— Почему ты злишься, Макс? Это были всего лишь пробы. Да, меня позвали, но это не значит, что у меня получится. Или… дело в другом?
— Это пробы, Мир. Это ТВОИ пробы. В театр. В чертов мюзикл. И ты просто не посчитал нужным мне об этом сказать. — Макс тряхнул головой. — Чем ты еще мне не хотел мешать?
— А что бы ты сделал, если бы я сказал тебе об этом раньше, а не сейчас? — на лицо Мира легла тень. — Повернись ко мне. Пожалуйста. Я не хочу разговаривать с твоим затылком.
— А чем тебя мой затылок не устраивает? — Макс обернулся. — Обычно ты не против. — Губы исказила болезненно-ироничная улыбка. — Я не знаю, что я сказал бы тебе тогда. Наверное, поддержал бы. Как всегда. Помог бы с вокалом, забил бы на встречи.
— Я не готовился к этим пробам. И ты переживал бы мою неудачу больше, чем я сам. Ладно… — Мир с силой провел по лицу. — Поддержи меня сейчас. Скажи, что мне делать. Если я соглашусь, это значит, что все мои планы полетят к чертям. Даже я не смогу разрываться ТАК. А если откажусь, то… Я не знаю, что будет на самом деле. Но знаю, что буду жалеть. А еще мне страшно. Страшно того, что вы с отцом были правы, не видя во мне актера, и я просто не смогу. Ты сам играл Дориана. Ты знаешь, как это.
— Как есть дурак, — вздохнул Макс, устало обнимая его. — Не иначе как Страх тебе по ушам поездил, или солнышко в темечко напекло. Разрываться ты сможешь. Это у нас у всех семейное. Вон, мама твоя вполне себе совместила работу и дом. У тебя все получится. Главное — Диму на премьеру пригласить. В день премьеры.
— Папа будет в шоке, — устало выдохнул Мир. — А Петр изменился. И, как он сказал, будет играть лорда Генри. Ладно, Макс, тебе пора. А то твой спонсор, — кривая усмешка исказила четкие черты лица Мира, — передумает.
— Она — не мой спонсор и она не передумает. Ей слишком нужен спектакль. — Макс нахмурился. — Я постараюсь закончить с ней быстрее. Меня держит только разговор с ней. А после — я в твоем распоряжении.
Мир кивнул и, как только за Максом закрылась дверь, вытащил телефон из кармана.
— Я хочу прочитать сценарий и прослушать музыку. Ты можешь это устроить?
— Это означает «да»? — вопросом на вопрос ответил Страхов. В его голосе слышалось… нечто, что заставляло волоски на затылке встать дыбом. По коже будто стадо мурашей маршем прошлось. — Конечно, могу. Когда и где?
— Это означает «я еще подумаю», — Мир покосился на часы. — Чем быстрей, тем лучше. Как насчет сегодня? Хотя… Ты можешь это просто скинуть мне «электронкой»?
— Могу, — голос приобрел мягкие мурлыкающие нотки. — Вопрос в другом. Не хочу. Мне куда приятнее тебя видеть. И слышать. А не общаться с экраном монитора.
Мир только головой покачал:
— Все еще играешь? Тогда как насчет того, чтоб заехать в гости? Макс не очень обрадовался, узнав, что ты в городе, от меня, а не от тебя.
— Я вообще ни с кем не планировал пока встречаться, поэтому никто и не знает о том, что я в городе, кроме одной милой девушки. И тебя. Ну, а теперь и Макса. Так что думаю, с официальным визитом Сокола мне придется посетить. Потом, — Петр усмехнулся. — Хорошо, я скину тебе сценарий.
— Ты так не желаешь с ним встречаться? — что-то дернуло Мира в его словах или, может, интонации. — Ты действительно изменился, — он выдохнул еле слышно. — А как насчет музыки?
— Я им переболел, Мир. Я им наконец переболел, — Страхов вздохнул. — А за музыкой приезжай завтра в «Бархат». Отдам диск и партитуры.
— Переболел? — Миру на мгновение показалось, что он ослышался. Петр так долго сох по Максу, что Мир думал, что это навсегда. И теперь слышать подобное признание от Страхова было… неуютно. Почти дико.
