Из-за сугубой важности государственных заданий, администрация всё делала для того, чтобы не выпустить зеков из ежовых рукавиц. Да и что с ними церемониться: они же – наркоманы, низкая, предпоследняя ступень рода человеческого… изгои! Требовали от них далеко не по-детски: многих сломали, кого покалечили, а некоторых и вовсе убили. Каждую рабочую смену погонялы (помощники бригадиров) за государственный план, за высокое качество продукции ломали челюсти, крушили рёбра, разрывали селезёнки у и так уже вечно больных зеков-наркоманов.

Бакал, как и швейцарские курорты, находится в горах. А недалеко от него – Сатка, Зюраткуль, просто сказочно красивые места (И чего вы все в Европу лезете? Приезжайте к нам, на Урал. Хорошо отдохнёте… на нарах).

В свой первый приезд на бакальскую зону Арбалет был буквально поражён увиденным. После малолетки он с трепетом душевным ехал на взросляк, мечтал встретить настоящих людей, увидеть овеянное легендами – загадочное преступное братство… но этап встретили костоломы с брусьями: «Не забывайтесь, наркотвари, среди вас нет ни блатных, ни людей. Вы все будете вкалывать здесь как негры на плантациях, выполнять план. Будете пахать в поте лица своего. А мы вас за это будем ещё и бить». Да, за всё в жизни приходится платить, и, в том числе, и за пристрастие к наркотикам.

Тогда Бакал встретил новоприбывших зеков брусьями, а чем-то он порадует их сейчас? Опытные ходоки знали, чего примерно можно ожидать.

Когда на пересылке собирали этап – сорок человек, многие уже услышали за бакальский беспредел, но хорохорились и петушились, взбадривая себя и обещая показать «кузькину мать». Арбалет только усмехался в душе, зная наперёд, что всё будет не так. В тюрьмах парятся людишки примерно одного покроя, зато в лагерях им будут выворачивать нутро уже по другим зубодробительным принципам, и каждому придётся показать свою настоящую глубинную сущность. Поэтому Арбалет со снисходительной иронией слушал лихую браваду этих новоиспечённых бакальцев. Он-то понимал, что главным для них сейчас было… не обосраться, когда этап будут принимать зоновские конвойные. Кстати, опытный Арбалет за сутки перед этапом никогда ничего не ел. Знал он и видел, как некоторые со страху ходят в штаны. Бывают и такие весёленькие жизненные эпизоды – обосраться по этапу. Но для кого-то это совсем не смешно (И вы не смейтесь, наши благородные и высоколобые «креативные» интеллигенты… уж вы-то точно обсеретесь, увидев железный брусок в волосатой уральской руке).

Всероссийская здравница «Бакал» встретила этапников мокрым снегом с дождём. За погоду в этом богом утерянном городке следует поговорить особо. Она, погода местная, могла поменяться по 4-5 раз в течение одного дня. Территория «курорта» находилась довольно высоко над уровнем моря. Вокруг нависали угрюмые горы, покрытые дремучими лесами. Обычно низкоползущие облака цеплялись за эти горы и целый день крутились над зоной, обильно осыпая то снегом, то дождём, а то и градом грешные зековские головушки. Но это ещё полбеды. Висящий над зоной воздух был насыщен какой-то непонятной отравой. У изнеженных цивилизацией и научным прогрессом москвичей, как только они приезжали сюда, от такого «свежего» воздуха начинала опухать голова, как у перегоревшей лампочки. Пока эти зеки две-три недели адаптировались, врачи местные только разводили руками в полном недоумении (Нам кажется, что всё дело в том, что у нас на Урале в каждом укромном лесочке припрятан какой-нибудь секретный завод. Чего там только не придумывает мастеровитый уральский народ! Многие, полушёпотом разумеется, доверительно информируют «надёжных» людей, что производят здесь и ядерное оружие, и сверхсекретные ракеты, и прожигающие землю насквозь лучи, и висящие платформы. И прыгающие подводные лодки, и неопознанные вражеской стороной летающие объекты в виде тарелок и прочей домашней утвари… Но… Уважаемые агенты ЦРУ! Не вздумайте отправиться в наши непроходимые леса с дружественными разведывательными целями! Предупреждаем вас, дорогие коллеги: в наших лесах на каждой придорожной былинке притаились энцефалитные клещи, под каждым камнем свернулись и ожидают своей жертвы ядовитые змеи, на каждой сосне сидит скалящая плотоядно зубы рысь, за каждым поворотом рыщут стаи голодных волков, а в самых дремучих местах бродят сорвавшиеся с цепей разъярённые медведи… А болот и озёр у нас столько, что можно утопить в них всех действующих, и даже вышедших в отставку, агентов ЦРУ, ФБР и других благотворительных организаций… И если мы всех вас перетопим, что тогда будет?... Только благодарность от всего мирового сообщества).

