Вместо того, чтобы войти туда, я повернула в залу. Одна из билетерш направила на меня фонарик, но тут же узнала.
– Где Глэдис? – прошептала я.
– У противоположной двери.
Глэдис у двери не оказалось, она, включив фонарик, искала свободные места, поэтому мне даже не пришлось ничего придумывать. Я вышла из зала, миновала коридор, оказалась в фойе уже с другой стороны и сразу направилась к кабинету директора.
Внутри горел свет. Я прикрыла дверь, но не заперла её, взяла стул и скинула туфли.
Шкаф картотеки, верхний ящик. Ключа не было. По очереди проверила пять других ящиков. Ничего… Я передвинула стул и заглянула в верхний ящик с другой стороны. Он полон был рекламных проспектов, старых газет и прочим барахлом. Под ним оказались перчатки мистера Кинга; в большом пальце одной из них лежал ключ.
Прошло почти две минуты. Ключ к сейфу подошел и повернулся, но чтобы открыть массивную дверь, пришлось приналечь.
В трех нижних отделениях – только бумаги, но в выдвижном ящичке за мешочками с мелочью лежали кучей пачки банкнот. И сегодняшняя, и субботняя выручка.
В сумочку средних размеров поместится много денег, если её заранее опорожнить. Я закрыла сейф и положила ключ на место. Потом надела туфли и подошла к двери. За нею слышались шаги, звон и щелчки игорных автоматов.
Теперь я вновь нырнула в кинозал. Глэдис была на месте.
– Полный зал? – спросила я, не успела она открыть рот.
– Да, осталось мест двадцать по четыре шестьдесят да несколько дешевых, и только. Ты закончила?
– Нет, сейчас вернусь, – и я направилась вдоль боковой стены.
– Жизнь у меня нелегкая, – мужчина на экране, казалось, смотрел на меня.
– Она мне не нравится, – отвечала ему девушка, – но я готова разделить её с тобой.
Слова пришлись как нельзя кстати. Я вышла через боковую дверь на улицу.
2
Через год я написала в Барнс, предложив свои услуги фирме «Джон Ротлэнд и K°».
Не знаю, может судьба или предопределение и существуют. Скажем, есть дурные приметы – пройти под лестницей или рассыпать соль. Но когда я писала это письмо, никакое предчувствия меня не мучило. С таким же успехом я могла выбрать другое объявление или развернуть другую газету.
С января я работала в Лондоне в страховой фирме «Кендэлс», но вскоре поняла: единственное, на что здесь можно рассчитывать, – это рекомендация. Потому я задержалась там ровно настолько, чтобы её получить, старательно подыскивая более подходящее место.
В ответ пришло письмо на фирменном бланке «Джон Ротлэнд и K°, полиграфия высокого класса, учреждена в 1869 году».
«Дорогая мисс, благодарим, что вы откликнулись на наше объявление. Просим зайти к нам в следующий вторник, десятого числа текущего месяца, в одиннадцать часов утра.
С. Уорд, управляющий.»
Здание фирмы оказалось весьма внушительным. Подождав в приемной, пока шло собеседование с другой девушкой, я вошла в небольшую комнату. За письменным столом сидели двое и задавали обычные вопросы.
Я представилась Мэри Тейлор, сообщила, что с января работаю в «Кендэлс». Раньше не работала. В двадцать лет вышла замуж и жила в Кардиффе с мужем, пока тот в ноябре прошлого года не погиб в автомобильной катастрофе. Хотя после него осталось немного денег, пошла работать. После школы я училась стенографии и машинописи, а ещё закончила курсы бухгалтеров. В «Кендэлс» работаю машинисткой-стенографисткой, но ищу работу с большими перспективами.
Сама я пока изучала тех двоих. Управляющему, мистеру Уорду, было за пятьдесят. Сухой, угрюмый, в очках с золотой оправой, с бородавкой на щеке, он явно принадлежал к тем людям, которые с трудом пробились наверх только годам к сорока, и горе тому, кто попытается сделать это в тридцать девять. Другой был моложе, с густыми темными волосами и таким бледным лицом, словно после тяжелой болезни.
– Вы долго жили в Кардиффе, миссис Тейлор? – спросил управляющий.
– Нет, я с восточного побережья. Но муж работал в Кардиффе.
– А где вы учились?
– В Норидже.
– Ваши родители сейчас живут там? – спросил молодой.
