Влад невозмутимо поставил один из пакетов на асфальт и, чирикнув брелком, достал из кармана джинсов связку ключей. Подхватив ношу, легкой трусцой добрался до подъезда. Магнитный замок загудел и открылся, пропуская их внутрь.

— Вуаля, друг мой, все элементарно и просто.

— Позер, — фыркнул Дима и неторопливо прошел следом. Вызвал лифт, пропустил Влада в кабинку и сам встал у стены, чувствуя себя почему-то неловко. Только сейчас до него дошло, что его пребывание в квартире Соколовского влетит хозяину в копеечку. Судя по тому, сколько и чего он накупил. И ведь обидится смертельно, если предложишь деньги. Черт… Придурок. Надо было самому об этом позаботиться.

— У тебя научился, — отпарировал Влад, с пыхтением выбираясь из кабинки на родном седьмом этаже. Дверь он открыл быстро, так же быстро пропустил Димку вперед. Дом внушал покой и уверенность. Ничто так не успокаивало, как ощущение знакомого тепла. Его дом. Его крепость. — Милости прошу.

— Ну да, ты всегда быстро учился, я помню, — Дима вошел следом, захлопнул дверь и опустил пакет на тумбочку. Окинул быстрым взглядом прихожую, словно видел ее в первый раз, и опустил глаза на носки собственных кроссовок. Странно… Почему сейчас, именно сейчас он чувствует себя здесь так сковано? Или это просто от того, что мозги наконец включились, и теперь он понятия не имел, зачем вообще сюда пришел. В смысле, что он собирается тут делать? «Быть с Владом» — не ответ. К сожалению. Рассудок голосом Гельма требовал отчета о действиях, которого у него не было, и Дима поспешил заткнуть глас разума. — Кто-то обещал мне завтрак. Хотя, скорее, уже обед.

— Обед, угу, — Влад оперативно перетащил пакеты на кухню и принялся их препарировать. Что-то в холодильник, что-то в ванную, что-то прямо на стол. Клацнул кнопкой чайника, пошуршал пакетиками. В заварочный чайник накидал разных листочков и щедро насыпал заварки. — Сейчас заварю чай и приготовлю. Чего бы тебе хотелось?

— То, что не займет много времени. Я верю, что у тебя все вкусно, — Дима прошел в спальню, держа свой пакет, и опустился на край дивана, растерянно оглядываясь. Покусал губы, косясь на шкаф, а потом сменил свои джинсы на домашние, забив на майку, и почти стыдливо упрятал пакет с вещами подальше с глаз между шкафом и небольшим креслом. Чувствуя себя донельзя странно, взъерошил волосы и прошлепал на кухню. Естественно, босиком. Тапок он с собой не взял, а в квартире Соколовского они, похоже, в принципе не водились.

За это время Влад успел порезать овощи — огромные разноцветные помидоры, огурцы и болгарский перец, залить это счастье маслом, судя по бутылке на столе — оливковым, и теперь с воодушевлением посыпал получившийся салат травами и молотой паприкой. На столе «отдыхали» четыре крупных коричневых яйца и тонкие полосы бекона.

— Омлет, черный хлеб и салат. Устроит?

— Влад, не надо выдумывать ради меня что-то, — Дима устроился с ногами на диванчике, съежившись в уголке. — Пожалуйста. Меня все устроит. Только бы это приготовил ты.

Соколовский обернулся, недоуменно глядя на него.

— Дим, я не питаюсь пельменями магазинными. Вообще-то это мой обычный завтрак. Я так привык.

Пышная пена взбитых яиц с молоком и приправами, скворча, улеглась на сковороде с разжаренными полосками бекона. Влад накрыл сковороду крышкой, сделал огонь потише и присел рядом с Димкой.

— Что ты как неродной, право слово!

— Не знаю, — выдохнул тот на грани слышимости. — Я… Мне впервые за очень долгое время действительно никуда не нужно. И я просто теперь не знаю, куда себя деть и чем заняться.

