На заводе было тихо, даже воздух не шевелился. Естественно, мне это не понравилось. Не может в таких местах быть тишина, должны были быть беженцы или мародёры... Но делать было нечего - сжал автомат покрепче и начал аккуратно, тихонечко так, насколько позволяли здоровенные берцы, рыскать из помещения в помещение в поисках ценных ресурсов, схем и других вещичек. И знаете, не всё украли - нашёл много всяких мелочей, а документы вообще лежали в полках нетронутые, только некоторые было разбросаны по всем углам. Загрузив свою сумку на треть, я пошёл в сборочный цех, дабы набрать, насколько позволяет место, всяких шестерёнок, масел и прочего - любое, что не успели унести военные рейдеры или местные мародёры. Тут-то меня и ждали.
Я прошёл уже до середины цеха, как со спины услышал: 'Опачки, ребята, клиент! Ну-ка!' Это, кстати, была их главная ошибка: как говорил ранее, я тогда был ещё неопытен, и шарахался почти от каждого шороха, - на всякий случай, - а от такого обращения в их сторону тут же, веером, вылетела очередь из 'укорота'.
Положил сразу, наповал. Три трупа валялись на грязном полу. Двое из них ещё были совсем детьми... Однако, на этом всё не закончилось. Из проёма выскочил мужик, примерно моих лет, одетый, как панк. Субкультура такая была, у тех, кто постарше, спросите. Взглянув бегло на тела, он покосился на мой автомат и осознал, что зря он высунулся так резво на человека с огнестрелом. Вдруг этот панк достал здоровенный нож, каким обычно разделывали мясо. Начал перебрасывать его из руки в руку и такой: 'А чё ты, давай как мужики, на ножах, ты да я! Давай, или зассал?!' Адреналин уже вовсю кипел в крови, да и от того, что столько лет до сих пор оставался жив...ну, знаете, гордыня заиграла. Я демонстративно положил автомат на землю и достал свой нож, с насмешкой сказав: 'Зря ты так. Я знаю один особенный приём...', и побежал на...
Кочевник услышал лишь жужжание и мгновение спустя его лицо забрызгало ошмётками мозгов и крови. Прямо перед ним сидел увлечённый рассказом человек, а через секунду его тело медленно свалилось с БТРа вместе с товарищем - пуля пробила двоих. После этого в первую и последнюю машины колонны полетели выстрелы из ракетниц, вылетевших с обеих сторон гор, и те с грохотом рванули, перекрыв движение. Солдаты ещё вылезали с транспорта, как Чужой с теми, кто сидел наверху, уже лежал на животе недалеко от БТРа, шепотом ругаясь на ноющую от резкого падения ногу. Они расслабились, и не были готовы к засаде.
В мгновение ока, мерно идущая грозная колонна превратилась в дичь, загнанную охотниками в ловушку. Тут и там бойцы Серых, укрываясь за технику, вели огонь наугад и получали ответный с незащищённой стороны. Кочевник достал бинокль и пытался заметить кого-нибудь в горах, а вокруг него происходила бойня: люди падали наземь без головы или с куском вырванного из тела мяса. Снайперы противника действовали оперативно и хладнокровно, пуля за пулей отправляя к праотцам то одного, то даже двух солдат сразу, так и не засветив свои позиции. Выискивая глазами стрелков, не зная, что ещё делать в такой ситуации, Кочевник заметил по характеру ран, что стреляют крупным калибром. 'Возможно, пятидесятый...если так, мы в полной жопе' .
-На два часа, 350 метров, углубление в скале - огонь! - после приказа капитана, бронемашина развернула свою пушку в указанном направлении и открыла огонь, уничтожив цель если не своими снарядами, то последующим от такого мощного удара камнепадом.
Одна точка была повержена, но это была словно капля в океане. Кочевник понял, что сейчас техника вновь создала беспокойство для противника и её попытаются убрать - поднявшись на ноги, он пригнулся и побежал как можно быстрей к капитану впереди. И не ошибся - БТР взорвался, расшвыряв Серых, прятавшихся рядом.
