На глазах выступили слёзы, он понял, что ещё пару секунд, и всё закончится. Но вдруг удушье исчезло так же внезапно, как и появилось.
'Ты не знаешь, мертва Она или нет. Ты не видел Её бездыханное тело, ты не трогал Её ледяную руку, ты не увлажнял могилу своими слезами. Найди Её. Ты хочешь этого?'
Он сразу понял, о ком шла речь. На глазах Кочевника пронеслась вся его короткая юношеская любовь: первый поцелуй на траве в парке, её звонкий смех под дождём, когда она заставила его выбежать на улицу в одних шортах, босиком, ночь на балконе с бутылкой вина, два укрытых одеялом тела, любующихся звёздами...
-Да. Я хочу этого, - слёзы застревали в бороде, делая её влажной, как губка, но он не замечал ничего. Были ли это слезы от удушья или от душевной бури, вновь проснувшейся внутри, ему было всё равно. Кочевник понял, что всё это время жил напрасно. Ему надо было найти Её. И начать это немедленно.
'Дай клятву, что ты найдёшь её, Кочевник. Дай клятву', - шёпот снова возник из ниоткуда, послышались голоса погромче, будто между кем-то был спор.
-Клянусь. Я найду её, или её могилу.
'Удачной дороги. Береги себя', - после этой фразы, наступила тишина, сразу появилось ощущение, будто в здании ничего нет. Но он-то знал, что это не так. Просто его отпустили и даже одарили огромным сокровищем, больше, чем все патроны и медикаменты на земле. Ему дали смысл жизни.
Поднявшись, он отряхнулся и увидел, что всё это время, нужная дверь находилась за его спиной.
Выйдя из больницы, Чужой почувствовал, что за это время воздух стал более насыщенным, приятным, а серые тучи даже уступили солнцу право одарить теплом свои бывшие владения. Возможно, всё было лишь игрой его воображения, но какое это имело значение, когда у человека появился шанс всё изменить?
Дороги Истины.
Глава 3: Титаны
Возвращение назад заняло несколько дней или несколько мгновений - смотря с какой стороны посмотреть. Кочевник шёл, словно в тумане, грезя наяву, хотя тело уже давно приучилось жить самостоятельно, отточенными действиями продлевать своё существование: карабкаться, прятаться...убивать. Не считая рядовых стычек с дикими животными, большая часть из которых убегала при первом же виде оружия чуть больше пистолета, ничего не мешало ему обдумывать произошедшее и планировать, как поступить потом, когда задание Красных будет считаться завершённым. Он не мог до конца поверить в то, что с ним произошло: не только первое за столько времени столкновение с потусторонним миром вывело его из привычного ритма жизни, - сам Суд уже выходит за рамки обычной реальности -, но и чёткое осознание того, что он потратил столько драгоценных лет, дней, часов впустую, волоча свою жизнь и не видя перед собой никакого будущего. Всё это время он жил, как животное, поедая кусок хлеба и добывая его, забыв качества настоящего человека, которые Кочевник так бережно хранил в себе до случившегося - честь, достоинство, мораль... И самое главное то, что больше всего грызло сейчас его спящую столько времени душу - он даже не пытался найти её.
'Я пытался, чёрт бы это всё побрал, пытался! Вернулся в тот город, нашел тот район и даже тот дом! Я...я...' - Кочевник не мог долго лгать самому себе. Разве это можно считать за попытки? Он не нашёл её, и даже информации о местонахождении не приложил особых усилий узнать. Какие-то духи в больнице смогли увидеть в нём самом то, на что он, оказывается, прикрыл глаза. Кочевника грыз изнутри стыд. Ему было мерзко, отвратительно думать о том, что все его принципы, по сути, были словно фальшивая медаль на мундире гордого за свои мнимые подвиги офицера. Всё, что тогда волновало его, было спасение собственной шкуры, и уже потом семьи, а про других нечего было и говорить. И то, что она оказалась в числе 'других', сделало ещё один жёсткий удар по его внутреннему состоянию.
