Стало так тепло на душе и правильно, что Робби на какое-то время и забыл, зачем пришёл к мужчине. А когда Генри немного наклонился и прошептал в ухо бете, опаляя собственным дыханием так, что каждое слово отдавалось электрическим разрядом по позвоночнику, то и вовсе растерялся:

– Поцелуешь меня ещё раз?

Робби широко раскрыл глаза и повернул голову так, чтобы взглянуть в глаза Генри. В них плескалась несмелая игривость и ласка, а широкая ладонь с головы скользнула по плечу, ниже, чтобы найти пальцы Робби и переплестись с ними. Молоденький бета приподнялся, заставив Генри отпрянуть и откинуться на спинку дивана, а потом высвободил руку, но только для того, чтобы обвить шею мужчины и потянулся к губам.

Тут же в Робби начала подниматься откуда-то из глубины волна обволакивающего желания. И если вчера он ещё мог списать свою реакцию на то, что просто соскучился по хоть какому-нибудь физическому контакту, то сейчас он отчётливо понимал, что разливающееся по венам тепло было вызвано именно поцелуем с Генри. Неторопливым, но и далеко не невинным. Оба наслаждались теплотой губ, скольжением языков в причудливом танце.

В какой-то момент мужчина обхватил Робби за талию и перетянул к себе на колени, стало гораздо удобней, ведь теперь можно было перебирать на его затылке густые волосы одной рукой, а вторая как бы невзначай могла опуститься чуть ниже – на сильную, подтянутую грудь. Генри вдруг накрыл эту ладонь своей и сместил левей, и бета почувствовал глухое биение сердца, которое теперь отдавалось и в нём.

С Сэмом было не так. Сэм любил лёгкие, почти невесомые поцелуи, и на его губах почти всегда чувствовалась улыбка. И вместо глухих тяжелых ударов Робби обращал внимание на его пульс. Сэм как будто из одного только пульса и состоял, куда ни сунься: на тонкой шейке, на хрупких запястьях, каждый выдох, казалось, пульсировал.

Ну вот опять! Робби даже заскулил от собственных мыслей и действий. Целовал одного, думал о другом, а главное, эта комбинация никак не мешала ему возбуждаться. Генри, судя по всему, изменение в настрое пары уловил, отстранился, чмокнув напоследок, но так и уткнулся лоб в лоб с Робби. Оба дышали тяжело, парень чувствовал, сидя на коленях у Генри, что тот тоже возбудился, вот только мужчина реагировал на него одного, а Робби не мог понять, от кого из своих возлюбленных сводило низ живота. Стыд и чувство вины вернулись снова, и приятное тепло тут же начало утекать, словно вода из дырявого корыта.

– Генри, я должен тебе признаться, – выдохнул Робби и оторвал руки от мужского тела, чтобы сцепить их в замок. Хорошо бы ещё с коленей слезть, но на это парень просто не нашёл сил, – у меня… У меня кое-кто был.

– О, – только и сказал Генри, потом нахмурился и спросил, – кто-то из прислуги? – и не дожидаясь ответа принялся рассуждать, – технически это, наверное, изменой не считается…

– Нет, до тебя, – поспешил уточнить Робби, пока разговор не ушёл в ненужное русло.

– О-о-о, – протянул мужчина и брови взметнулись вверх, а потом снова встретились у переносицы, – значит… Технически, это я – измена.

– Нет, то есть да, то есть не знаю, – потупился бета и уставился на сцепленные пальцы, – всё так сложно…

– Ты любил его? – спросил Генри чуть погодя. К большому удивлению Робби, он даже не предпринял попытки ссадить парня со своих коленей, хотя Робби чувствовал, что возбуждение покинуло и его.

– Я… до сих пор люблю, – всхлипнул Робби, – я просто… Я просто хотел быть с тобой честным, потому что и к тебе… и в тебя… ну, ты понимаешь, наша связь… – на объяснение получше его не хватило.

Генри притянул голову хныкающего Робби к себе на грудь и гладил его по вздрагивающей спинке, пока тот не успокоится, да и выглядел до ужаса задумчивым, а не расстроенным.

“Типичный Генри”, – подумал бета и улыбнулся собственным мыслям – он так подумал про человека, которого знал лишь месяц.

– Расскажи мне о нём, – разорвал тишину мужчина, когда Робби успокоился.

