Это была лютая зима, будто людям не хватало лишений и высшие силы решили исправить это недоразумение. Укутавшись в заранее купленную зимнюю одежду, он возвращался в Весёлую Деревушку со шкурой убитого зверя. Комплект зимней формы для особых морозов стоила, как бронежилет, а то и целых два, но для него, по старой дружбе с торговцем, он вышел почти задаром - в 10 магазинов драгоценных 7.62
Это была не обыкновенная охота: за такой заказ брался не каждый, а в зиму, да ещё такую суровую, лишь он один решился пойти на это - шкура крупного медведя, в хорошем состоянии. Для этого ему даже пожертвовали чью-то 'Мосинку', видавшую виды, но всё же в исправном состоянии, и пообещали при выполнении контракта выдать, в виде дополнительного вознаграждения, те патроны, на которые он выменял шапку, брюки и парку. И всё это не считая бутылки крепкого самогона!
Для Кочевника охота была не впервой, но пойти в лес с 'Мосинкой' в минус тридцать пять по Цельсию за медведем его заставило лишь полное отсутствие средств на жизнь и полнейшая скукота. В тот момент, его винтовка стоила ровно столько, сколько стоила добытая им шкура, потому что если бы Кочевник провалил контракт, то не было бы нужны возвращаться назад - несмотря на то, что глава этого поселения Красных уважал его, как и другие жители, никто бы не подал ему даже маленького кусочка хлеба. В новом мире, люди в большей степени утратили сострадание, а зимой, это отсутствие проявлялось особенно чётко.
Но, благодаря множественным советам и тактикам здешних звероловов, Кочевник спустя трое суток тащил в кожаном мешке на спине возможность прожить ещё какое-то время. Большую часть времени заняли поиски берлоги, ведь, если бы охотники знали, где находится медведь и спит ли он, то уж наверняка бы сами давно урвали добычу.
Медведь недавно ушёл в зимнюю спячку, и поэтому спал чутко. Кочевник знал, что любой существенный шум вблизи выдаст его, и стоит атаковать на расстоянии. Но как сделать достаточный повод для того, чтобы зверь вышел из берлоги? У него был заранее подготовленный план.
У медведя хорошо развито чувство обоняния, и поэтому, Кочевник аккуратно подходил к берлоге против ветра. Приблизившись на пятнадцать метров от берлоги, он воткнул самодельное чучело на палке из яркой тряпки и висящих консервных банок с камешками внутри в снег и тихонько пробрался назад. Достаточно отдалившись, он сменил позицию так, чтобы лежать лицом к берлоге и когда убедился, что рядом нет никаких неожиданных помех и всё чисто, решил, что пора. Прицелившись, он выстрелил в одну из банок так, чтобы пуля, звонко пробив её насквозь и натворив шуму, попала внутрь берлоги. Кочевник замер, вслушиваясь в эхо, разнесшееся по лесу. Но из берлоги никто не вышел, лишь раздались звуки, похожие на сонное ворочание. 'Совсем обленился, засранец косолапый?', - прицелившись, Кочевник вновь выстрелил в ту же банку, и нацелился на берлогу, выжидая. Его попытки увенчались успехом - раздался мощный рёв, от которого снег посыпался с веток берлоги и что-то задрожало внутри путника. Медведь, думая, что на него напали и кто-то уже пробрался в его логово, рефлекторно выскочил наружу. Увидев яркое чучело и, чтобы напугать врага, открыл пасть, вновь издав такой звук, что, казалось, земля задрожала. В этот момент его и поразила пуля - специально карауля этот момент, Кочевник сразу же выстрелил в раскрытую пасть, и, когда медведь, дёргаясь, повалился, он подбежал и ещё одним выстрелом в упор покончил со страданиями животного. Сняв шкуру, он также достал мясо и, разрезав часть на множество маленьких кусков, пожарил прямо на месте, сделав костёр из близлежащих веток. На вкус, мясо было как пресная свинина, и не слишком жестковато, из чего Кочевник установил, что медведь был 'в самом расцвете сил', и это было хорошо - старого, имеющего опыт медведя, убить таким способом ему вряд ли бы удалось. Завернув другие куски во внутреннюю часть снятой шкуры, он положил добычу в мешок и пошёл назад.
Пройдя половину дороги, Кочевник остановился. Из-за деревьев вышло два человека, с оружием в руках. Заметив их, он услышал шум сзади. Слегка обернувшись, путник увидел, как из-под снега вылезли двое и приблизились к нему. На лицах всех были зимние маски с чёрными очками поверх, и было непонятно, кто подготовил на него засаду. Один из стоящих впереди нарушил тишину, подав голос:
- Кочевник...да, вроде он. Ты пойдёшь с нами.