Он подбежал к капитану, чтобы узнать план действий, как вокруг посыпались гранаты. Все попадали на землю, хотя это было бессмысленно - они так или иначе находились в радиусе поражения. Но это были не осколочные. Над колонной поднялась плотная дымовая завеса, в которой Кочевник, хрипло закашлявшись, еле видел на расстоянии вытянутой руки капитана. Тот быстрыми, отточенными движениями надел противогаз и достал с заднего сидения джипа дробовик, но воспользоваться им не успел. Чужой увидел, как командира Серых из ниоткуда проткнул короткий изогнутый меч, - такой носили арабские древние воины, - и, сбросив ногой ещё живое тело, в дым вошёл один из нападающих.
Он был одет, словно бедуин, в светло-серые обмотки, голова укутана в тюрбан тёмно-желтого цвета, закрывавший лицо, а глаза защищали от дыма военные очки. Заметив, что Серый ещё дышит, убийца быстрым движением нагнулся и проткнул тому шею.
Он наверняка бы убил и Кочевника, если бы тот уже не стоял, хоть и неуверенно, на ногах, держа у бедра автомат. Бедуин только замахнулся, как его туловище сразу стало тяжелей на несколько грамм свинца, и он, пройдя ещё пару шагов, упал под ноги Чужому. Кочевник быстро снял с нападавшего очки и обмотал лицо попавшейся тряпкой. Развернувшись лицом к колонне, Кочевник среди плотного дыма смог заметить, что всех, кто не пал под выстрелами снайперов, резали, как скот, 'призрачные воины': водителей и простых людей выволакивали на землю либо убивали прямо в кабинах, а живых солдат, потерявших ориентацию среди плотного белого тумана, протыкали с разных сторон короткие клинки. Вдруг Чужой перестал чувствовать землю под ногами и обнаружил себя лежащим лицом вниз, с привкусом крови во рту. Кочевник потянулся рукой к своему автомату, но его отбила в сторону нога диверсанта, а вторым ударом в лицо он был опрокинут на спину.
Он уже смутно видел меч, занесённый над его грудью, как кто-то сказал: 'Нет! Чужого не убивать'. Следующий удар отправил разум Кочевника в забытье.
Когда он очнулся, его замутило от полученных ударов по голове. Его разбудила вибрация в ногах, которые безвольно тащились по каменистой дороге. Двое диверсантов тащили его в шатёр, не обращая никакого внимания на то, что тот уже пришёл в себя, и Кочевник решил приберечь силы, вновь закрыв глаза. Чуть позже он открыл их от того, что чья-то рука аккуратно ощупывала его лицо.
Это была та самая девушка из церкви, Жёлтая. С беспокойством осматривая следы от ударов, она заметила, что его серые глаза с холодной ненавистью смотрят на неё.
-Сейчас не время для слов, Чужой. Тебя пока доставят в местную тюрьму... пожалуйста, не проявляй агрессию, для своего же блага.
Она отпустила его лицо, и бедуины вновь поволокли тело по земле в сторону небольшого домика из белого камня, с мешками на крыше. Открыв деревянную дверь, они без особых церемоний швырнули его тело на пол, слегка покрытый соломой. Пару минут Кочевник не делал ни единого движения, так ныло его тело. Видимо, пока он был без сознания, его ещё раз избили, на случай наличия сил для сопротивления, либо что-то вкололи. Издав стон, он приподнялся, держась за стену, и увидел, что всё его снаряжение забрали и оставили лишь одежду на теле. Для него это было неплохо, потому что если бы с него сняли обувь, то наверняка нашли бы специально подготовленную для таких случаев заточку в одном ботинке и небольшой комплект взломщика в другом. Он расшнуровал ботинок и сунул руку. 'Ничего'. Жёлтые были хоть и одержимые верой, но далеко не идиоты - они обыскали его полностью и не поленились даже зашнуровать берцы обратно, видимо, просто показать, что уловка не сработала. 'Ну что ж...спасибо, что живой. Если только они не планируют принести меня в жертву', - с этими мыслями, Кочевник лёг на пол, положив одну руку под голову, а другую - на глаза, пытаясь уснуть, так как он не мог даже осмотреться - в домике не было окон, а свет проходил лишь через щели деревянной двери.
Так прошла ночь. На следующее утро, дверь отворилась, и Жёлтая вошла внутрь вместе с охранником, похожего на тех, кто напал на них в тот роковой день. В этот раз она была одета иначе - камуфляжная форма исчезла, а на её смену было легкое платье бежевого цвета, без всяких украшений, и короткие каштановые волосы были распущены. Она села около Чужого, спрятав под собой ноги.