– Нет, сэр. Когда я вышла замуж, они уехали в Австралию.
Мистер Уорд поерзал на стуле.
– Вы можете представить ещё какие-то рекомендации, кроме «Кендэлс»?
– Не знаю… Скорее, нет. Меня, конечно, знают в кардиффском банке, где у меня счет. «Ллойд Бэнк» на Монмаунт-стрит. С тех пор, как переехала, я пользуюсь их услугами.
– Сейчас вы живете в Лондоне?
– Да, снимаю комнату в Суиз-Коттедж.
– Насколько я понял, семьи у вас нет? – вмешался молодой. – Я хочу сказать – детей?
Я улыбнулась в ответ:
– Нет, сэр.
Мистер Уорд принялся расспрашивать, знакома я с расчетом подоходного налога и страховки и приходилось ли мне работать с калькулятором «Энсон». Я подтвердила, поскольку знала, что сумею быстро освоить любую машину. Уорд обращался к молодому человеку, «мистер Ротлэнд», и я сообразила, что тот один из директоров или какое-то другое начальство. Увидев его, я так и подумала: явно близкий родственник владельца компании, который учится вести дела. Встречать таких мне уже доводилось, но этот хоть с виду был ничего.
Минут через пять мистер Уорд произнес:
– Благодарим вас, миссис Тейлор.
И по тому, как это прозвучало, по его деланному сожалению, я поняла, что принята. Похоже, все решил молодой начальник.
Потом, уже работая у них, я покопалась в документах и нашла запрос в кардиффский банк. Оттуда ответили:
«Мы знаем миссис Мэри Тейлор только три года, с тех пор, как она впервые обратилась к нам, но её счет всегда был в порядке. Лично мы встречались всего несколько раз, но у нас осталось самое благоприятное впечатление как о ней самой, так и о её финансовых делах».
В наше время работу получить нетрудно. Чаще всего, если постараться, можно подготовить для этого почву, нужно только уметь все рассчитать. Некоторые фирмы, конечно, требуют все документы и рекомендации, и тогда ничего не остается, как вовремя отступить; но добрая половина вполне удовлетворится малым, а некоторые возьмут тебя только по первому впечатлению, если ты покажешься надежной и порядочной.
А вот открыть счет в банке на чужое имя – просто морока. Мне удалось проделать этот эксперимент, когда три года назад я работала в Кардиффе. Я выбрала имя Мэри Тейлор, но это означало, что тебя должны были знать под этим именем. Этот банк я использовала прежде просто чтобы время от времени переводить туда деньги, потом раз или два разговаривала с управляющим по поводу всяких мелочей, чтобы меня запомнили. Прежде я на них никогда не ссылалась, потому что такое можно лишь однажды, да в «Кендэлс» от меня этого и не требовали; но теперь я прибегла к этому средству, поскольку мне казалось, что в фирме «Ротлэнд и компания» я получу работу, ради которой можно многим пожертвовать.
В новой фирме я начала работать со следующего понедельника. И почти сразу меня пригласил на беседу мистер Кристофер Холбрук, директор-распорядитель. Толстяк лет шестидесяти в массивных очках включал и выключал улыбку на лице, как электрическую лампочку.
– У нас семейная фирма, миссис Тейлор, я рад принять вас в нашу семью. Я сам – внук основателя фирмы, ещё один внук – мой кузен, мистер Ньютон-Смит. Мой сын, мистер Теренс Холбрук, так же, как мистер Марк Ротлэнд, с которым вы уже знакомы, – директора. Всего у нас девяносто семь служащих, и я готов утверждать, что каждый работает не за страх, а за совесть. Фирма действует как единое целое, как семья, где каждый помнит о благе других.
Его улыбка медленно загоралась и сияла широко и ясно. Но едва она становилась приветливой, как сразу отключалась и оставались холодное лицо и глаза, внимательно наблюдающие, какое это произвело на тебя впечатление.
– Мы расширяемся, миссис Тейлор, в этом году открыли отдел розничной продажи – вы его увидите его, если посмотрите в окно на ту сторону улицы. Поэтому мы расширяем штат. Через неделю-другую вам придется работать с розничной торговлей, но надеемся, что в конце концов вы будете здесь, в администрации, помогать мисс Клейбоун, с которой уже успели познакомиться. – Холбрук снял телефонную трубку. – Мистер Теренс уже пришел?.. Нет? Попросите его зайти ко мне, когда появится.