Понимая безвыходность ситуации, странник лишь слегка приблизил руку к лежащему в кобуре Глоку, который обменял у простоватого торговца в одном из городков на свою 'крутую ковбойскую пушку'.
-И с какого хера мне с вами идти, ребятки? Я в лотерею выиграл?
Тотчас же он рухнул лицом в снег, так как стоявший сзади чем-то сильно ударил его по затылку. Возможно, его голова бы треснула, если бы не толстый капюшон, взявший на себя большую часть от удара.
Кто-то подошёл и наступил на него сверху.
-Шутник. А говорили, что 'особо опасен'. Чёртовы балаболы штабные...
Вдруг нога неожиданно перестала давить на его позвоночник, и Кочевник быстро перевернулся на спину, но ничего не видел - лишь белый цвет в глазах, как тогда, когда был лицом в снегу. Испугавшись, что ослеп, Кочевник попытался протереть глаза, но не смог пошевелить и пальцем. Его тело словно превратилось в камень, и он лежал, слепой и неподвижный, имея возможность лишь слушать, что происходило вокруг.
-Ты что, его убил?
-Нет, дубинка же резиновая.
-Тогда почему он, блин, лежит и даже не моргает? Придурок! За живого, сказали, отвалят больше!
-Иди к чёрту, я знаю, что делаю, понятно? Он не должен был коньки отбросить!
-Ладно, забудь. Просто бери...какого? Какого чёрта ты делаешь?!
-Это не я! Я не знаю, Гром, помоги!!!
-Убери ствол!!!
Раздался выстрел, потом ещё два. До слуха Кочевника донеслось отрывистое дыхание, переходящее в скулёж.
-Я н-н-не готов у-у-умирать, н-н-нее... - и прозвучал ещё один выстрел, после чего около него раздался шум падающего тела.
Над лесом нависла тягостная тишина, вновь нарушенная треском снега под ногами. Кто-то направлялся к нему. Подойдя вплотную, шаги прекратились, и Кочевник услышал чьё-то спокойное дыхание и голос прямо у своего уха:
-Ты взял на свои плечи тяжкое бремя. Но был услышан.
Между Пятым и Десятым,
Между Горем и Горбатым,
в Диких Землях к нам придёшь.
Свой ты путь у нас найдёшь...
Прошла минута, или несколько часов, он не знал. Кочевник увидел просачивающееся через ветки деревьев оранжевое небо, а это значит, что подходил закат. Он быстро вскочил на ноги - онемения словно не бывало. Вокруг лежало четыре тела: трое с дыркой во лбу, а одному разворотило череп от выстрела под подбородок. 'Вот этот шлёпнул других троих, которые на удивление не сопротивлялись, а потом застрелил себя... Как будто на них всех как-то воздействовали, как и на него самого...хрень какая-то' Но время для размышлений не было, с каждым мгновением солнце опускалось всё ниже. Подняв сумку, он решил ускориться, дабы успеть вернуться до захода и обдумать слова таинственного существа, которое спасло его от наёмников. Отойдя недалеко, он вернулся назад, решив всё-таки узнать, кто за ним пришёл. Сняв маску с одного из мертвецов, он оторопело разжал пальцы, уронив её на землю, и отпрянул назад. Со стеклянными глазами, на него смотрело лицо обыкновенного человека, с нормальней кожей. Лицо Чужого.
Разгрузившись и получив свои патроны, Кочевник купил сухарей с вином, и, в снятом домике, заготовив медвежатину гораздо лучше, чем в лесу, он лежал с тарелкой мяса на кровати, разложив на полу карту, думая.
'За мной охотятся. Зачем им это, я всего лишь один человек и не сделал чего-то крупного, лишь сбежал из плена. Страх, что я всё расскажу? Но я даже не знаю, кому. Да и, чёрт возьми, как они смогли уговорить охотиться за мной Чужих?' Это было действительно странно, так как даже самые аморальные представители этой расы, став охотниками за головами, наотрез отказывались брать заказ на 'своих', несмотря на размер оплаты. Если один Чужой убил другого за деньги, на него ставилось Клеймо, и он автоматически исключался из их общества и становился приоритетной целью. Так было установлено почти сразу, и через время, были слышны лишь единичные случаи. Отбросив эту мысль ввиду траты времени впустую из-за отсутствия ответа, он устремил взгляд на карту, вспоминая слова существа.