— А что тебя так удивляет? — так и кажется будто Петр выгнул бровь и с великолепной иронией смотрит прямо в глаза. — Больше десяти лет прошло. Я не нужен ему. У него есть ты. Единственный, кто ему по-настоящему нужен. Неужели ты думаешь, что мне искренне хотелось подыхать, понимая, что повторения той ночи не будет никогда? Хотя бы и так, жестоко. Лучше тебе не знать чего мне это стоило, Мир. Лучше тебе вообще не знать, каково это, вытравливать, выдирать его из себя. С кровью. С душой выдирать, выжигать в себе любовь к нему. Все, Мир. Я смог сделать это, так что за Макса можешь не беспокоиться.
— Теперь я начинаю беспокоиться за тебя, — Мир нахмурился. — Не буду врать, говоря, что понимаю, чего это тебе стоило, но у меня хорошее воображение. Что теперь, Страх? Чем ты занял его место?
— Я ничем и никем не хочу заменять его. Просто не хочу. Просто секс. И никаких обязательств. Хороший секс на одну ночь или на несколько, — фыркнул Страхов. — Не нужно работать моим психотерапевтом, куколка. Но если очень хочется, то завтра в «Бархате» в обед. Буду тебя ждать.
Он отключился без предупреждения. Отбился и все. До завтра. И понимай, как хочешь.
— Как скажешь, Петр, как скажешь… — Мир вернул телефон в карман. Действительно, какое ему дело до Петра. Не претендует больше на Макса и хорошо. Все остальное его точно не касается.
Мир тряхнул волосами и, немного поколебавшись, устроился в кресле Макса ожидать хозяина.
Хозяин появился часом позже. Злой как черт и усталый до такой степени, что без слов повалился на узкий диванчик в углу и прикрыл глаза. Помолчал немного, тяжело вздохнул.
— Если бы была другая возможность поставить этот спектакль, я бы это сделал. Без вот этой вот… Она считает, что сама будет выбирать актеров. Что в нашем случае — кто платит, тот и заказывает музыку… Она ни хрена в театральной кухне не понимает. Ни-хре-на!
— У нее уже есть кто-то на примете? — Мир отложил в сторону листок бумаги, на котором рисовал очередной эскиз, встал и, подойдя к Максу, присел перед ним на корточки. — Отправь ее к моему отцу. Он умеет обращаться с подобными особами, — подался вперед, проводя ладонью по его лицу. — Поехали домой, хороший мой. Я сделаю тебе массаж и уложу спать.
— Прости меня, я не хотел портить тебе вечер, светлый, — Макс поцеловал раскрытую его ладонь. — Но черт, как же она меня достала… Я не хочу вмешивать в эту историю еще и Диму. Это будет так по-детски.
Мир отвел на мгновение глаза. В последнее время их маленькая семья все больше напоминала ему супругов, уже успевших обзавестись внуками. Любовь, забота, особенная нежность. И редкие всплески настоящей страсти. Обиды не было. Только легкая горечь на кончике языка. Они слишком нужны друг другу, чтобы обижаться. И сердце все также замирает от этого «светлый».
— Как ребенок, ты ведешь себя сейчас. И нет ничего стыдного в том, чтобы свалить проблему на человека, который, во-первых, сможет разобраться с ней лучше, а, во-вторых, судя по коротким репликам твоего отца, уже заскучал без этих самых проблем, — Мир легко поднялся и потянул Макса на себя. — Поехали домой, родной. Я буду читать сценарий, а ты — сопеть мне в макушку, и это будет лучшим окончанием дня.
— Я люблю тебя, Мир, — Макс запечатлел на его губах почти целомудренный поцелуй, мысленно проклиная себя и собственную слабость. Эта спонсор выматывала его так, как никогда не выматывал ни один спектакль и ни одна съемка. Ему хотелось быть с Миром. Хотелось любить его, заниматься с ним любовью. Но руки дрожали и, судя по всему, именно Бикбаеву садиться за руль. — Боюсь загадывать и планировать, но… давай не строить никаких планов на эти выходные? Совсем никаких планов. Только ты и я. И отключенные телефоны?
— Давай. Но ты же знаешь, что у нас все равно ничего не выйдет, — Мир только вздохнул. — Все, родной, забудь о работе хотя бы сейчас, — он не удержался и провел раскрытой ладонью по спине Макса, мазнул по заднице и убрал руку. В ближайшее время близость ему точно не светит. А любить почти засыпающего Макса — на самом деле удовольствия мало.
Держа его за руку, Мир вышел из кабинета, небрежным жестом отметая всех желающих добраться до Соколовского, довел его до машины и открыл перед ним дверь. Устроился рядом и потянулся к ремню безопасности. Мимолетно коснулся губ, криво усмехаясь:
