— Почему жизнь такая жестокая? — в голосе Чарли слышался какой-то надрыв, будто это он должен был вот-вот потерять близкого человека. — Почему умерли мои родители, такие молодые? Почему ваш брат Уильям такое чудовище, каким его описывают? Почему вы…
Он стушевался и покраснел.
— Почему я на свою голову люблю альфу и не могу быть с ним счастлив в браке? — закончил за него Картер, грустно улыбаясь. — Да, жизнь жестока. Но разве она при этом не прекрасна? Вот вы потеряли родителей. Но разве вы несчастны сейчас? Разве вы не выходите замуж за человека, которого любите всем сердцем?
— Да, я счастлив. Но это не вернёт мне моих родителей.
— Правильно. Надо всегда что-то терять, чтобы что-то найти. И жизнь никогда не бывает плоха со всех сторон. Я не могу быть счастлив в браке, но моей любви мне достаточно для счастья. А Джереми, который, конечно, будет тяжело переживать утрату, рано или поздно поймёт, что у него осталось самое ценное, что мог подарить ему супруг — его ребёнок.
— Это всё так грустно, Картер.
— У вас доброе сердечко. Только такой милый мальчик, как вы, способен переживать за судьбу своего слуги. Как же, чёрт возьми, Теобальду повезло с вами — вы будете чудесным хозяином, добрым и внимательным к слугам. Я думаю, что лучше супруга, чем вы, Тео никогда бы не нашёл. Спасибо старому Аддерли.
— Вы знакомы с ним лично?
— Да, я даже как-то раз жил у него пару недель, когда сильно разругался с отцом. Старикан принял меня как родного сына.
— Тогда вам должно быть стыдно, что вы так долго не навещали его. Он наверняка выбранит вас, — Чарли задорно глянул на Картера, — и правильно сделает.
Кучер гнал лошадей быстро, и вскоре вдалеке показались очертания Лондона, потом послышался шум большого города, и карета въехала на мощёную улицу. Чарли с удовольствием рассматривал знакомые дома и улицы, придерживая пальцами в перчатках занавеску, закрывавшую окно, глядел в простые, добрые и не очень лица, улыбался детям, которые рады были поглазеть на богатых господ. Картер только снисходительно улыбался, глядя на детское любопытство спутника, на его непосредственность, и мысленно ещё раз благодарил старого Норберта и небеса за выбор супруга для герцога.
Мистер Аддерли не ждал гостей. Он сидел в плетёном кресле-качалке перед домом, покуривал трубку и хмуро оглядывал прохожих. Завидев богатую карету, он заинтересованно присмотрелся, заметил родовой герб герцога Ратленда, и лицо его на мгновение просияло улыбкой, но он сразу приложил усилия, чтобы выглядеть спокойным. Он ждал самого герцога, но лицо его просияло снова, когда он увидел хорошенькую головку Чарли, высовывающуюся из окна.
Юноша, не дождавшись момента, когда карета остановится, выскочил на ходу, запнулся, но быстро вернул себе равновесие, и побежал к дедушке. Тот встал с кресла, уронив на землю клетчатый мягкий плед, и протянул руки навстречу мальчику.
Чарли обнял его крепко, счастливо улыбаясь, а старик незаметно смахнул набежавшую слезу. Из кареты показался Картер, и Аддерли посмотрел на него со смесью любви и насмешки. Несколько лет назад он приютил герцогского брата, и они были в хороших отношениях, но всегда не упускали случая пустить друг другу шпильку.
— Что, дармоед, явился навестить? — делано сердито вопросил старик, улыбаясь одними глазами.
Картер подошёл к нему и уважительно пожал его протянутую руку, чуть склонив голову.
— Рад видеть вас в полном здравии, мистер Аддерли. Приятно знать, что вы… — Картер озорно посмотрел на старика, — целы.
— Ты имеешь в виду сыплющийся песок, а? Наглец и шалопай.
— Да, дедушка, он такой, — Чарли держал старика за мягкую прохладную ладонь, чуть сжимая. — Пойдёмте скорее в дом, мне не терпится с вами поговорить!
В доме всё осталось по-прежнему, и на омегу нахлынули воспоминания о смерти отца, о том, как он отчаялся найти своё счастье, о том, как добрый дедушка предложил найти ему жениха. Душе было спокойно и уютно в этом небольшом доме, где он провёл, пожалуй, самые несчастные дни своей жизни.
Старик отвёл их в библиотеку — там горел огонь в камине, и можно было греть больные ноги, сидя в кресле. Картер вежливо помог Аддерли усесться в глубокое кресло, придвинул кресло и для Чарли, а сам сел между ними на стул, в своей вальяжной манере закинув ногу на ногу. Мистер Аддерли позвал слугу, заказал закуску, пока будет готовиться ужин, и на некоторое время в комнате повисла уютная, не давящая тишина. Старичок разглядывал юношу слезящимися глазами, Чарли смотрел на него с такой же нежностью, а Картер усмехался добродушно, переводя взгляд с одного на другого.
