Что самое странное и удивительное, с ней было даже молчать приятно. Отчего-то ему казалось, что они общались на уровне мыслей. Быть может, словами высказывали простые, обыденные вещи, а мыслями — нечто ценное, искреннее, сокровенное.

— У тебя были отношения? — внезапно спросила Сакура, вырвав мужчину из пучины мыслей.

Он от такого даже подавился чаем. Отвернувшись от неё, он принялся откашливаться, а мысли метались в голове, не переставая. Почему она это спросила? Что её сподвигло задать именно этот вопрос? Зачем она узнала это? Для чего? Он было хотел всё это спросить у неё, но это было не самым лучшим решением: кашлянув в кулак, Учиха повернулся к ней, заметив, что Сакура, подперев голову руками, выжидательно глядела на него. Лицо её больше походило на недовольную мордашку: немного надутые губы и щёки, нахмуренные брови и какой-то прямолинейный, проникающий в самую душу взгляд.

— Предупреждать надо, прежде чем такие вопросы задавать, — заметил Учиха, с укором покачав головой и наконец выдохнув. Неприятное першение в горле после кашля никак не желало проходить. — Да, были. Короткие. Можешь их не брать в расчёт.

Он решил не рассказывать Сакуре о том, что поступал с некоторыми девушками весьма и весьма низко: когда он получал то, что ему хотелось, он решал непременно прерывать все эти отношения. Они были какими-то ненастоящими, искусственными, впрочем, как и все эти девушки: фальшивый смех, будто их учили этому на каких-то курсах, о существовании которых никто и понятия не имел, одни и те же интересы, одни и те же вкусы, совершенно одинаковый стиль в одежде. Все эти бесконечные поцелуи, так и не пробуждавшие в нём никаких чувств, кроме похоти и желания быстро совокупиться, — это надоедало. Эти отношения, как и все девушки, никогда не цепляли и никогда не заставляли его окунаться во всё это с головой. Ради них не хотелось совершать поистине рыцарские подвиги; не хотелось встречаться ради того, чтобы просто полежать на одной кровати и посмотреть друг другу в глаза, буквально читая насквозь; не хотелось разговаривать о самом тайном и сокровенном — о чувствах, как он делал это с Сакурой.

Учиха совершал единственный моральный для него грех: он постоянно сравнивал Сакуру с ними. И она всегда побеждала. Иной раз казалось, что он пытался найти во всех этих девушках, вскруживших ему голову мимолётными романами, черты Сакуры: её искренность, доброту, заботу, какую-то непосредственность и оттенки чистого взгляда. Этого не получалось — с каждым разом Саске убеждался в этом.

— А прям вот такие? — жестом она стала показывать головокружение, при этом возведя глаза к собственной руке над головой и тихонько свистнув.

— Нет, — с некой печалью, но вместе с тем с серьёзностью покачал головой Саске, немного улыбнувшись, — ну, может, только с тобой.

Сакура усмехнулась — это ей явно льстило. Почему она начала эту тему? Потому что хотелось убедиться в том, что Саске не расценил ни одну девушку как спутницу жизни. Ей нравилось слышать от него эти слова, и в то же время это раздражало — Сакура понимала, что она походила на какого-то морального маньяка, что копался в воспоминаниях и мыслях людей. Она лезла к нему в душу, пыталась выпытать то, что её волновало больше всего, и при этом совсем не задумывалась о его чувствах. Вряд ли мужчине было приятно думать, что ни одна девушка не заинтересовала его так же, как Сакура, и словно в каждой из этих девушек он стремился найти утешение собственным чувствам — эмоции, которые он испытывал к Харуно, умирали в такие моменты где-то в глубине его души, а любовь к ней играла им мрачный реквием.

— И вот прям ни одна не зацепила? — недоумённо поинтересовалась Сакура, сделав совершенно непонимающее лицо.

— А чем они должны меня зацепить? Размером груди? — Учиха тихо засмеялся, покачав головой. Было заметно, что он хотел перевести этот разговор в шутку — смех у него был тихий и совсем не искренний. — Смешная ты.

Сакура только приподняла бровь — никогда бы она не могла подумать, что Учихе нравятся девушки с большой грудью. Конечно, она и понятия не имела о том, что он приукрасил все свои отношения с бывшими. Проще говоря, он хотел ввести её в заблуждение — пускай думает, что она совсем не подходит под его формат.