Тот с недоверием уставился на старшего бету, вот уж совсем странная просьба. Но Генри терпеливо ждал, и отказываться было как-то неудобно.

– Ну, его зовут Сэм. Сэм Рокс, – парень ухмыльнулся и пояснил, – это смешно, потому что мы с ним работаем, то есть работали на ювелирном заводе. Ну ты понимаешь, “рокс” на заводе с драгоценностями? – бета дождался пока Генри кивнёт и продолжил, – Ему двадцать лет, у него невероятно зелёные глаза, и он иногда шутит, что по ночам выпивает весь цвет из моих, поэтому у меня они серые. А вообще мы с ним очень похожи.

Робби на секунду прервался, выстраивая образ в собственной памяти и сам не заметил, как начал говорить совсем по-другому: мечтательно с несмелой улыбкой на губах:

– Нет, не похожи. Он любит зиму и поспать до обеда, и я могу часами любоваться, как его светлые ресницы подрагивают в лучах рассветного солнца, пока он дремлет. Он обожает сладости и жить не может без чашки горячего чая перед сном, хотя чай – удовольствие не из дешёвых, но даже когда у нас совсем нет денег, в доме найдется хотя бы один пакетик. Он жуткий авантюрист и постоянно втягивает меня во всевозможные истории, а уж сколько он животных домой перетаскал! Жаль только, что у него аллергия жуткая, зато, когда я прихожу домой, а он счастливый до ушей, но с красными опухшими глазами, то я сразу могу понять в чём дело. Он настоящий оптимист. Он мой самый близкий человек…

Когда Робби замолчал, то увидел, что Генри расслабленно откинул голову на спинку стула и прижмурился, пока слушал рассказ. Потом вдохнул поглубже и, не открывая глаз попросил:

– А теперь расскажи ему обо мне.

Лицо Робби медленно начало вытягиваться от такой просьбы:

– Что?

– Просто доверься мне и расскажи ему обо мне.

– Ну, – почесал в затылке бета, – э-э-э… Сэм? Нет, не так. Сэмми, это Генри. Ему двадцать семь и он занимается… – Робби на секунду задумался и вдруг понял, что не знает.

– Законотворчеством, – подбодрил Генри со смешком.

– Законотворчеством, – повторил бета, кивая, – вот. У него каштановые волосы, такие приятные на ощупь, Сэмми, тебе бы понравилось. Вы вообще понравились бы друг другу, – улыбнулся невольно он, – у Генри есть трое детишек. Про них ведь тоже можно? – уточнил на всякий случай Робби, прерываясь.

– Можно, малыш, не отвлекайся.

– Кхм, ну да, так вот. Самого маленького зовут Рой и он внебрачный сын торнадо и атомного взрыва, – Генри хрюкнул на это, но перебивать не стал, – средний – Лаки, ох, он такой милашка, и такой же сладкоежка как и ты, Сэми. А старший – Дарен, очень серьёзный молодой человек, но на самом деле он самый ласковый и заботливый мальчишка на Земле. Ну так вот, возвращаясь к Генри. С ним, я могу тебя заверить, мне повезло. Он такой понимающий и добрый. Иногда, правда, я не могу понять, шутит он или говорит серьёзно, но это только вызывает больший интерес… – Робби на секунду задумался, чего бы такого ещё он мог сказать, – У него всегда тёплые руки и… так приятно, когда они обнимают. И хоть сейчас мне сложно это принять, – бета снова выдохнул и продолжил с грустью, – но наверное, в будущем, я перестану жалеть, что вступил в систему… Вот так, Сэми, я… я скучаю по тебе, прости. И ты, Генри, прости.

Робби закончил, уступив место тишине, и с некоторым удивлением понял, что, хоть на душе всё ещё было муторно, но плакать уже не хотелось. Генри нежно поцеловал бету в висок, сказал, что он большой молодец и отправил спать. И впервые за долгое время, Робби снился не только Сэм, но и Генри, и он сам был в этом сне, и они все были счастливы.

Слышать о том, что он у Робби в сердце не единственный, для Генри было больно. Он корил себя в первую очередь, что даже не предположил, что у его пары мог оказаться возлюбленный, ведь ему самому ничего не помешало завести трёх детей до встречи с Робби, тогда почему он думал, что парень будет послушно дожидаться, пока добрый дяденька заберёт его с Периферии. Теперь стало понятно, почему ему так долго не приходил ответ из ИБС: зачем искать пару, если она у тебя уже есть?