День прошёл замечательно: книга оказалась интересной, даже вдохновила Феликса на несколько идей для новых экспериментов, поэтому к вечеру, прямо перед тем как пойти делать очередную запись в своём видео-дневнике, он решил побаловать себя несколькими покупками.
Омега поднялся на второй этаж, заглянул в гардеробную и с удивлением обнаружил, что она полна не только его обычной одежды, но ещё везде висели предметы явно не на него, а на человека повыше и пошире. Феликс спихнул эту странность на прислугу, в конце концов, он не имел ничего против пользования своей гардеробной, ведь спроектирована и оборудовала эта специальная комната была с умом.
Однако когда молодой человек подошёл к столику с украшениями, то там он тоже заметил некоторые изменения. Больше всего в глаза бросилась пара колец. Простых, из белого золота с двумя аккуратными бриллиантами на внешней стороне. Одно подошло омеге как влитое, и на его внутренней он даже смог разглядеть собственное имя, выгравированное курсивом. А вот второе было больше и на его обратной стороне чётко читалось: Аксель.
Кто такой Аксель, омега не знал.
========== Глава 7. Расскажи ему обо мне. ==========
Лаки и правда был счастливчиком, ведь уже месяц с лёгкостью оказывался в постели Робби, в отличие от Генри. Впрочем, Генри не унывал, потому что видел, как лёд в серых глазах тает. Во многом этому способствовали Дарен, Лаки и Рой. И если последние два восприняли появление Робби в их доме с интересом, но не заостряли сильного внимания, мол, хорошо, что разрешения можно спрашивать не только у папы Генри, а ещё и у парня, который и не догадывается частенько, на что даёт согласие, то Дарен по первости сближаться не спешил. Генри даже пришлось показать сыну выдержку из их с Робби анализа ИБС, сильно зацензуренную, естественно. Здесь уже Робби проявил себя с хорошей стороны и попросил мальчишку научить его пользоваться электроникой, ведь сам ничего в ней не смыслил. Дарен по достоинству оценил и то, что бета не побоялся признаться в собственной слабости и попросить помощи, и то, что Робби в учителя выбрал именно его. Когда Генри спросил, как парень додумался до такого, то Робби ответил, что любому человеку приятно почувствовать собственную значимость и ценность.
Что же касается их с Генри личных отношений, то Робби сначала прикрывался детьми как щитом. Знал, маленький плут, что мужчина не будет проявлять откровенную симпатию в их присутствии. Однако Генри тоже был не лыком шит, поэтому не отказывал себе в откровенных взглядах и лёгких поцелуйчиках то в щёку, то в макушку, то в руку. Робби от таких, казалось бы, невинных действий моментально заливался краской и закусывал губу, и Генри точно знал – стена скоро рухнет. Ведь и сам чувствовал, как крепнущая связь притягивает их всё ближе и ближе, хотя и по-прежнему видел всплески боли в глазах своего беты, когда тот был уверен, что за ним не наблюдают.
Первый поцелуй, всё же, случился не на одном из многочисленных свиданий, которые Генри устраивал им с Робби, а в полумраке коридора у входа в детскую. Они столкнулись случайно: Робби выходил от мелких с планшетом подмышкой, Генри направлялся в кабинет, чтобы закончить дела и пересмотреть своё расписание на завтра, и так и поймал бету в объятия, предотвращая возможные травмы. Робби ойкнул от неожиданности, выронил планшет, который глухо стукнулся о ковровое покрытие, и вдруг внезапно теснее прижался, вместо того, чтобы как обычно извернуться из захвата маленькой змейкой и спрятаться.
– Ты ведь тоже это чувствуешь, малыш? – прошептал Генри.
В ответ ему только угукнули, но не отстранились, поэтому мужчина поцеловал макушку, спустился к виску, прочертил теплыми губами линию надбровной дуги, а потом Робби вскинул голову, и Генри как-то сразу понял, что надо действовать. Одну руку он переместил на горячую щёку, губами нашёл податливый чуть раскрытый ротик и поцеловал. А когда и это не вызвало сопротивлений, то рука переместилась на загривок и притянула для настоящего поцелуя. Робби от этого шумно выдохнул, Генри обвёл языком его губы, проник внутрь и почувствовал, как бета отвечает сначала несмело, потом юркий язычок толкнулся навстречу, и парень уже сам теснее старался прижать Генри к себе.