Уже подходя к Пыльной Бутылке, Чужой остановился и закрыл глаза, оцепенев каждой клеткой своего тела. 'Всё. С этой жизнью покончено. К чёрту Чужих с их грёбанным безразличием ко всему, к чёрту всё это. Я верну свою честь, верну своё право посмотреть в отражение и не опустить глаза, я...верну тебя, любимая. Жди меня, я приду. Пожалуйста, только будь жива'. Вновь открыв глаза, он подошёл к воротам и опять увидел этот маленький обитель человеческих пороков.
Вид, открывшийся ему, почти не отличался от того, какой был в момент ухода, за исключением некоторым деталей. Пьяные валялись не с блаженной улыбкой на лице, а гримасами отчаяния и скорби. Кто-то стоял, понурив взор, и всё вокруг находилось в молчании. Подойдя к бару, Кочевник увидел, что яркие декорации сменились чёрной краской, тут и там намазанной по стенам и вывеске. Чужой сразу догадался, что здесь уже знают о тяжёлой потере в семье главаря. Он вошёл внутрь бара.
Как и ожидалось, вокруг лежали тела, а за стойкой, сгорбившись, сидело лишь несколько человек, крупным стаканом чего-то темно-зеленого заливая горе. Кочевник сел на свободный стул и позвал бармена. Тот подошёл к нему не сразу, шаркая ногами и бегая глазами по сторонам.
-Что случилось? Странная у вас тут манера праздновать Дни Рождения, приятель.
Бармен резко взглянул на Чужого с попыткой догадаться, знает ли тот что-нибудь или нет, но потом вновь потупил взор, вяло махнув рукой:
-А... тебя ж не было почти неделю. Брат шефа-то всё - каюк. В свой собственный День Рождения коньки отбросил, прикинь? Не поверили сначала, пока труп его главному не принесли. Блин, ему сердце ножом продырявили, как барана, закололи! Мужики из охраны сказали: атаман сидел над телом брата своего час, а то и больше. Тишина была такая, что муха кашлянуть боялась. А потом как взревел, мол, что той суке, что брата его порешила так подло, отрубит ручонки с ногами и кинет в Дикие Земли подыхать. Пообещал большой куш за поимку, целый ящик патронов, во как.
'Ситуация - опасней некуда... а мне ещё контракт сдавать идти', - подумал Кочевник.
-Мда, вот как бывает... Пойду к шефу, выражу соболезнования.
Около палатки стояли те же охранники, но вид был свирепей прежнего. Заметив Чужого, один что-то пробубнел по рации, не спуская глаз.
-Шеф ждёт. Пройдёмте, - не обыскав и оставив всё снаряжение при себе, они торопливо пропустили его вперёд и зашли сами, став по бокам за его спиной и закрыв дверь. В прошлый раз эти двое стояли снаружи, так как внутри и так стояло двое бравых стражей, помимо самого главного зверя - Черного Берета, как назвал его Чужой. 'Понятно', - Кочевник сделал вид, что не догадался о происходящем. Но всё было ясно, как день. Он попался.
'Берет' выглядел ужасно, хотя раньше можно было считать, что хуже уже некуда. Осунувшийся, морщинистый, он выглядел, словно дьявол, вылезший из Ада против своей воли. Опухшие, красные маленькие глаза-щелки впились в Кочевника. Вдыхая полную грудь воздуха, он рявкнул так, словно по его команде выстрелили из артиллерийского орудия:
-ЭТО ТЫ, МРАЗЬ!!!
Сильный удар по ногам, сразу же последовавший после выкрика, поставил Кочевника на колени. Все четверо охранников стали за ним, двое заломали руки, а третий поднял его голову, схватив за волосы. Кочевник постарался изобразить негодование, насколько смог. Скривив лицо в недоумении, он грубо бросил в лицо главному, который уже стоял над ним, выскочив из своего стола:
-Какого чёрта ты творишь, Красный! Мы нейтрал...
Удар плашмя ладонью по лицу был явно показателем того, что если следующий удар будет кулаком, его голова треснет, как орех. После короткой вспышки, в глазах слегка помутнело.
- Не ври мне, сука! Ты там был! Ты моего брата убил, понимаешь?! Брата, сволочь ты такая! Я с тебя шкуру голыми руками сдеру, паскуда, этими вот руками! - 'Берет' показал перед его лицом ладони со скрюченными от ярости пальцами, словно они уже ломали Кочевнику шею.
Чужой сплюнул кровь с губы и вновь поднял всё ещё плавающие глаза на верзилу.
