Дни подготовок подходили к концу, и все переместились на свои позиции, в ожидании армии Церкви. После той ночи, в Еве что-то изменилось - в её глазах появилось больше уверенности, она стала более сдержанной и спокойной - девушка почувствовала некую связь, невидимые нити, что сплелись между душой её и Кочевника, но она так же ощущала, что это была не любовь. По крайней мере, не к ней. Она сидела вместе с ним в одном из многоэтажных домов, любуясь им, пока тот аккуратно, стараясь, чтобы силуэт не был виден снаружи, смотрел через бинокль в поисках противника, заодно слушая мерное бормотание рации на тихой громкости, где деловито, со скрупулёзностью обсуждалось, кто что ел на завтрак и почему жареные крысы из Свободного вкуснее, чем из Альтерброда. Тот, кто каждый день проводил в борьбе за право прожить следующий, знал, что без юмора можно упасть на землю и не встать гораздо быстрее, чем без физических сил. Это помогало разрядиться, настроиться на определённый, общий ритм, пусть такой настрой был лишь своего рода дешёвой блестящей вуалью, прикрывавшей всю суть.
Утром, во время очередного брифинга, в палатку Вождя зашло десять Красных с очень болезненной наружностью. Они сказали, что поехали с остальными специально, чтобы выполнить какое-нибудь поручение, пригодное лишь для тех, кто и так обречён на смерть. Больные поручились засесть в городских зданиях, предварительно заминированных большими запасами взрывчатки, чтобы, когда фанатики будут идти мимо, они могли в нужный момент нажать на кнопку и обрушить смертоносные тонны строений на их головы как раз в нужный момент. Идея быстро миновала ненужное сострадание и пришлась всем по вкусу - снабдив всем необходимым, в городские джунгли вместе с войсками для засады поехало несколько джипов с сапёрами, Красными-смертниками и всем необходимым для осуществления плана.
Люди расположились на этажах, стараясь не шуметь, но Кочевник всё же улавливал периодические реплики о том, что все успели 'перегореть' и уже ничего не боялись, кроме скуки. Кто-то, прислонившись к пыльной бетонной стене, методично чистил оружие, другие, разлегшись на одежде, играли в карты. Среди разношёрстной группы были и Синие, что отрешённо, к чему уже все успели привыкнуть, сидели в позе лотоса с закрытыми глазами, держа меч двумя руками на коленях. Насколько Кочевник понял, их основная роль была в том, чтобы обеспечить людям уверенность в себе и в своём деле путём внушения через телекинез, а также лечения ран посредством влияния на организм, а всё остальное, включая ведение боя, было не на их плечах. Когда Кочевник сам начинал ощущать нервозность и переизбыток адреналина от ожидания, всё это вдруг неожиданно исчезало, а на их место приходил покой - Синие работали чётко, как часы. Он понятия не имел, как им это удавалось, но с тех пор, как они сели в позу медитации, никто не мог прервать их состояние для таких вопросов.
Наконец, где-то в глубине города раздался сильный взрыв, заставивший пол под ногами мягко завибрировать, к которому присоединились ещё несколько. 'Готовность', прозвучал голос Вождя по рации. 'Народ, - вдруг послышался голос Черри, -Я трепаться не буду, но думаю, всем будет приятно знать, что как только мы отправим этих святош в ад, Свободный проставляется бухлом и лучшими девчонками на этих землях! Приглашаются все!' Среди людей послышались возгласы одобрения, рация бесперебойно передавала эмоции тех, кому новость пришлась по вкусу. Кочевник невольно улыбнулся. 'Не зря всё-таки ты главный, чёртяга'. 'Так, тишина в канале. Ожидать сигнала'. Вождь дал людям порадоваться, но при этом сохранял голову холодной. Засадная группа, среди которой был и Кочевник, легла на пол, чтобы случайно не засветиться в окнах, и всё погрузилось в полное молчание.
За окном где-то недалеко послышалось множество возбуждённых голосов, а затем топот множества ног и звуки двигателей. Тяжёлыми ботинками и колёсами Церковь шла уничтожать всё живое на своём пути, придя в ярость от подлого удара в мёртвом городе. Здания унесли за собой пару сотен человек, но что это значит при цифре в десять тысяч? Когда солдаты проходили мимо сидящих в засаде бойцов, Синие стали более активно действовать на разум, не давая никому возможности открыть рот или подняться с земли. Некоторая часть из псионических воинов постаралась излучать волны апатии, тотального отсутствия интереса по отношению к строениям, в которых они засели, ведь Жёлтые теперь могли попытаться прочесать здания на поиск ещё каких-либо неожиданностей, а это значило бы существенную брешь во всём плане. Ева лежала на полу, глядя на Кочевника, который, вдавив лицо в запыленный кусок линолеума губами прошевелил 'не двигайся'. Их словно не существовало, настолько бесшумно они держались, не без помощи Синих. Этажи заполонил звук переговоров и треска раций, берц, наступавших на мусор и камни и шуршания колёс техники, что двигалась вперёд, навстречу врагу.
Вдруг повисла напряжённая тишина. Затем, сначала по одному-два человека, но всё больше и больше других присоединялось к синхронному пению, в котором чувствовалось что-то неотвратимо страшное и гнедущее. Словно по хлопку ладоней, раздались первые выстрелы, которые слились в канонаду свинцовой бури.
Зазвучало множество автоматных очередей, сопровождаемых гулкими взрывами и выстрелами из крупнокалиберных орудий. Судя по звукам, что Кочевник слышал за окном, в битву вступила лишь часть фанатиков, остальные ещё находились в пределах городских джунглей.
-А что, если они залезут в здания? - Сказала Ева Кочевнику в ухо. Её голос заглушался бесперебойным шумом войны.
Он сплюнул пыль, попавшую в рот.
-Тогда здесь будет мясорубка. Слишком мало места и много людей. Надеюсь, Синие позаботятся об этом...иначе...иначе, Ева, для нас всё закончится прямо здесь.
Синий, чьи глаза были замотаны повязкой, был вместе с ними. Он сказал Кочевнику, что сюда пришли лучшие, те, кто имел особую предрасположенность к телекинезу. Кочевник взглянул на него, сидящего посередине комнаты. Лицо Синего было в поту, периодически капли падали на пол, но он оставался всё так же неподвижен и спокоен в своей позе для медитации, лишь сжав покрепче меч. Но тем не менее, ему и остальным пока удавалось удерживать Жёлтых от желания проникнуть в здания, где находился их неприятель. Стоило лишь продержаться, пока все войска Жёлтых выйдут на арену боевых действий, чтобы тут же захлопнуть капкан и начать методичное истребление.
Час или больше они лежали на земле, ожидая заветного приказа, а в то время борьба на передовой велась нешуточная, хотя лежащий на полу Кочевник, как и все остальные, не мог высунуть голову и посмотреть за ходом сражения. Он даже не знал, у кого сейчас преимущество и жив ли вообще Вождь, чтобы приказать им вступить в игру. 'У солдат всегда есть резервный план. Если что - скажет другой, Рохас или Черри...надеюсь, они ещё живы' Он потерял счёт времени. От постоянного пения, которое церковники не прекращали ни на мгновенье, у всех постепенно начинали плавиться мозги, а средств защиты у них не было - надев наушники раньше времени, они могли не услышать рацию. Так что невольно приходилось вслушиваться в пугающе монотонные голоса Жёлтых, поющих что-то на непонятном языке.
Раздался заветный треск, и голос Вождя, спустя паузу, деловито проговорил: 'Группа 'Город - в атаку. Повторяю, группа 'Город' - закрываем их'. Словно забыв о том, что их тела занемели от постоянной лёжки, бойцы поднялись на ноги и помчались вниз, в наступление, на помощь товарищам, пока часть из них вылезла в окна и открыла огонь. Синие воины всё так же остались неподвижны, но тот, что был с повязкой, слегка кивнул головой. 'Идите. Время пришло. Мои братья будут рядом' - услышал в голове Кочевник. Вместе с Евой, он решил пойти в средних рядах, не желая лишний раз подставляться. 'Хороший солдат тот, кто смог выжить' - он всегда помнил эту мудрость.
-Бегом за мной, не оставай, проверь оружие, идём аккуратно. - Выговаривал он уже на лестнице. Ева, стараясь не никому не мешать, спешила вниз, придерживая автомат в руках, чтобы не болтался из стороны в сторону.