Робби отстранился первым, чтобы поймать сбившееся дыхание, и мужчина гладил его по спине за проявленную смелость. Генри поднял с пола планшет и подал бете, поцеловал коротко в губы на прощанье и пожелал спокойной ночи.
Робби думал, разве можно любить одного и всё равно влюбляться в другого? Как капля за каплей дождь наполняет реку до тех пор, пока она не выходит из берегов, так и чувства к Генри капля за каплей вливались к нему в сердце. Лучше бы богатый эксцентричный бета оказался бы злобным, эгоистичным уродом, а не любящим и понимающим отцом шумного семейства.
Во сне Робби преследовал Сэм, а наяву встречал Генри. Робби ждал ночи, где рассказывал Сэму о том, как скучает по нему, в какие истории его втягивают маленькие Картеры, как ему приятно видеть в глазах Генри явный интерес. А по утру накатывала тоска, потому что перед глазами пылал рассвет, и солнечные лучи заполняли не обшарпанную комнатушку в общежитии, слишком голую из-за отсутствия приятных мелочей, в которой сейчас Сэм был совсем один, а роскошную спальню, которая наполнялась аппетитными запахами из кухни и шумными детьми, коим и дела не было до личного пространства Робби.
Днём его занимали всеми возможными делами, а Генри иногда выводил под вечер Робби в свет, но как бы прекрасен не был Центр, восторга у беты он не вызывал, потому что разделить его было не с кем.
Чувство вины по отношению к двум людям стало верным спутником для Робби. И если с Сэмом всё было и так ясно, то спустя месяц не такой уж, следовало признать, плохой жизни, бета с удивлением обнаружил вину и по отношению к Генри в том числе. Он знал, что нравится мужчине, это было понятно не только по долгим взглядам или лёгким касаниям чужих губ или рук, но и каким-то шестым чувством.
Робби утешал себя тем, что Сэм, если бы узнал Генри получше, обязательно его бы понял, ведь как можно было не влюбиться в шутливого и лёгкого по характеру бету с потрясающим бархатным голосом, который изо дня в день демонстрировал навыки титанического терпения не только по отношению к мелким сорванцам, но и к самому Робби.
Принять зарождающиеся чувства по отношению к одному, когда продолжаешь горячо любить другого, было не легко. Но когда Робби нашёл смелость признаться в этом хотя бы самому себе, он понял, что ничего кроме того, чтобы плыть по течению, он сделать не мог.
Их первый поцелуй прояснил многое и оставил Робби с ещё большим грузом на плечах. Ведь целовать Генри хотелось, хотелось прижаться к нему, почувствовать жаркий рот и обласкать его своим языком, и конечно же, показать, что его чувства взаимны. Но когда Робби оказался в тени своей спальни, то с ужасом понял, что предаёт теперь обоих.
Генри не знал о Сэме, не знал, что у Робби в сердце уже есть один бета. Мужчина наверняка думал, что он для Робби станет парой, возлюбленным, ведь для него Робби был именно этим и ни чем другим. И это было подло по отношению к Генри. Подло было вводить его в заблуждение, подкармливать ложные выводы тайной, которую держал под замком в себе Робби. И если попросить прощения у Сэма парень никак сейчас не мог, то быть честным с Генри он просто был обязан.
На следующий вечер после их первого поцелуя, Робби нашёл Генри в гостиной. Парень лично проследил, чтобы дети заснули до того, как неприятный разговор случится. Хозяин дома сидел на диване, неспешно пролистывал и что-то помечал на планшете, когда Робби подсел к нему. Мужчина тепло улыбнулся и вернулся к своему занятию, а молодой бета буквально остолбенел.
Горло пересохло, ладони наоборот стали влажными и липкими. Робби мысленно попытался отогнать панику из головы и не нашёл ничего лучше, чем опустить голову на колени к Генри. Тот немного удивился этому, но быстро сориентировался и запустил сильные аккуратные пальцы в коротко стриженые волосы, изредка проходясь подушечками по вискам и лбу.