— Хм-мм-… — Влад нахмурился, сверкая глазами из-под ресниц. — Отдыхать. Валяться на диване в пледе, читать книжку, смотреть фильмы. Забыл, как это делается?

— У меня внутри комок ежей иголки распустил от твоих слов, — хмыкнул Дима. — Сознание утверждает, что это абсолютно бесполезные занятия.

— Угу, ты у нас бессмертный пони, это от работы дохнут кони. А ты нет, копыта не отбросишь, — Соколовский метнулся к плите, ловко перевернул лопаточкой омлет на сковороде и, притрусив тертым сыром, накрыл крышкой и выключил конфорку. — Дима, смирись, неделю ты будешь отлеживаться, раз уж с морем не вышло.

— А потом сяду на жесткую диету, ага, — Дима хмыкнул и потянулся к сигаретам. — Книжку я с собой не захватил.

— Сигареты и кофе, знаю, наслышан уже, — фыркнул Влад. Достал тарелки, располовинил благоухающий омлет. Разлил по чашкам чай. — Приятного аппетита. — Последним штрихом была свежая зелень, которой Влад присыпал блюдо. — А книжку я тебе выдам. У меня электронная есть. Места, как видишь, мало, так что я все любимые вещи туда загнал и радуюсь жизни.

Ехидное «почитать я и в номере мог» Дима фактически забил в глотку вместе в кусочком омлета. Проглотил и запил чаем.

— А ты чем заниматься будешь?

— Спать с тобой, — кристально-чистый взгляд в ответ.

Дима спрятал улыбку за кружкой:

— В то время как я буду читать книжку?

— Думаю, тебе все-таки придется отвлечься, я бываю чрезвычайно настойчив, — широкая улыбка. Мальчик-зайчик на охоте.

— О, да, этого у тебя не отнять, — фыркнул Дима, с облегчением чувствуя, как напряжение понемногу отпускает. — Соколовский, тебе тоже вроде не шестнадцать лет.

— Гормонам все возрасты покорны. Да, — тот с аппетитом принялся уплетать обед. — Понимаешь Дима… тебе от меня ничего не нужно. Мне от тебя тоже. И все-таки меня тянет к тебе.

Бикбаев опустил глаза в свою тарелку. Нет, все верно, им друг от друга ничего не нужно. Они, по сути, никто друг другу, только что же так сердце жжет?

— Химия, — как можно безразличнее пожал он плечами. — Феромоны или еще что-нибудь.

— Любовь тоже химия, — омлет в тарелке внезапно закончился, как и салат. Влад задумчиво намазал на хлеб тонкий слой масла. — Если бы только феромоны — во второй раз ты на меня не посмотрел бы. Переспали и разбежались.

— Тогда что это? — невозмутимо поинтересовался Дима, аккуратно отрезая еще один кусочек омлета.

— Притяжение, Димка, — Влад со вздохом отложил в сторону бутерброд. — Мне даже сейчас тебя коснуться хочется. И поцеловать. Хочется валяться с тобой на диване, чувствовать тебя рядом.

Дима закусил губу, откладывая в сторону столовые приборы. Этого разговора не избежать.

— Это одиночество, Влад. И тот факт, что нам действительно ничего друг от друга не нужно. А значит, мы можем не притворяться друг перед другом. Мы оба с тобой параноики. А сейчас… Не слишком романтично, конечно, но правда.

— Ты хочешь убедить в этом меня?.. — Соколовский разрезал кусочек хлеба с маслом на квадратики и принялся есть их по одному, задумчиво рассматривая такое знакомое и незнакомое Димкино лицо. — Может, объяснишь мне тогда, почему в тот вечер, когда за тобой приехал Гельм, мне не хотелось тебя отпускать, а потом, когда вы уехали, меня душила, как старая толстая жаба, ревность? Я ревновал тебя к нему.