а) должен существовать механизм смягчения, упреждения и устранения негативных последствий, без которого принципиально неверно принимать решения о проведении мер борьбы с преступностью;

б) негативные последствия должны классифицироваться как неизбежные, не поддающиеся устранению; излишние, т. е. полностью неустранимые, но подлежащие и поддающиеся смягчению; деформации, которые принципиально противоречат природе борьбы с преступностью в социалистическом обществе, но порождены субъективистскими и иными факторами;

в) нельзя допускать, чтобы позитивные результаты борьбы с преступностью могли быть нейтрализованы или превышены негативными последствиями.

И тезис, и его следствия подтверждаются довольно легко. Лишение свободы является пока неизбежной для некоторых случаев мерой наказания. И общественное мнение часто настаивает на расширении этой меры, ее более частом применении. Между тем совершенно невозможно избежать негативных сторон наказания, его влияния на семью осужденного, распада его личности, связанного с помещением в заведомо отрицательное окружение. Это явление хорошо исследовано советскими правоведами, выводы и предложения которых, к сожалению, учитываются пока еще слабо. Во многих работах показано, какие негативные изменения происходят с осужденными в местах лишения свободы. Часто считают, что это не должно волновать общество, поскольку преступники заслужили свое наказание. Но происходящие изменения, как правильно пишет Ю. М. Антонян, «повышают вероятность рецидива преступного поведения»,[77] а значит, сказываются и на самом обществе.

Известно, далее, что применение уголовного закона, принятие уголовно-правовых решений есть осуществление власти, причем власти жесткой, способной нанести очень серьезный ущерб. В ряде случаев, как уже отмечалось, карательная практика может оказаться и средством проявления власти, и средством ее обеспечения. Отсюда многочисленные факты использования репрессии для расправы с неугодными, инициативными людьми, порой просто конкурентами, для укрепления личной власти, запугивания подчиненных либо подконтрольных людей. Об этом много писали в газетах и журналах, и вряд ли есть смысл приводить здесь примеры. Показательна, однако, оценка «Правдой» фабрикации уголовного дела против генерального директора объединения «Подольсклесхоз» А. Мартиросова. «Самое, думается, отвратительное в это истории – метод, каким искусственно создавалось “дело”. Метод административный, приказной, столь характерный для застойного периода».[78]

Важнейшее значение имеет исходное положение о том, что цели борьбы с преступностью должны определяться только по мандату общества, а сама борьба вестись только на основе и в соответствии с законом. Государство только от имени и по поручению общества, интегрирующего в себе интересы личности и группы, меньшинства и большинства, причем в порядке, гарантирующем действительное выявление истинных социальных интересов, может определять объект, цели, приоритеты целей борьбы с преступностью, реализации уголовного закона.

Это положение лишь сравнительно недавно начало переводиться из декларативного в работающего. В. Кудрявцев и Е. Лукашева пишут: «Ценностный смысл идеи правового государства состоит в утверждении суверенности народа как источника власти, гарантированности его свободы, в подчинении государства обществу».[79]

Много важных следствий вытекает из содержания указанного положения:

а) необходимость постоянного выявления, анализа, обсуждения и взаимосогласования потребностей общества в определенном состоянии борьбы с преступностью;

б) создание демократических процедур перевода потребностей общества в политические и правовые решения;

в) создание, постоянное совершенствование правовой основы борьбы с преступностью, обеспечивающей ее социальную эффективность, но одновременно и гарантирующую неприкосновенность прав личности, социальных групп, свободы общества;

г) постоянный контроль общества за состоянием борьбы с преступностью и обеспечение учета интересов общества, общественности, отдельных лиц государственным аппаратом, осуществляющим борьбу с преступностью.

Высказанные положения не во всем, к сожалению, подтверждаются практикой. Напротив, многое в практической деятельности противоречит им. Государственные органы располагают бо́льшей информацией о преступности, чем общество в целом, имеют большие возможности и профессиональный опыт. Это используется как оправдание самостоятельного принятия социально-правовых решений, в которых, впрочем, всегда имеются подходящие к случаю ссылки на общественные интересы. Более того, в современных условиях общество не всегда своевременно и верно осознает свои потребности в сфере борьбы с преступностью.

Существует определенная опасность «откатов» мышления некоторых групп населения на позиции усиления репрессий. Разочарования в результатах борьбы с преступностью, житейские трудности, оживающие порой традиции упования на насилие и принудительный порядок – все это приводит к требованиям повысить ответственность, ввести новый запрет, строже карать. Иногда к этому примешиваются личные амбиции, групповые интересы, под влиянием которых формируется искаженное представление о потребностях в рассматриваемой нами сфере. Показательным является опубликованный к журнале «Огонек» материал «В осаде».[80] Здесь во многом правильно раскрывается опасность деятельности рэкетиров, представляющей реальную угрозу нормальному функционированию кооперативов. Проблему эту надо решать. Но гражданин, от имени которого ведется изложение, считает, что «с людьми, которые занимаются насилием, нужно быть абсолютно безжалостными». Еще раз хочется повторить: с рэкетом должна вестись решительная борьба, но абсолютная безжалостность – это не ново, а главное – неэффективно.

Нередко государственные органы не вполне демократическим путем вынуждены смягчать притязания такого рода, а иногда они им поддаются. И все же именно общество, народ должны повысить уровень осознанности процессов борьбы с преступностью, преодолеть недостатки и деформации правосознания и социально-правового мышления и выступить как действительный суверен в этой сфере.

Положение о господстве закона как акта высшей нормативной силы в сфере борьбы с преступностью, как и в иных сферах, правоведы считают первым основополагающим принципом формирования правового государства. Оно означает в данном конкретном случае, что все меры борьбы с преступностью, в чем бы они ни состояли, основываются на законе, не могут противоречить ему и должны быть направлены именно на реализацию закона в рамках социально-правового мышления. Это положение влечет ряд существенных следствий, в частности:

а) необходимость сопоставления всех правовых предписаний с Конституциями СССР и союзных республик;

б) оценку мер борьбы с преступностью с позиций их соответствия действующим правовым предписаниям, а последних – конституционному законодательству;

в) анализ возможностей и механизма правового регулирования;

г) выявление пробелов и недостатков в действующем законодательстве, включая механизм их восполнения и исправления.

Данное положение также подтверждается на практике. Пренебрежение законом при решении социально-правовых задач порождает многочисленные конфликтные ситуации, связанные с ущемлением прав граждан со стороны лиц, ведущих борьбу с преступностью, вызывает возмущение общества, усиливает сопротивление позитивным законным мерам. В то же время пренебрежение законом снижает эффективность реализации мер борьбы с преступностью, получаемые иногда тактические достижения не воплощаются в эффективную стратегию, что негативно сказывается на правопорядке. Но здесь есть еще одна важная проблема. Верховенство и действительное господство закона обязывают постоянно контролировать его соответствие общественным интересам. Вначале это решается реформой уголовного и уголовно-процессуального законодательства, судебной реформой. Но вслед за этим оказывается необходимой и дальнейшая переориентация закона в соответствии с меняющимися представлениями о социальных ценностях. Лишь тогда уголовный закон и смежное с ним законодательство будут эффективно охранять общество от попыток узурпации политической и экономической власти, извращения экономических законов, нарушения прав человека, включая и право на личную собственность, ограничения инициативы людей, посягательств на окружающую среду и т. п.