— А ты смотришь на это в первую очередь? — надеясь на обратное, спросила Сакура, с внутренней стороны закусив нижнюю губу.

Он видел, как сильно она волновалась. Тут же Харуно решила расслабиться: сколько раз они уже вместе ложились в одну постель? Ах, в последнее время — два раза, и для Сакуры это не являлось нормой — Саске ведь был для неё просто другом! Но в такие моменты Учиха автоматически менял статус лучшего друга на потенциального любовника.

— Если больше смотреть не на что. Смотри, у тебя её почти нет, — язвительно произнёс он, показав в сторону груди Сакуры пальцем, — и меня, по-моему, это ничуть не смущает.

От такого она надула губы, готовясь обидеться. Вообще-то, не было ничего странного в том, что Учиха это сказал, — это было в его стиле. Только вот было обидно, что она, по-видимому, не привлекала его в этом плане. Опустив ресницы, Сакура тяжело вздохнула, отведя глаза куда-то в сторону. Саске лишь слегка улыбнулся — его номер удался, судя по тому, что Сакура намеревалась на него обидеться и вообще впасть в глубокую депрессию по поводу размера своей груди.

— Ну вот, ты всегда подкалываешь… — пожала плечами девушка, снова тихонько вздохнув.

— Вообще-то, это был комплимент, — наигранно-обиженно посмотрел на неё Учиха.

Сакура недоумённо посмотрела на него, а потом вдруг просияла: значит, его всё устраивает в ней? Это было прекрасно. Она широко и радостно улыбнулась, смутившись и немного покраснев, и стеснительно отвела глаза в сторону. Было странно видеть её такой изменчивой, и Учиха не мог понять эту девчонку вот уже десять лет: то она безудержно хохотала, то тут же принималась рыдать из-за какой-нибудь особенно сопливой мелодрамы или плохого воспоминания.

— Ну, тогда спасибо, — усмехнулась Сакура, пожав плечами. — А что ещё? Больше не ищешь?

То, что она спросила у него, было так же странно, как и то, когда она хотела узнать, были ли у него отношения. Может быть, Харуно всё-таки решила одуматься и обратить внимание на Саске, рассмотрев его в плане мужчины, а не в плане друга? Это, конечно, было бы хорошо, даже прекрасно, только вот, что странно, она снова надеялась на первые шаги к ней от Саске.

— А зачем искать? Вот, ты сидишь передо мной, — указал на неё кивком Саске, усмехнувшись. — Обидно только, что я твой друг.

Словно застыдившись его слов, Сакура закрыла лицо ладонями. Девушка густо покраснела, нервно захохотав, и не торопилась отстранять ладони от лица. Что её так сильно смутило или обидело? Она попросту не хотела, чтобы Учиха напоминал ей об этом.

— Ну, чего ты? Когда так говоришь, я виновата перед тобой… — она убрала ладони от лица, откинувшись на спинку стула, и обиженно скрестила руки на груди.

Опустив глаза, она изучала рисунок на своей кружке с недопитым чаем, сосредоточенно бегая по нему глазами. Сакура и не заметила, как мужчина, поднявшись из-за стола, подошёл к ней. Наклонившись, он осторожно поцеловал её в макушку, мимолётно втянув свежий после мытья запах волос, и тут же отстранился, подойдя к раковине. С его стороны помыть посуду — это крайне неожиданное действие. Обычно Учиха вёл себя невероятно лениво, когда был у неё дома, и дождаться того, чтобы он помыл за собой хотя бы кружку, было невозможно. Однако сейчас, собрав свою посуду, он принялся мыть её, улыбнувшись себе под нос.

— Ты не виновата, — наконец произнёс он немного тихо, но вполне уверенно.

Своим голосом он успокаивал и утешал, и Сакуре действительно хотелось в это поверить.

— Тогда что нам делать? — вопросительно приподняла бровь девушка, принявшись стучать кончиками пальцев по столу, барабаня по его поверхности, и нервно закусила нижнюю губу.

«Наконец-то я дождался от тебя этого вопроса, Харуно», — едва не сложил в молитве руки Учиха. Конечно, у него был ответ на этот вопрос: почему бы просто не попробовать снова завязать отношения? Только вот предложи он это Сакуре — та, скорее всего, мгновенно станет от него отговариваться или, что её хуже, обрызгает Учиху святой водой да крестом по голове огреет.