Большие пафосные часы в углу гостиной тихо отбили два часа ночи, и Дима встрепенулся. Зевнул, потянулся и слез с дивана. Прошлепал в спальню и, не включая свет, скинул с себя одежку. Подвинул в сторону раскинувшегося «звездой» на кровати Влада и юркнул под одеяло. Поерзал, пытаясь устроиться поудобнее, и уснул еще до того, как его обняли теплые, сильные руки.

========== Часть 5 ==========

12.

Влад проснулся довольно рано. Сквозь плотно задернутые шторы едва просачивался робкий свет утра. Начинался новый день. И рядом был Димка. Он спал, свернувшись клубком, обнимая себя за плечи.

Влад придвинулся ближе, обнимая его со спины. Носом зарылся в пушистые светлые прядки волос и улыбнулся. Даже если это маленькое счастье ненадолго — пусть так. Пусть хотя бы на неделю. Но эту неделю он проживет так, как ему того хотелось очень и очень давно.

Когда он понял, что им пытаются… нет, не пытаются, а именно что управляют? Когда он рискнул уйти с «Фабрики». Сначала на него по телефону наорал отец, потом мягко поговорила мама. А потом на него принялся давить продюсер. Его гоняли до седьмого пота, ему устраивали дополнительные тренинги и занятия, пока он не падал в изнеможении…

После «Фабрики» к нему приставили учителей. Но хуже всего стало, когда он закончил школу. Он поступил сам. Со скандалом со стороны родителей. На учебу ему не дали ни копейки. Какое-то время он даже прожил в общежитии. И у Даринки. Капризному мальчику-Солнышку было тяжело. Легче стало, когда его на втором курсе взяли в театр. А потом потихоньку стали приходить предложения сниматься. Сначала на вторых-третьих планах, ну, а потом…

Отец этого не хотел. Чего только стоили отношения с Дашей. Потом была попытка подложить его другому продюсеру. Забавно, но помог кто-то из отцовских друзей. Просто шикнул на разошедшегося Соколовского-старшего и Влада на какое-то время оставили в покое. До того момента, пока на горизонте не показался Димка.

Влад тихонько вздохнул и коснулся губами его обнаженного плеча. Соня. Хотя, они оба вчера выдохлись.

Просыпаться с кем-то в одной постели было… странно. Открыть глаза и увидеть рядом Влада… почти страшно. Ведь это не сон, правда?

— Привет, — голос после сна чуть хриплый. — Как спал? Голова не болит?

— Почти даже здоров и доволен жизнью, — улыбнулся тот. — Спал как убитый, спасибо, очень удобная постель. Как-то привык я к не очень удобным диванам.

Влад всем телом потянулся, зевнул, уткнувшись лицом в подушку. Ему нравился этот теплый сонный запах. Так пахнет нега. Так пахнет Димка. — А ты? Выспался?

— Нет, — честно ответил Дима, откатываясь на самый край, чтобы не мешать разнежившемуся Соколовскому. — Но это не имеет значения. Завтрак? Здесь подают даже съедобный.

— Я не хотел тебя так рано будить… Извини, — Влад потянулся и легонько погладил его кончиками пальцев по плечу. — Мне скрыться, когда завтрак привезут? Не стану компрометировать тебя в глазах персонала отеля.

— Ты можешь даже сам открыть дверь. Меня больше не интересует, что говорят обо мне в этой стране. Там, на тумбочке рядом с телефоном, меню, выбери что-нибудь. — Настроение стремительно ухудшалось, но демонстрировать его Владу Дима не собирался. Надо бы встать, привести себя в порядок, но вылезать из-под теплого одеяла отчаянно не хотелось.

Соколовский нахмурился, а потом, вытащив из-под головы подушку, несильно шлепнул ею по пятой точке Димки, угадывающейся под одеялом.

— Я не хочу ресторанной еды. Вставай, звезда мирового масштаба. Мы едем ко мне.

Для подкрепления собственных намерений Влад выбрался из-под одеяла и снова несильно стукнул Бикбаева подушкой.

— Не хочу, — буркнул тот, пряча под одеялом тоску в глазах и… улыбку. — Я капризный, помнишь? — Почти апатия. Редкая гостья. И с ней нужно что-то делать. А подушка, кстати, тяжелая.

— Нет уж, извольте, сударь, как обещали намедни, следовать за мной!.. — возмутился Влад, отбрасывая прочь подушку и ввинчиваясь под одеяло со стороны Димки. В мягкой уютной темноте слышно только его тихое пыхтение.

— Ты холодный, — Димка недовольно поерзал, подался вперед и просто уткнулся носом в его плечо. Молча. Странно… Почему у него такое непонятное настроение? Он рад Владу, рад, что тот рядом. Но сидит внутри заноза. Длинная, острая. Гельм. Беспокойство за него. Почти тревога. Слишком хорошо он помнит его потухший взгляд. Слишком. — Влад… — тихий-тихий выдох на грани слышимости. А дальше… что? «Не мог бы ты уйти потому, что я херово себя чувствую?» Ну да, скажи это, Бикбаев, и Соколовского не увидишь больше никогда. — Влад, не хочу, чтобы твой отец застукал меня в твоей квартире.

— У него нет ключей от моей квартиры. И без звонка он никогда не является. И вообще не является, это я к нему таскаюсь на «промывку мозгов», — Влад коварнейшим образом принялся щекотать его, фыркая и тихо посмеиваясь, один раз даже умудрился легонько укусить, и кажется, за плечо.

— Влааад! — Дима тут же выгнулся, заходясь смехом и пытаясь вывернуться из-под одеяла. — Прекрати! — щекотки он не так уж чтобы очень боялся, но холодные пальцы… В конце концов, он таки вывернулся и, схватив подушку, треснул ею разошедшегося Соколовского. — Вот тебе!

— Бикбааааеееев… — провыл Соколовский, вываливаясь из-под одеяла. — Сдавайся, иначе уволоку, как кавказскую пленницу!

— Размечтался, — выдохнул Дима, отфыркиваясь и пытаясь сдуть с лица упавшие прядки. — Я хоть и по-прежнему пятьдесят восемь килограммов чистого секса, но ты меня все равно не утащишь. Силенок не хватит. А я еще и сопротивляться буду. Для порядка.

— Ай-на-нэ… Ай-на-нэээ… — Влад подобрался, точно готовясь к прыжку.

— Соколовский! — Давно осталась в прошлом легкая угловатость. Выбитая, вытесненная. И когда Влад рванулся вперед, Дима одним ловким движением ушел от захвата, откатившись на другой конец огромной кровати, и замер там, глядя на него смеющимися настороженными глазами. — Мне фингал на лице не нужен. Девчонок нет, целовать его будет некому.

— Мне тоже фингал на твоем лице не нужен, — фыркнул Влад, развалившись на кровати. — Хотя я его лучше сам поцелую. Девчонок нам здесь тоже не надо.

— А их здесь и нет. Хотя могу позвать парочку, если хочешь, — фыркнул Дима, осторожно подбираясь к нему поближе. — Ты прелесть, Соколовский, но гостиничные подушки тяжеловаты для таких упражнений.

Тот наблюдал за приближающимся Димкой из-под полуопущенных ресниц. Так и казалось, что стоит сделать резкое движение, и Бикбаев тут же пружинкой взовьется над разворошенной постелью.

Димка напоминал большого взъерошенного кота, которого хотелось взять на руки и, невзирая на сопротивление, погладить вздыбленную наэлектризованную шерсть.