-Ну вот...добрались. Утомился, старичок?
Кочевник сплюнул на землю и старался утихомирить тяжёлое дыхание. Несколько часов по пересечённой местности с рюкзаками на спинах - не прогулка по парку.
-Каждый день бы так гулял, да не с кем, - бодро ухмыльнувшись, сказал вслух, а про себя подумал: 'Коза...'
Чужая вновь широко улыбнулась ослепительно чистыми и красивыми, как снежные горы, зубами.
-А ты собачку заведи. Или вон, тут волков куча - как раз компашка. Смотри...
Пройдя через лесные дебри, их взору открылась небольшая река, полностью покрытая льдом. Орлица бойко пошла вперёд, всем видом показывая, что они будут переходить через неё, хотя ему не нравился тот факт, что он ничего не знает о толщине ледяной корки. Когда они дошли до берега, она остановилась и приложила палец к губам.
-Ш-ш-ш. Здесь нас не должны ни видеть, ни слышать. Это ближайший путь до Первого, и лёд выдержит, но есть...
Они одновременно повернулись, вскинув оружие. Из леса в полном молчании, даже не рыча, выбежали и выстроились в полукруг восемь волков, зорко следя за своей добычей и пуская на землю голодные слюни. Судя по тощим фигурам, они не ели порядочное количество времени, став готовыми практически на всё. Из винтовки Орлицы раздался сочный шлепок, и у одного из зверей лопнула голова, обрызгав внутренностями своих отскочивших назад товарищей. На удивление, это не напугало их в достаточной мере, и они вновь, придя в себя, подошли к ним, держа расстояние, но по одному, шаг за шагом, уменьшая полукруг в размерах, всё так же не издавая ни звука.
Кочевника напрягало не столько вполне ожидаемое столкновение с 'санитарами леса', сколько полнейшая тишина происходящего. 'Если они готовы молча умирать, лишь бы не нарушать тишину...чёрт возьми, что же здесь обитает?' Его спутница, сжав губы в тонкую нить, хладнокровно выцеливала следующего, не скупясь ценными снайперскими патронами на мелочёвку.
-Иди на лёд, я прикрою тебя - негромко сказал Кочевник, и Орлица впервые испуганно посмотрела на него:
-Тише ты...не буди его...
-Кого?
Она начала медленно отступать на лёд, пятясь, и громким шёпотом произнесла:
-Лучше тебе не знать, поверь...
Пока Кочевник водил автоматом с одной оскаленной пасти на другую, она отошла на десять шагов и показала ему, что сможет оттуда прикрыть. Он так же аккуратно наступил на лёд, всё ещё не решаясь поворачиваться спиной к видимой угрозе. Лёд тихонько хрустнул, но выдержал вес, и маленькими, перекатывающимися шажками, он стал подходить к спутнице, не убирая оружие с плеча. Волкам эти маневры крайне не понравились - они ощущали, что возможно их последний шанс на выживание уходит прямо из-под носа, и они никак не могут помешать из-за палок в руках людей, изрыгающих смерть. Поэтому они щёлкали зубами, но беспомощно наблюдали за отступающим всё дальше и дальше Кочевником, пока Орлица держала каждого из них на прицеле. Так они, поочерёдно прикрывая друг друга, прошли три четвертых пути, как один из волков, издав протяжный вой, не прыгнул на лёд.
-Не шевелись. - Она замерла на месте, и путник, прислушавшись к совету, так же перестал двигаться, но их противники, забыв про предосторожности, зарычали и последовали примеру своего собрата, друг за другом метнувшись следом на сколькую ледяную гладь.
Дальше всё происходило как в настоящем фильме ужасов, если бы не тот факт, что теперь весь мир являлся воплощением фантазий и кошмаров. Сначала, подо льдом раздался гул, и он зашевелился, вызывая дрожь не только в ногах, но и в душе. Затем всё снова замерло. Волки, неумело пытающиеся стоять на непривычной почве и постоянно падающие на брюхо, тоже услышали этот звук, и видимо, знали, что за этим следует. Взвизгивая, с поднятой от испуга шерстью они начали царапать лёд, пытаясь как можно быстрее вернуться на берег, но было поздно.
Словно бомбой, лёд разорвало на мелкие кусочки и в том месте, где находились звери, гигантская зубастая пасть рыбы, похожей на невероятно огромную щуку, проглотила всё, что достигало её размеров, и так же исчезла в водной пучине, оставив во льду большую дыру.
