Бикбаев вздохнул и скатился с дивана, снова возвращаясь к ноутбуку. Следующая песня была без его участия в танцах, и он запустил плеер. Ну… сойдет. Хотя с костюмом таки надо что-то делать. Не его стиль от слова совсем.

Влад разлеживаться не стал. Поменял на подушках наволочки, разложил свой диван, застелил его простыней, больше похожей цветом и рисунком на зеленую траву со стандартной заставки «Винды». Бросил сверху свое необъятное одеяло и плотно задернул на окне шторы. Комнату тут же обнял уютный полумрак.

— Вот… теперь другое дело.

— Валяться в постели в двенадцать дня — это лень или моветон, Владик? — Дима долистал страницу с комментариями и открыл новый плеер.

— Это отпуск, Дима, — Влад подгреб к себе подушку и, вытянувшись поперек дивана, устроился так, чтобы было удобно смотреть на экран.

— И кто проводит его, — короткий взгляд назад на Влада, — к верху задницей?

— Ну, тебе же моя задница нравится? Не вижу проблемы в том, чтобы проводить его именно так, — невозмутимо ответил тот.

— Я бы не был настолько уверен в этом, — Дима фыркнул и закрыл браузер. Посидел немного молча, бездумно глядя в монитор, а потом встал, потянулся и устроился рядом с Владом.

Соколовский обнял его и замер, тихо-тихо посапывая ему на ухо.

— Ты правда с ним спал?

— С кем? — Дима сначала не понял, а потом до него дошло. — А-а-а… с хореографом… Нет, Влад. Хотя не скажу, что он не пытался. Но Гельм избавил меня от необходимости посылать его на хер самолично.

— Если он так продолжит — он может тебя покалечить. Связки ног, дыхание, сердце. Не нарочно, он реально не увидит этого, но… Только не говори своему Гельму, что это я сказал. Ладно?

— Почему? — Диме было по-настоящему интересно.

— Просто не говори. — Ну вот как объяснить совершенно иррацональное нежелание пересекаться с этим человеком?

— И за что ты его так не любишь? — вопрос Димы был риторическим, и ответа он не ждал. — Спасибо. Мы подумаем над этим.

— Расскажи мне о себе, — неожиданно попросил Влад, устроив голову у него на плече.

Дима закусил губу и выдохнул почти с сожалением.

— Я… пока не готов, Влад. Попроси меня об этом через неделю, — и нежный, безумно чувственный поцелуй в качестве извинения.

Через неделю Димка уедет. И все снова закончится. И тогда Влад сам не захочет ничего знать. Чтобы потом хотя бы спокойно спать по ночам, а не выть в подушку, как это было в Звездном доме. Их жизни разнесены во времени и пространстве. У них разный ритм и разная суть. И даже сейчас в одной комнате на одной постели их держит вместе притяжение — он сам назвал притяжением это. Но что это для Димки? Просто недолгая возможность вспомнить себя таким, каким он был когда-то?

Чего уж теперь становиться в позу поруганной невинности? Переспали — разбежались. Неделя хорошего секса лучше, чем неделя рефлексии и попыток решить, что же это было.

Это просто неделя хорошего… нет, черт побери, очень хорошего секса. А потом… где-то… где-то сбудется все это. Только с нами — никогда…

Влад с головой окунулся в этот поцелуй, запрещая себе думать. Не думай, Сокол. Забудь. Ничего не было, нет и не будет.

А Димка все целовал и целовал его, не в силах ни оторваться, ни отодвинуться. Ласкал губы, обнимал все сильнее за плечи. И плевать было на мир за окном. На это «дальше», которое висело над ними дамокловым мечом. Лучше жалеть о том, что сделал. Чем сходить с ума от того, что прохлопал свой шанс, единственный шанс отдохнуть… душой. Не любовь, но уже не просто секс. Непонятная близость, от которой ноет сердце.

Димка… Влад гладил ладонями его грудь и живот. Тихий стон губы в губы.

Не хватает воздуха. Но и отстраняться желания нет. С одинаковой силой хочется отдаваться и брать. Одинаково жадно принимать страсть и нежность и отдавать взамен собственное тепло.

— Хочешь еще? — Дима отпустил его губы, улыбаясь одними глазами.

— Хочу, — едва слышно ответил Влад. — Ты тяжелая наркота, Бикбаев. К тебе с первого раза привыкаешь, а бросить…

Бикбаев тихо фыркнул, и горячее дыхание коснулось щек Влада.

— Не хочу, чтобы ты стал наркоманом. Как ты хочешь?

— Тебя сверху, — глядя в глаза, точно утверждая: поздно, Дима. Уже поздно.

— Извини, смазку я не взял, — улыбка Димы угасла. — Я не хочу, чтобы тебе было больно. В прошлый раз… Я был не слишком-то осторожен.

— Я чувствовал тебя, и это было хорошо. — Влад нехотя сполз с постели и прошлепал в ванную. — Для начала я хочу тебя сверху. Потом я хочу тебя снизу. А потом я просто хочу тебя в постели. Что бы ты делал без предусмотрительного Владика?.. — он вернулся в комнату и бросил на зеленое поле небольшой тюбик.

— Не слабые у тебя желания, Соколовский, — пока Влад ходил за смазкой, Дима успел снять свои джинсы и теперь просто валялся на диване на животе, подперев голову рукой и смотрел на него. Расслабленный, спокойный, улыбающийся. — Хотя если жить в таком режиме, к концу недели нас друг от друга тошнить будет.

— По мне — так лучше пусть тошнит, чем я всякий раз, когда буду видеть тебя в телевизоре — буду испытывать острый такой неперебиваемый стояк, — пожал плечами Влад и растянулся рядом.

— Ты внезапно начал смотреть музыкальные каналы? — Дима вскинул бровь и принялся играть с тюбиком, словно и не собирался еще пару минут назад заниматься любовью.

— И всякий раз, когда я включаю какой-нибудь канал, обычно натыкаюсь там на тебя, — хмыкнул Соколовский, прикрыв глаза. — Очень… странная тенденция.

— Я бы сказал, что кто-то издевается, — Дима отложил в сторону тюбик, чуть придвинулся и коснулся кончиком пальца до родинки на скуле Влада. Легко погладил плечо, спустился ниже, обвел крохотный бугорок под тканью майки на груди, а потом подтянулся и накрыл его губами, скользя по стремительно затвердевшей вершинке языком. Белоснежный хлопок мгновенно намок, Дима аккуратно прихватил его зубами и отпустил, кинув на Влада быстрый взгляд.

Влад судорожно выдохнул и открыл глаза, тут же столкнувшись с Димкиным взглядом. Облизнул в момент пересохшие губы.

— И кто же это?

— Жизнь? — с легкой, необидной усмешкой ответил Дима и принялся за второй сосок. Медленно, неторопливо, как пару часов назад лакомился карамелькой.

По телу легкая дрожь. Помимо воли выгибается, стараясь продлить соприкосновение, хоть на миг дольше. На вздох. На короткий всхлип, что срывается с зацелованных губ.

— И в этот раз я с ней соглашусь…

— Мазохист, — выдохнул Дима, запуская руку под его майку. Царапнул дрогнувший животик, погладил растревоженный на груди бугорок и отстранился. — Раздевайся.