— Ты так изменился, мой мальчик, — произнёс Аддерли дрожащим голосом. — Уезжая отсюда ты был похож на вдовца — а теперь посмотри на себя! Такой красавец, настоящий герцог! Я знал, что Теобальд сделает тебя счастливым.
Щёки Чарли вспыхнули, и старик ещё раз убедился, что не ошибся.
— Да, достойнее кандидата и быть не могло, — удовлетворённо произнёс старик.
— Теобальд тоже не нашёл бы никого, кто смог бы соперничать с Чарльзом, — со знанием дела ввернул Картер. — Чудеснее омеги я в жизни не видел.
— А ты придержи язык, молодой человек, — категорично возразил Аддерли, строго глядя на молодого мужичну, приходившегося ему внучатым племянником. — Не твой жених, нечего оценивать. Ты бы лучше сам женился, вот и перестал бы на чужих женихов засматриваться.
— Я уже говорил вам, мистер Аддерли, как я отношусь к браку. Я занимаю слишком важную должность при брате, чтобы иметь время на семью и тем более детей, — голос Картера был холоден, как лёд. Чарли почувствовал, что затронута нежелательная тема, и поспешил перевести разговор в другое русло.
— Дедушка, я приехал к вам с просьбой. Мой жених хотел бы, чтобы вы переехали жить в его поместье. Вам будет предоставлено целое крыло замка — вы можете взять всех своих слуг, всю библиотеку, всех ваших лошадей, всё, что угодно.
— Переехать навсегда?
— Да, — Чарли улыбнулся. — Я люблю вас, кроме Теобальда и Картера вы — единственный близкий для меня человек, и мне бы очень хотелось жить с вами под одной крышей, вместе проводить время, как месяц назад. Вы согласны?
— Мне очень приятно, дорогой, что ты хочешь моего присутствия в твоей жизни, но мне нужно подумать, прежде чем что-то решить. Я стар, и в моём возрасте такой переезд, полное изменение уклада жизни — тяжёлый труд. Я должен всё взвесить.
— Конечно, я понимаю, — Чарли взял его большие руки с узловатыми суставами в свои и ласково поглядел ему в глаза. — Я понимаю, как это трудно, но ведь собирать вещи будут слуги, и Тео, я уверен, пришлёт ещё слуг, если надо.
Старик отметил то, что Чарли называет Теобальда сокращённым именем, и это многое ему сказало: формальная помолвка, решённая изначально, стала настоящими чувствами.
— И я сам приеду помогать, если будет нужно, — всё не унимался омега.
— Хорошо, мальчик мой, я подумаю, — Аддерли погладил нежную юношескую ладонь, доверчиво лежащую в его, старческой, покорёженной возрастом.
В эту минуту в комнату вошёл пожилой омега с подносом в руках, и Чарли узнал старого Берта, своего слугу, с которым расстался месяц назад, уезжая из Лондона. Берт тоже узнал его, и на их лицах блеснула одинаковая радостная улыбка.
— Мистер Чарльз, вы здесь! Как вы похорошели, и щёчки стали румяные!
Чарли встал навстречу старичку и, забрав у него поднос и поставив на стол, крепко обнял его.
— О, Берт, как я рад тебя видеть! Надеюсь, скоро мы снова будем вместе!
— Как это, мистер Чарльз? Вы что, возвращаетесь? А как же помолвка?
— Нет, я не возвращаюсь, но надеюсь, что мистер Аддерли согласится переехать в поместье моего жениха, и тебя возьмёт с собой. Я так скучал…
Берт оказался вовлечён в общий разговор: Чарли усадил его на своё кресло, сам разлил всем чай, поправил плед на ногах «дедушки». Объяснив Берту поподробнее суть просьбы Теобальда, юный омега приобрёл в лице слуги верного союзника, готового убеждать мистера Аддерли переехать всеми силами. Чарли, привыкший в родном доме к общению со слугами, как с равными себе, говорил и никак не мог наговориться с добрым старичком, который когда-то носил его на руках. Виктор, слуга, предоставленный Теобальдом, вёл себя дружелюбно и уважительно, но никакой душевной теплоты в нём не было. Он любил Чарли как доброго хозяина, но не пытался по-человечески с ним сблизиться, а юному жениху герцога как раз не хватало друга омеги. Получалось, что в огромном доме герцога к Чарльзу относились как к родному человеку только сам Теобальд и Картер, а слуги намеренно держали дистанцию. Старый Берт был совсем другое дело — в таких маленьких, небогатых поместьях, в каком Чарли провёл детство, хозяин дома и слуга были близки друг другу, часто делили трапезы, часто занимались делами вместе. Чарли помнил, как они втроём с Бертом и отцом вместе занимались шитьём, которое потом шло на продажу.