-Вашу маму! - Невольно сказал Кочевник и увидел, как Орлица, охнув, со всех ног побежала на берег.
-Я же просила молчать тебя! - успела лишь она сказать, и тут же, слегка согнув ноги, ускорила темп, насколько это было возможно, будучи на ледовом катке. Понимая, что рыба каким-то образом реагирует на звук, путник припустил следом, подражая её манере бежать. Поскользнувшись у самого берега, Орлица упала на живот и по инерции доехала остатки пути. Встав на снег, она отбежала ещё на пару шагов и повернулась встречать Кочевника, присев на колено и вскинув винтовку.
Он не знал, была ли дрожь в его ногах от вибрации льда, под которым жуткое чудовище готовилось отправить его в небытие, или же это был страх вперемешку с адреналином. Путник старался отогнать эти мысли, сфокусировавшись на фигуре Орлицы, но тут, как всегда, истеричный юмор вновь решил заиграть своими красками. 'А вдруг это карма? За то, что я в детстве рыбу жрать любил?' Из его глотки раздался грубый хохот.
Вдруг он увидел, как лёд под ним начинает темнеть. Пошли трещины, Кочевник потерял равновесие и готовился встретить свою участь в желудке страшной рыбине, но отчего-то, сначала он взлетел в воздух а через пару секунд, приземлился лицом в снег. Чуть не рассчитав, морская охотница промахнулась и пробила лёд за его спиной, тем самым подбросив его вверх, будто катапульта. Выковыривая снег из капюшона и вытирая тряпкой лицо, Кочевник не мог не слышать оглушительный хохот с повизгиваниями, исходящий от Орлицы.
Она села на землю и спрятала лицо в перчатках, откуда исходили булькающие звуки смеха.
-Ну ты дал! -Только и смогла произнести Чужая, наконец-то успокоившись, вытирая глаза от слёз. Стараясь сохранять серьёзное выражение лица, Кочевник, с дрожащими губами, деловито сказал:
-Всегда мечтал быть лётчиком.
Вновь в окрестностях леса раздался хохот двух людей, жизнь которых пару минут назад висела на волоске.
Остаток пути с другой стороны леса прошёл без происшествий. Они шли трое суток, останавливаясь лишь на ночлег и делая короткие перерывы, пока не выбрались в окрестности бывшего агрогородка, ныне представлявшего собой самую сильную и большую крепость на всей земле - Первый город. Сердце и мозг Серой Империи.
Первые рубежи не были защищены какими-либо бетонными стенами, лишь колючей проволокой, но иногда она заканчивалась, и перед путниками представал организованный блокпост, с техникой и солдатами, готовыми стрелять при первом же подозрении на угрозу. Находиться в окрестностях Первого могли только Серые либо посетители, которых они вели, и никто более. Так что если аванпост замечал человека или зверя без сопровождения Серых, в девяти случаях из десяти по ним открывали огонь - в десятом случае, охрана просто могла долго выбирать способ уничтожения.
Никогда Кочевник не был здесь ранее. Пройдя первую границу при помощи Орлицы, он жадно впитывал глазами и ушами всё окружение, мысленно нанося пометки на карту. Имперцы старались сделать в столице то, что было до Великого Суда - цивилизацию, со зданиями, управлением и гуляющими по улицам гражданами, за исключением того, что каждый гражданин здесь не просто прогуливался, а направлялся по какому-либо поручению либо выполнял функции полиции.
Судя по тому, как шла Орлица, их путь был отнюдь не к центру города-крепости. Несколько часов они петляли через по извилистым улочкам Первого, словно сбрасывая хвост, хотя Кочевник никого не замечал, пока не вышли на вспаханное поле, посреди которого одиноко стоял старый зелёный вагончик без колёс, который забыли убрать, видимо, лет десять-двадцать назад. Но Орлица уверенно шла к нему, и Кочевник, пожав плечами, направился следом. Внутри была куча сена, подойдя к которому, Орлица четко выговорила:
-Орлица, 1425565 А.
Пол дрогнул, и вбок отъехал квадратный кусок, скрывавший за собой лестницу вниз. Она сразу же прыгнула на неё и, скатившись, позвала Кочевника. Судя по звуку, Кочевник установил, что место, куда он собирается, расположено достаточно глубоко, так как голос Орлицы еле донесся до его ушей, а её саму он не видел.
