. Серёжа призадумался: «Как бы она совсем не расклеилась. Пойдёт ещё каяться в милицию, а там таких дур и дураков уважают. Отказался от всего – иди домой, сознался – ступай на нары. Она же ещё совсем молоденькая и неопытная девчонка! Тяжело ей такое выдержать».

–      Оленька! Мы с тобой должны молчать. Если у тебя кто–нибудь спросит, не приезжал ли к тебе этот Николай, отвечай, что «нет», и вообще ты его с трудом помнишь. А если всё же следователи до чего–либо докопаются и найдут его, говори следующее: Николай приехал очень пьяный. Я в это время был у тебя, зашёл за книгой. Николай приревновал, взбесился, побежал, споткнулся и ударился головой об утюг. Который ты случайно оставила на полу. Потом, когда он умер, мы с тобой перепугались и решили закопать его. Всё. Это только тогда, когда они его найдут. Ты всё запомнила?

–      Да, Серёжа, я всё запомнила и буду молчать об этом всю жизнь. Даже с тобой мы больше не будем вспоминать и говорить об этом. Хорошо?

–      Хорошо, Оленька. Ты – умница! Оленька! Мы не спали с тобой всю ночь. Очень устали. Нам надо отдохнуть. Пойдём и поспим немного.

–      Серёжа! Я боюсь там спать.

–      Хорошо, Оленька! Будем спать на кухне.

Серёжа притащил матрас, бельё, соорудил прямо на кухонном полу импровизированное ложе, бережно раздел и уложил на него безучастную ко всему Оленьку, успокаивал её, обнимал, ласкал, целовал... уснули они крепко обнимая друг друга. Измученные и обессиленные, они вздрагивали иногда во сне: Серёжа от усталости, Ольга от страха. Самое страшное было уже позади. Но ещё долго и Серёже и Ольге вместо радужных снов снились по ночам муторные кошмары.

Пока Оленька готовила обед, Серёжа ещё раз обошёл и внимательно осмотрел всю территорию, где могли остаться какие–либо следы вчерашнего происшествия. Всё было на своих местах. Тихо и мирно течёт жизнь за высокими миасскими заборами.

Во время обеда Серёжа, взявший на себя роль руководителя «операции», наставлял свою подельницу:

–      Оленька! Сейчас я отправлюсь домой. В школу завтра, конечно, не пойду, а привезу вам берёзовых дров. Я вам давно уже обещал. У меня уже есть напиленные и наколотые. На телеге с высокими бортами привезу. Ты успокойся, возьми книжку интересную и читай.

–      Серёженька! Я боюсь здесь спать.

–      У тебя ключ от половины Марфы Сергеевны есть?

–      Есть, конечно.

–      Вот там и поживи пока.

–      Ох, и правда! Хорошо! Там я бояться не буду.

–      Завтра иди в школу. И старайся держать себя в руках. На тебя же дети смотрят!

–      Хорошо, Серёженька! Постараюсь.

По дороге домой Серёжа проверил один из своих схронов, оставил там большую часть «николаевских» денег и поспешно продолжил свой путь.

Прежде всего, он отправился на конюшню переговорить с новым старшим конюхом дядей Сашей.

Хорошо было на конюшне, и жизнь там течёт как-то более размеренно и беззаботно. А вот у Серёжки, как говорится, «забот – полон рот». Как вьюну приходится крутиться по жизни нашему герою.

–      Здравствуйте, дядя Саша!

–      Привет, Серёжа! Что–то ты давненько к нам не заглядывал. Гранит уже тосковать начал.

–      Дядя Саша! Как раз о Граните речь. Мне нужно отвезти дрова знакомым в Миасс. Я уже давно им обещал. Завтра в половине пятого я приду сюда. Телега нужна вон та, с высокими бортами, мешок овса, шанцевый инструмент, лопат штыковых две, резиновое ведро, верёвки, чтобы дрова упаковать. Всё это должно быть готово к половине пятого...Да, дядя Саша, вы не обижайтесь, вот тут. Возьмите немного денег, пусть ваши ребята в магазине чего–нибудь купят. Я вернусь примерно через двое суток, а, может быть, немного раньше или позже.

–      Ну и ухарь ты, Серёжка! За вспоможение невинно страдающим, конечно, большое спасибо. Игорёк у нас знает ходы в магазин. Всё мы, Серёжа, приготовим. Только уговор: ты пойми меня правильно. Ты парень лихой и можешь вляпаться в любую историю. Вся зона уже знает, как ты москвичку на острове вываживал. Отец тебе ещё не всыпал?

–      Да не было ничего, дядя Саша! Так, прогулки.

–      Это твоё дело. Но если, Серёжа, через двое с небольшим суток тебя здесь не будет, я побегу к твоему отцу, Хозяину, упаду ему в ноги и покаюсь в грехах своих. И не из–за страха, а потому что, если с тобой что случится, помочь тебе сможет только твой отец. А мне прямая дорога – в ШИЗО.

–      Это в «штрафной изолятор»?

–      В него, родимый. И тебе, Серёжа, мне кажется со временем его не миновать. Тебе учиться надо, а ты чёрт знает, чем занимаешься. Пополнишь ты когда-нибудь наши нестройные ряды...

–      Я, дядя Саша, хитрый. Как–нибудь выкручусь.

–      Ну, ладно, беги домой, завтра ждём тебя.

Дома обрадованная мама сразу принялась хлопотать об обеде для истерзанного жизненными невзгодами сыночка. Потом она сидела напротив него и как-то умилённо и жалостливо смотрела, как Серёжа яростно сражается с приготовленным для него обедом. Когда Серёжа доедал рыбный пирог, мама вздохнула.

–      Серёжа! Сегодня мне папа сказал утром: «А где твой разбойник шляется?». Серёжа...

–      Мама! Всё нормально. Я жив и здоров. Через два года поступлю в ВУЗ... А как Людочка учится? – ловко отвлёк внимание от своей особы пронырливый и хитроватый Серёжка.

–      Людочка учится хорошо. Учителя её хвалят. По хозяйству мне помогает. Я её сейчас учу на швейной машинке шить. Она–то хорошая девочка.

–      ...И у меня всё, мама, нормально. Мама, я завтра рано утром уезжаю в город, ты, пожалуйста, свари два десятка яичек, а я схожу в сарайку килограмма полтора сала отрежу.

–      Ладно. Пей чай, Серёжа. Вот пирожки со смородиной. А я пойду, всё приготовлю.

В половине пятого утра Серёжа уже был на конюшне. Там его уже ждали: запряжённый в телегу похрапывающий Гранит и улыбающиеся дядя Саша и его помощник Игорёк.

–      Молодец, Серёжа, рано встаёшь. Гранит напоен, накормлен, до Миасса дотянет, телега смазана, отрегулирована. Всё на месте. Мы тут тебе ещё сенца наложили и вот канистра с водой. Мало ли что!

–      Спасибо, дядя Саша! Вот, возьмите на закуску домашнего: тут десяток яиц варёных, сала с килограмм и пирог рыбный. Кушайте на здоровье!

–      Спасибо, кормилец! Удачи тебе!

Серёга заехал на свой «персональный» дровяной склад, аккуратно уложил прямо на сено полную телегу заранее заготовленных дров, упаковал их, сел на облучок и отправился по таёжным дорогам в свой любимый город. Телега слегка поскрипывала, груз был немаленький, но Гранит не подведёт, выдюжит...

Когда проезжали мимо волчьей территории, волки поднялись и вразвалочку потрусили в ближайший кустарник. «Да, Гранита боятся», – подумал Серёжа. – «А от меня не убегают».

Дорога, в основном, была лёгкая, равнинная.

По городу Серёжа ехал с деловитым и озабоченным видом мелкого хозяйчика–предпринимателя, продающего дрова городским обывателям. Никто его не останавливал, не интересовался: «Откуда дровишки?» (Зима же приближается: все дрова заготавливают).

Открыв ворота, Серёжа ввёл Гранита во двор, после чего снова запер ворота, проверил калитку, подвёл телегу поближе к сараю. Надо было дать роздых четвероногому работяге. Серёжа распряг Гранита, который оказался почти что сухим: силён и крепок уральский жеребец! Зашёл в сарайку: мешки были на месте. Серёжа напоил своего помощника, а сам приступил к работе. Он сложил аккуратную ровную поленницу в два ряда прямо на месте захоронения самого неудачливого в Миасской долине «жениха». Потом отгрёб в телеге сено в сторонку, перенёс и аккуратно уложил все мешки (мешки были очень тяжёлые, каждый весом примерно с двухпудовую гирю, но места занимали не очень много). Тщательно прикрыв мешки рогожей и мешковиной, замаскировав всё это сеном, Серёжа ещё раз тщательно и внимательно всё осмотрел: и поленницу, и сарай, и телегу. Всё было в порядке. Пора было подумать о хлебе насущном. Серёжа щедро отсыпал двойную порцию овса тоже, видимо, проголодавшемуся Граниту. Сам он сперва решил в дороге перекусить всухомятку, но, немного подумав, взял из тайничка ключи и вошёл в дом: на кухонном столе ждал его ещё тёплый обед (вот за это мы и любим своих женщин, что они нас, дураков, кормят! И кормят несмотря ни на что).