Летело тело

На Озёрск, на Снежинск, на Миасс!

Оно, наивное, хотело

Слегка прихлопнуть нас.

Но на Урале не дремали

Секретные умы.

Они навстречу луч послали…

И вспыхнул свет из тьмы.

Над нами взрывы, но… мы живы!

(Никто Суровых не смутит).

Не ради славы и наживы

Был с неба сбит метеорит!

Когда улики скрыли в иле,

Вздохнули небеса.

И ротозеи зазвонили:

Бог посылает чудеса.

Словом, места у нас дивные, целебные, настоящий туристический рай, народ смирный, доброжелательный, гостеприимный. У нас даже на воротах Центрального стадиона написано: «Приезжайте гости – Берегите кости».

Когда этапников завезли в зону, погода была обычная, то есть мерзкая. Началась разгрузка. Собаки рвутся с цепей. Вечно недовольные чем-то конвойные орут беспрестанно, стараясь, видимо, перелаять своих четвероногих друзей. Ощущения довольно неприятные. Перед всем этим надвигающимся гомоном кто-то в воронке всё же не сдержался и крепко навонял… Фу! Быстрее бы всё кончилось.

Назвали фамилию Арбалета. Он спрыгнул с воронка и пошёл к ДПНК на доклад (рутинные формальности для добросовестных служак – дело святое). Вот тут-то и произошло одно незначительное, но знаменательное событие. Арбалет запнулся правой ногой и растянулся во весь свой гвардейский рост. Он быстро вскочил на ноги и, как будто ничего не произошло, продолжил свой марш на доклад. Всё нормально. Но СДПэшники, зеки-активисты, поддерживающие в зоне порядок, как-то подловато захихикали. «Примета что ли плохая?» – подумал Арбалет. Он обвёл недобрым взглядом гогочущих активистов и улыбнулся, обнажив свой хищный оскал. – «Ну-ну, посмейтесь… пока».

Этап принимала смена Рифа. Риф – старший прапорщик, татарин из близлежащей деревни. Большинство конвойных в зоне набраны из окрестных, лишённых постоянной работы деревень. В жизни Риф ничего, кроме бакальской зоны, не видел. Служба в зоне была для него всем. У них в деревне те, кто не работал в зоне, просто спивались. Работа в зоне для этой местности считалась очень престижной: постоянная зарплата, всяческие льготы, хорошая пенсия… словом, перспективное место. Многие из этих селений стремились попасть на работу в зону. Но некоторые не удерживались, начинали носить запрет, их, рано или поздно, брали с поличным и увольняли. Они, по своей простоте, доверяли зекам-наркоманам, те их использовали, как хотели, а потом сдавали.

Но Риф был честным человеком. Взяток не брал, в зону не носил, поэтому и дослужился до пенсии. И зеки его уважали, потому что он не стучал, никому не пакостил, просто добросовестно выполнял свою работу как честный уральский мужик. А вот фамилию его, имя и отчество без пол-литра выговорить было весьма затруднительно. Поэтому те немногие зеки, у которых были с ним хорошие отношения, звали его просто Риф (вроде как погоняло в узком кругу). По первому сроку и у Арбалета были с Рифом дружеские отношения: они даже здоровались с ним за руку, когда никто не видел… Но время идёт, жизнь меняется, люди – тоже. Сам Арбалет старался не прогибаться под изменчивые условия жизни. Поэтому, подойдя к ДПНК, он поздоровался с ним по старинке:

– Риф, приветствую тебя!

Арбалет надеялся, что старый знакомый узнает его, прочитав личное дело.